Шахта - Михаил Балбачан

Слепко несколько минут сосредоточенно грыз кончик карандаша, после чего позвонил в бухгалтерию и вызвал одну из молодых сотрудниц, только что с курсов, о которой не знал ничего, кроме фамилии – Иванова. Через полминуты он увидел через окно, как ядреная рыжая девка выскочила из флигеля и побежала к главному корпусу. Спустя еще полминуты Иванова, уверенно постучав, спокойно, словно и не спешила, вошла в кабинет. Она была в темно-синем платье, безразмерной кофте и канцелярских налокотниках. На груди – кимовский значок. Поздоровавшись – рука у нее была крепкая и горячая, – Слепко безо всяких предисловий спросил, может ли она занять место его заместителя по хозяйству и срочно навести образцовый порядок на складах?

– Могу, – просто ответила девушка.

– Придется разбираться в бумагах, они наверняка нарочно запутаны, нужно будет проявить твердость характера, чтобы снабженцы не сожрали вас с потрохами. У вас будет много подчиненных и придется быстро разбираться, кому из них можно доверять. Знаете, я бы на вашем месте сначала хорошенько подумал. Может, товарищей своих привлечете? Одной вам не справиться.

– Я понимаю, товарищ начальник, – Иванова сильно покраснела, – мы уже обсуждали всё это в ячейке и много спорили.

– Вы обсуждали «всё это»? – удивился Слепко.

– Да, хотели даже к вам идти.

– Что ж не пошли?

Она только плечами пожала.

– Не беспокойтесь, товарищ начальник, мы-то знаем, на кого тут можно положиться! И товарищи, чтобы помочь, у меня имеются.

– А зовут вас как? Имя-отчество, я имею в виду?

– Даша... Дарья Ивановна.

– Ну вот и хорошо, Дарья Ивановна.

Он зашел к машинистке и продиктовал приказ по шахте о снятии Фоменко и назначении Ивановой. Возвращаясь к себе, он обернулся в дверях и увидел, как она стоит посреди коридора, схватившись обеими руками за голову.

Карасев все еще сидел на диване.

– Теперь с вами, Карасев. Я так понимаю, вы знали, что за фрукт этот Фоменко?

– Догадывался. То есть знал, конечно, хотя доказательств у меня не было. Близко он никого не подпускал, полагался только на нескольких дружков своих. Хотя паутиной своей весь поселок оплел, а то и весь район.

– И вы молчали?

– Да как бы вам объяснить…

– Уж объясните как-нибудь, и немедленно!

Карасев грустно усмехнулся, сцепил руки на коленке так, что щелкнули пальцы.

– Вы же умный человек, Евгений Семеныч, кто ж мог знать, что вы не в курсе?

Слепко так и сел.

– И что, все так думали?

– Видимо, да...

– Та-ак… Ну что же…

Обсуждать было нечего. Он позвонил Климову и доложил о произошедшем.

– Ясно… Ты уже нашел кого-нибудь взамен?

– Да, назначил тут одну…

– Хорошо, расскажешь потом, бывай!

Слепко прошелся по кабинету. Карасев сидел в прежней позе, тоскливо уставясь в угол.

– И все-таки вы должны были мне сказать!

– Что же, значит, виноват, – промямлил зам, – но я должен... я вам очень благодарен, что вы нашли возможность заявить о моем участии в процессе, так сказать, выявления.

– Вы на самом деле участвовали.

– И все же, с моим происхождением…

Слепко фыркнул и вызвал Кротова. Карасев откланялся. Начальник же шахты сполна отвел душу, устроив парторгу жуткий разнос за потерю бдительности. За окном с подкатившего к крыльцу грузовика соскакивали солдаты с лазоревыми околышами на фуражках.

В четверг, как было договорено, из города приехал архитектор. В совещании участвовало все руководство шахты, а также представители различных поселковых организаций. Все, кроме Дарьи Ивановой, выглядели подавленными, хотя о Фоменко никто, разумеется, вслух не упоминал. Самому Евгению отчаянно хотелось спать. Органы работали всю ночь, и ему пришлось во всем этом участвовать. Арестовали уже девять человек, включая главного бухгалтера, но похоже было, что это только начало.

Архитектор, низенький, неряшливо одетый тип с сальными волосами и в дрянных очечках, развесил на стене свои эскизы. Присутствующим все очень понравилось. План застройки главной улицы изображал настоящий дворцовый комплекс. Там были многоэтажные дома с остроконечными стеклянными башенками, круглыми зелеными куполами, изящными эркерами и причудливыми террасами. Во дворах предлагалось соорудить несколько фонтанов. Во вторую очередь следовало перестроить весь поселок, после чего он вполне мог бы заткнуть за пояс какой-нибудь Версаль.

– За какой срок может быть подготовлена необходимая документация? – поинтересовался Карасев.

– Если очень постараться, то… за полгода сделаем!

– Это нам не подходит, слишком долго, – зашумели в зале.

– На какое количество жильцов рассчитаны дома первой очереди? – спросил Слепко.

– На четыреста пятьдесят, но можно, конечно, и больше заселить.

– А в нашем списке, сколько народу?

– Девятьсот одиннадцать человек пока, – ответил Лысаковский, взглянув на исписанные вдоль и поперек листочки.

– Не поместятся они. Я, конечно, товарищ архитектор, в вашем деле не специалист, но нам нужно построить дома буквально за считаные месяцы, начиная с сегодняшнего дня. А средства наши, между прочим, очень ограничены. С кирпичом проблемы и с другими материалами. Рабочих не хватает. А тут у вас много всяких излишних украшений. Фонтаны. Людям жить негде.

– А наши люди должны, по-вашему, в бараках жить? Вы, что, думаете, красота – это так, дерьмо собачье, никому не нужное? Красота – это великая сила! – бросился в безнадежную контратаку архитектор.

– Нет, но давайте найдем какое-то приемлемое решение. Вот, например, где, по-вашему, женщины белье сушить будут? Ясно, во дворе. Мне кажется, фонтаны очень потеряются на фоне развешанных панталон.

Все засмеялись, но архитектор надулся и закусил удила. Народ тоже втянулся в дискуссию, загомонил. Каждый судил и рядил по своему разумению. В таком духе мероприятие продолжалось довольно долго. Архитектор бился как лев. Когда все устали, само собой всплыло разумное решение. Из всего шедевра архитектуры оставили только два трехэтажных здания, обозначенные как флигели в одном из домовладений. Они были распланированы под десятикомнатные квартиры с большой удобной кухней, кладовкой и санузлом. Общим голосованием постановили увеличить размеры комнат, снизив, тем самым, их количество до семи, а в дополнение к душу и уборной, выделить еще специальную каморку с умывальником, где можно было бы стирать. Симметричными парами таких домов порешили застроить всю улицу. Правда, все они получались одинаковыми, но кто-то из инженеров заметил, что это даже оригинально. Архитектор, в свою очередь, отстоял все внешние украшательства, включая эркеры и витражи на лестничных клетках, даже чугунные решетки со звездами и коваными венками. Дворы решили пока не застраивать, зато устроить трехкомнатные квартиры в торцах зданий и поселить в них самых многодетных, причем каждую семью отдельно. Два дома наметили возвести на площади, на том месте, где все еще мозолила глаза облупившаяся церквушка. Там предложено было разместить общежития для холостяков, мужское и женское.