Адриан Моул. Годы прострации - Сью Таунсенд

Меня едва не раздавил встречный бензовоз. Я слез с велосипеда и остальной путь до работы проделал пешком. Стоило мне войти в магазин, как мистер Карлтон-Хейес поинтересовался, что мне сказали на консультации в больнице. На глазах у меня выступили слезы, пришлось отвернуться, ответить я смог лишь немного погодя.

Утром в 7.45 позвонила миссис Лич и сообщила, что записала меня на прием на 8.20. Доктор Вулфовиц живет на окраине деревни в усадьбе начала прошлого века. Пациентов он принимает в переоборудованной старой конюшне. Дожидаясь своей очереди, я читал рассыпающийся журнал «Торговый дом „Сейнсбериз“». Там была статья Джейми Оливера о соусе болоньезе. Он выдал несколько вариантов рецепта, и ни в одном не упоминался орегано. Я аккуратно вырвал страницу и спрятал в карман.

Миссис Лич все время висела на телефоне, объясняя звонившим, что запись на прием окончена. Когда подошла моя очередь, она вручила мне медкарту:

— Вам понадобятся старорежимные записи от руки. У доктора Вулфовица трудности с техникой, он не отличает мышки от модема.

Доктор Вулфовиц выглядел так, будто только что отстоял смену на сталелитейном заводе в Гданьске. Его широченная физиономия словно высечена из камня. И не пора ли ему приобрести приличный костюм? В конце концов, он живет в этой стране уже года три, не меньше. Однако должен признать, его английский стал много лучше.

— Я сейчас попробую найти вас в системе. — Он включил компьютер. Набрав мое имя, он осведомился, не в Белфасте ли я проживаю в данный период.

— Нет, я живу в «Свинарне», дом № 1.

Доктор вздохнул и взял у меня медкарту. Прочитав последние страницы, в том числе записку от Тима Кугана, он оживился:

— Итак, вам сделали ПРО?

— Да, и повторять эту процедуру более нет необходимости. Все, что вам нужно, это взять у меня чуть-чуть крови.

Доктор нахмурился:

— Прошу, мистер Моул, не учите меня, как делать мою работу, да. Нужно вас осмотреть. Ложитесь на кушетку, да?

Он надел перчатки, я снял штаны и во второй раз за два дня улегся в позе эмбриона. Наверное, я уже привык, вторичное обследование доставило мне меньше переживаний. Когда я оделся, Вулфовиц сообщил:

— Ваша простата мне не очень нравится, да. Я возьму немного кровей, а потом будем ждать…

— Но у меня не может быть проблем с простатой. Я еще слишком молод.

— Боль в пенисе есть?

— Иногда.

— А какая-нибудь эректильная дисфункция?

— Ну, в последнее время я не проверял, у нас с женой возникли некоторые трудности…

Доктор Вулфовиц сочувственно улыбнулся:

— Моя жена, она тоже в Варшаве, да… — Он завязал жгут на моей руке: — Сейчас клюну. — После чего набрал три пробирки крови. — Я пошлю это сегодня. Возможно, мы узнаем результаты на следующей неделе…

На выходе меня задержала миссис Лич:

— Впредь, мистер Моул, попрошу воздержаться от порчи наших журналов. Вы лишаете других пациентов материалов для чтения.

Я сказал ей, что журнал, из которого я вырвал рецепт Джейми Оливера, был издан в 2003 году.

— Будьте любезны не разговаривать со мной в таком тоне, мистер Моул. Я всего лишь выполняю свои обязанности.

Почему, дневник, я не плюнул и не ушел? Почему продолжал перепираться с ней на глазах у жителей нашей деревни, заполнивших приемную?

Наш спор длился до тех пор, пока из кабинета не вышел доктор Вулфовиц. Невозмутимым тоном, какой бывает у собачьих тренеров, он произнес:

— Миссис Лич, долго я буду ждать следующего пациента, да?

— Миссис Гудфеллоу! — гаркнула миссис Лич, и старушка из очереди заковыляла в кабинет врача.

По дороге на работу я глянул на свои руки, державшие руль, и обнаружил, что скрестил пальцы.

У магазина перед закрытыми дверями стояла доктор Пирс, и у меня заныло сердце. Она сказала, что ей надо убить время до следующего семинара. Что ж, я сварил кофе, и мы светски поболтали о детях. Дети и домашнее хозяйство в целом, пожаловалась Пирс, слегка достали ее в последнее время, потому что муж Робин не вылезает из Норвегии, где он обмеряет ледники. Я заговорил о норвежской кожаной промышленности, и, кажется, она была поражена моими познаниями. Она обожает норвежскую мифологию; по ее мнению, Боудикка и жена Одина сделаны из одного теста[32]. Я обрадовался, когда в магазин зашел посетитель. Доктор Пирс вскочила:

— Ой, мне пора. Улетаю.

Когда она ушла, в моем воображении возникла такая картина: я стою на носу корабля, рядом со мной Пандора, ее густые льняные волосы развеваются на ветру — мы входим во фьорд.

Весь вечер трудился над «Чумой!». Пока не закончу, не пойму, сколько в пьесе ролей и сколько животных потребуется. Любительская труппа Мангольд-Парвы не собиралась вместе после скандала, которым завершилась постановка «Славы»[33]. Хореограф Марсия (по утрам в субботу она дает уроки танцев в церкви) обвинила Гарри Форчуна в том, что он испортил финал похотливыми телодвижениями, адресованными его девушке, сидевшей в зрительном зале.

Георгина была со мной вежлива почти весь вечер — до тех пор, пока я не вспомнил о рецепте Джейми Оливера и не вручил этот рецепт ей.

Я уже решил, что мать забыла о «Шоу Джереми Кайла», но не тут-то было. После работы я зашел к родителям одолжить у отца щипчики для вырывания волос из ноздрей, мать в это время говорила по телефону с Рози, и я услыхал:

— Не знаю, в чем я буду лучше выглядеть по телевизору, в сиреневом брючном костюме или в фиолетовом платье с жакетом.

Когда она положила трубку, я сказал ей:

— Если тебе так неймется попасть на телевидение, подай заявку на участие в «Икс-факторе». Там у тебя точно будет шанс познакомиться с Саймоном Коувеллом[34], ты ведь без ума от него.