Гроза школьной столовки - Яна Мелевич

- Надь, привет, а я за тобой. Давай провожу домой?

Зная Клавдию Анатольевну, вряд ли она нашему библиотекарю сказала: «А вот эту парочку навечно в чулане похорони, чтоб ничего лишнего не прознали». Вот точно уверена, противный дед просто детей ненавидит и щедрым предложением директрисы воспользовался. Честно сказать, стыдно было. Какой раз мы ее подводим? То в девятом классе при встрече губернатора зимой воду на крыльце разольем, и он ногу сломает, то на проверку кастрюлю со сваренным на уроках труда борщом вылью из окна. Случайно конечно, я в Еремина целилась, а прошла та тетенька с красными кудряшками.

- Надь, ты не хочешь со мной завтра в литературный клуб сходить? Будем читать стихи Есенина. Обсуждать творчество Маяковского…

День какой-то сегодня странный. Пыль явно галлюциногенная была в воздухе. Мало ли какие микробы там за время собрались в книгах? Вирус Эбола, не иначе. Зачем-то я хотела Еремина поцеловать? Точно говорю – болезнь. Чума, желтуха, брюшной тиф, дизентерия, малярия…

-…я достаю из широких штанин дубликатом бесценного груза. Читайте, завидуйте, я – гражданин Советского союза!

А? Чего? Какой союз? Какие дубликаты?

На меня смотрит парень, еще полдня назад казавшийся мне мечтой любой девчонки. Пока соображаю, о чем он речь ведет и как его звать, наклоняется, немного поддавшись вперед, Глазами голубыми хлоп-хлоп, руки в карманах джинсов – видимо переоделся, смотавшись домой и в школу вернулся за мной. Ай, романтик какой, но мне не до тебя, прости.

- Ааа, да, клевенькие стишки, - произношу, судорожно пытаясь настроить мозг на нужную волну. Эй, алло, прием - это твоя хозяйка. Стряхни уже горы пыли с извилин, работать пора. Мозг со скрипом отзывается, выдавая умную мысль:

- Сам сочинил?

- Это Маяковский, - улыбается мне Артур, вгоняя почти в стыд. Мозг, я с тобой не разговариваю. Уходи, от тебя никакого толку.

- Прости, едва соображаю, - вздыхаю тяжело, скользя взглядом по двору. Туда-сюда снуют соседки с собачками, бабушки с внуками, внуки без бабушек, сыновья с папами, мамами, дочери с подругами и прочие прохожие, спешащие скорее оказаться дома. Продолжаю стоять, глядя на милую улыбку Рябова, сама же в каком-то пространстве между сном да реальность. Факт – мы кажется вычислили преступника, ворующего еду. Факт номер два – я едва не поцеловалась с Ереминым. Это не круто, совсем-совсем не круто.

И я все еще не могу выбросить из головы идею повторить тот поцелуй. Господи, я что, простила ему шутки про свой вес? Вот же дура!

- Ничего, у вас кажется тяжелый был день, - сочувственно отвечает Артур, переминаясь с ноги на ногу. Наклоняя голову на бок. – Так что насчет моего предложения: Напоминаю: кафе, завтра, вечер литературы?

Если такой же стремной, то упаси Боже.

- Конечно-о-о, - отвечаю вместо правды, опуская взгляд на лежащие вокруг листья, укрывающие ковром асфальт. – С большим удовольствием вас послушаю.

- Отлично, - радуется точно ребенок. Заставляя ощутить еще больший стыд. Наверное, не стоило давать парню ложную надежду. Или стоило? Он же мне нравится. Или нравился? Черт, совсем запуталась.

Покачиваюсь с пятки на носки, удерживая перед собой сумку, подняв голову и глядя в симпатичное лицо. Они с Максом совсем разные, в Еремине столько смазливых «женских» черт, однако они его абсолютно не портят. Пару раз видела его маму, когда она приходила разбираться к классной после наших очередных стычек – красивая женщина. Сын на нее похож. Но почему-то раньше я этого совсем не замечала. Прозрела что ли за вечер или таки грибковая пыль с газом «Новичок»?

