В Венесуэле скучно без оружия - Сергей Кулаков

Испанец. Целиком и полностью.

Американец. Прекрасно.

Испанец.Как мы встретимся с вашим человеком?

Американец. Об этом я сообщу перед его вылетом.

Испанец. Хорошо. Что-нибудь еще?

Американец. Нет. Все, что нужно, я сказал.

Испанец. Тогда до связи?

Американец. До связи, дорогой друг. Adios.

Испанец (церемонно). Hasta la vista.

Некоторое время Роман сидел неподвижно, ожидая, не будет ли продолжения? Затем по электронной почте послал запись Дубинину. Теперь это не его ума дело.

Не успел Роман докурить сигарету, как зазвонил мобильный.

Дубинин.

Не спит, работает. Да и чего спать, если в Москве утро в разгаре?

– Послушал? – спросил Роман.

– Послушал, – сухо отозвался Дубинин.

– Ну и как?

– Будет видно. Что с клиентом?

– Мертв.

– Докладывай.

Роман доложил, опуская несущественные детали.

– Может, так оно и лучше, – подытожил Дубинин.

В глубине души Роман был с ним согласен, хотя, чисто по-человечески, смерть Алека его огорчила.

– Киллер тебя видел? – спросил Дубинин.

– Нет.

– Точно?

– Ну, может различил сквозь жалюзи, что клиент пришел не один. Но моего лица не видел, точно. Я был в капюшоне и держался в тени.

– Хорошо.

Дубинин помолчал.

– А диск, значит, остался в кармане клиента?

– Остался, – подтвердил Роман. – Не было возможности достать.

Подумав, он осторожно добавил.

– Хотя, на мой взгляд, и доставать не стоило.

– Ясно.

По голосу Дубинина трудно было понять, «ясно» – хорошо или «ясно» – плохо. С выводами он никогда не торопился. Привычка. Сначала в кабинете Слепцова будет сделан подробный анализ действий агента, и лишь после этого ему соизволят объявить, соответствовал он высокому званию разведчика или нет.

Не соответствовал – это Роман и так знал. Слепцов найдет, к чему придраться, в этом занятии ему не было равных. Однако же Роман трепета не испытал. Ему была поставлена четкая задача, и он эту задачу выполнил. Что произошла накладка – так это не его вина. Один за всем не углядишь. Так что пускай там высокое начальство готовит про его честь громы и молнии, он с собой и со своей совестью в ладу. А это самое главное.

Впрочем, не совсем в ладу. Алека все-таки жалко. Но тут высокое начальство встанет, скорее всего, на противоположную точку зрения, а значит, и тут меж ними согласия не жди.

– Ну что, я возвращаюсь? – спросил Роман.

Задерживаться в Америке не хотелось. Скучная страна, скучные люди. Край света, что и говорить. Дождь вот еще зарядил, откуда он взялся?

– Как твой напарник? – осведомился Дубинин.

«Совсем за человека не считает, – вздохнул Роман. – Я ему про Фому, а он мне про Ерему. Ладно, будет тебе про Ерему».

– Ничего, – сдержанно сказал он. – Нашли общий язык. Работать можно.

– Где он был во время прогулки?

– Прикрывал тылы. Заодно сторожил машину. В этом районе, сам понимаешь, лучше колеса без присмотра не оставлять. К тому же, ты попросил его поберечь, вот я и держал его на расстоянии…

– Понятно, – не дослушал Дубинин. – Запись разговора он слышал?

– Никак нет. Был отослан за гамбургерами. До сих пор не пришел. Он, вообще, сообразительный хлопчик.

– Хорошо. Запись уничтожь сейчас же.

– Есть. Уже уничтожаю.

Роман защелкал кнопками компьютера. Удалив файл с записью разговора, достал флэшку, на которой теперь остался только порнофильм, и сунул в карман. Может, на что сгодится.

– Готово. Что дальше?

– До следующих указаний оставайся на месте, – сказал Дубинин. – Это пока все.

– Понял, – приуныл Роман. – Разрешите идти?

Услышав гудки, Роман еще раз вздохнул и поехал в отель – спать.

Стояло дивное голубое утро. На горизонте легкие облака, подсвеченные солнцем, нежно розовели, как летящие над водой фламинго. Легкий бриз вздувал занавески и втекал в комнату прохладными струями.

Синьор Рамеро, одетый в белую, узкую в талии и просторную в плечах, сорочку и в белые же брюки, неторопливо пил утренний кофе, глядя на экран телевизора, где шли политические новости.

– Они совсем распоясались, – заметил он своему собеседнику, сорокалетнему жилистому мужчине, облаченному в темно-коричневый костюм. – Так, глядишь, они скоро припишут себе основание нашего государства. Проклятое хамье! – Рамеро презрительно хмыкнул

Его собеседник счел за лучшее промолчать, внимательно наблюдая за происходящим на экране.

– Как вам это, Родриго? – через минуту вскинул руку синьор Рамеро. – Эта обезьяна просто невыносима!

Он застонал, как от зубной боли.

Человек в темно-коричневом костюме позволил себе легкую улыбку.

– Немного терпения, синьор Рамеро, – сказал он сильным, глуховатым голосом. – Немного терпения, и все кончится.

– То же самое мне говорят американцы, – проворочал хозяин виллы. – Но сколько можно терпеть?

Сочтя этот вопрос риторическим, Родриго аккуратно поставил пустую чашку на стол и откинулся в кресле.

– Когда прибудет человек от американцев? – спросил он через минуту.

– Девятнадцатого, – ответил синьор Рамеро, с трудом отрываясь от телевизора.

– Значит, завтра, – уточнил Родриго.

– Да, завтра, – рассеянно подтвердил синьор Рамеро.

Взгляд его был прикован к экрану, где плотный человек в красной рубахе неутомимо провозглашал лозунг за лозунгом.

– Не стоит портить себе день, – мягко сказал Родриго. – Нажмите кнопку – и все.

– Да, наверное, вы правы, – согласился синьор Рамеро. – Я что-то излишне увлекся…

С этими словами Рамеро взял пульт и выключил телевизор. Неизъяснимое облегчение отразилось на его лице.

– Если бы так же легко можно было решить все наши проблемы, – засмеявшись, сказал он.

– Возможно, они решатся еще легче, – пожал плечами Родриго..

– Дай-то бог, мой друг, дай бог. Сигару?

– Благодарю вас.

Они закурили.

– Вы встретите его, Родриго, – вернулся к главной теме разговора синьор Рамеро. – И привезете сюда. Я лично хочу познакомиться с этим наблюдателем.