- Ну… я пойду? – говорю, как бы намекая на прощание. На дверь подъезда так пристально гляжу – самый конченый идиот поймет намек, а уж Артур точно к ним не относился.

- Конечно, - беспечно кивает, наклоняется, целуя в щеку и кожа в этом месте вспыхивает. Мне приятно, но не более. – До завтра, увидимся в школе.

- Увидимся, - произношу тише, махая вслед шагающему к арке парню. С минуту наблюдаю за его долговязой фигурой в легкой осенней куртке, затем разворачиваюсь, шагая в подъезд. Дверь, домофон, писк открываемой двери – не стоило, наверное, соглашаться. Опять выкрутили лампочку на лестнице и лифт не работает – стоит ли рассматривать Еремина серьезно. Пролет, второй, третий, соседка тетя Лида со своим хорьком Пыней. Здороваемся – говорить про библиотекаря или не стоит?

- Внуч, ты там что, решила учебные рекорды побить? То отродясь в школу не добудишься. То прямо ночевать там готова с энтузиазмом отличницы, - фыркает бабуля, стоит мне порог квартиры родной перешагнуть. Вдыхаю аромат рожек по-флотски, замечаю почти разложенный пакет, забитый продуктами на тумбе. Моя бабушка, Мария Игнатовна, бывший соцработник с тягой к максимализму. Если пирог – то чтоб из противня вылезал. Если за продуктами – купим полсупермаркета. Видимо наблюдение за несчастными да обездоленными отпечаток на нее наложило, а голодные 90-е добавили. Стоит сейчас в розовом фартуке со своей модной стрижкой пикси да мятным оттенком волос. Росту метр с пятьдесят пять, хрупкая, стильная, но невероятно добрая и сердечная. Правда сейчас чуть нос морщит, половником по руке постукивая.

- Бабуль, главное правило девочек: с новым маникюром не деремся, - произношу, распахивая свои объятия, обнимая эту ворчливую женщину. От нее привычно пахнет мятным маслом, ростом ниже меня на голову и несмотря на морщины. Все еще очень красивая. – Нас в школе с Ереминым опять задержали, - вздыхаю. А смысл скрывать? На ближайшем собрании все доложат. – Если не видела, Ютуб открой, мы там на первой полосе главные звезды интернета.

Бабушка отстраняется, хитро на меня карими, как у меня, глазами посматривая.

- Ой, это где вы с моей мужчинкой устроили бойню против санкционной продукции загнивающего Запада?

Нашим людям пора прекращать смотреть федеральные каналы. Кто так видео называет то, Господи.

Закатываю глаза, особенно на выражение «мой мужчинка» - это она так Еремина с пятого класса зовет. Мол на дедушку похож, такой же наглец и плут, но хорошенький. Тьфу, что там хорошенького? Хотя…

- Бабуль, когда ты прекратишь Макса с дедом сравнивать? Не пойдет он в окна общаги камни кидать. Чай у нас не второй этаж, соседи не поймут. Игорь Петрович – человек нервный,  10 лет в дорожно-патрульной службе. Представляешь, если он как дедуля решится к нему булыжником? – хмыкаю, вспоминая старую бабушкину историю любви. Эх, вот романтика была. Камни в окно, пионеры, партия, одуванчики да побег через забор от прадедушкиного топора в деревне.

- Вот как поженитесь, так может быть, - фыркает эта невыносимая женщина, подталкивая меня в сторону ванной, кивая на раковину. – Руки помой.

Включаю воду, прыснув немного ежевичного мыла, недовольно ворча:

- Баб, какой замуж? Максимум до первой вписки на зоне за особо тяжкое. Притом не известно еще, на чьей стороне удача будет.