Кузина - Юлия Галанина

Гном стоял над ней молча, но спокойного взгляда от надзирателя не отводил. Лишь перехватил поудобнее рубило.

Лишай словно об невидимую стену лбом треснулся. Растерялся.

Я сделал крохотный полушажок вправо, чтобы удобнее было дотянуться до выдриного кайла, если что… Лишай – не медведь, здесь страха нет. А шкурой ему владеть только через наши трупы, падальщику раскормленному.

Остальные заключённые, ничего пока не заметив, хором ахали, глядя на медведя.

Лишай мучительно соображал, серьёзно ли всё происходящее.

Вид гнома говорил, что да, всё всерьёз.

По более древним, чем тюремные, законам. Кто добыл – тот и владеет. И без боя не отдаст.

Я придвинулась ещё ближе к кайлу. Теперь точно достану. Если Выдра им медведя уложил, то и я надзирателя смогу.

– Ну, молодец! – громыхнул, наконец, разобравшийся в обстановке Лишай. – Будешь теперь в своей берлоге пятки об его шубу греть. Хитрый вы народ, гномы, ух и хитрый же!.. А ну, бабы, берите этого оглоеда, тащите к бараку. Мясо у него сейчас, весной, конечно, плохое, псиной воняет. Но если потушить подольше, да с травками, да с брусникой мочёной… Под это дело и браги выделить не жалко – такого зверя победили! Эх, Муха-покойница его бы сготовила, – пальчики оближешь!

Поднялся радостный гомон, в предвкушении браги заблестели глаза, медведя уложили на две крепких лесины и с криками понесли в барак. Лишай деятельно и шумно командовал, полностью занятый этим важным делом.

Гном аккуратно скатал сырую шкуру в удобный для переноски тючок.

* * *

Духовитая была у Лишая брага, ещё Мухой на кислом тесте поставленная, а отрыжка после нее получалась вообще вонючая.

Как начала пенистая брага после ужина отрыгиваться у принявших её смельчаков, такая атмосфера забористая в бараке создалась, что запах с ног валил не хуже тарана.

Подвыпившие женщины затянули песню, заунывную, как здешний ветер.

В такие редкие вечера отдыха сразу видно, кто откуда: люди сбивались в кучки, определяли своих по общим докаторжным воспоминаниям. Кто где жил, чем промышлял, что ел, что пил. И так это было всё убого, как не старались они сделать расписную сказку из прошлой жизни, что страшновато становилось. Больше чем у половины никакой разницы в том и в этом положении не было.

Я лежала, скорчившись на нарах, и помалкивала, за мои воспоминания здесь и забить во хмелю могут, то-то Лишаю с Клином радость будет. Слишком уж они, эти воспоминания, вызывающие и для остальных обидные. Потому что нельзя так красиво жить. Или нельзя сюда попадать из той жизни.

Да ещё локоть ушибленный ныл, ногу дергало. Про голову и говорить нечего. Пока с медведем, да с Лишаём разбирались, – вроде бы утихла, раз не до неё было, а вечером на нарах разболелась с новой силой. И Выдре я завидовала жгучей завистью – один сейчас в своей землянке, дышит, чем хочет, а не тем, что через других уже прошло и снова в мир вернулось.

Чтобы не слышать сверлящих голову голосов, я зажала уши ладонями и постаралась продумать те вопросы, которые я должна задать Кузену при следующем разговоре.

Мне нужно узнать, находятся ли по-прежнему в Тавлее Таку, Кирон, Агней и Ангоя. Если да, то размолвка с Тауридами не имеет отношения к моей яме. Надо искать другую причину.

Возможно, это неудавшийся заговор против Андромеды. Мне надо припомнить детали. Надо спросить Кузена, кто сейчас владеет домом Сирраг.

Заснуть поскорее надо, но как же раздражает гудящую голову этот шум.

На мое счастье, Лишай наконец-то решил, что бражное веселье чересчур затянулось, рявкнул не хуже медведя со своей половины и барак испуганно утих.

Во сне мне снилось, что ходит за стеной живой медведь, и всё по-прежнему…

* * *

– Здравствуй!

– Здравствуй!

Дождалась я, голос Кузена пробился в немагический мир.

– Любезный мой Кузен, не могли бы вы узнать, где сейчас находятся Кирон из дома Омега, Таку из первого дома Сигма, Ангоя и Агней из дома Ригель? – церемонно поинтересовалась я.

– Если вам это надо, узнаю, любезная кузина, – не менее церемонно пообещал Кузен. – У тебя всё нормально?

– Да, более-менее. Упала неудачно. Шишку на голове набила. Сегодня легче, а вчера болело сильно. Отойдёт.

– Мне вот кажется, неспроста твоя голова болит… Похоже на блокаду.

– На что? – удивилась я.

– На болевую блокаду. Опытный маг, даже и не обладающий внутренней магией, может заблокировать в мозгу человека ненужные этому магу воспоминания. Самый дешевый способ держать ситуацию в узде.

– И ты можешь? – не поверила я.

– И я могу, – подтвердил Кузен. – Все истинные маги могут.

– А разблокировать?

– С этим труднее. Если не знаешь, что закрыто болевым замком, сложно подобрать нужный ключ.

– Я заметила, – обдумав его слова, сказала я, – что общие воспоминания даются мне легко, а вот когда перехожу к деталям, начинаются сюрпризы.

– Значит, если это блокада, закрыты какие-то недавние события. Я не думаю, что ты здесь за то, что воровала яблоки с кухни моего дома.

– Ты помнишь?! – изумилась несказанно я.

– А я весь тот день помню, каждый миг. Последний домашний день.

– Тяжело было привыкать к ордену?

– Первый год тяжело. Потом нормально, потом хорошо, – спокойно отозвался Кузен и перешёл на церемониальный стиль. – Извините меня, драгоценная кузина, но мне пора.

– Разумеется, драгоценный Кузен. Пора, так пора. Ой, забыла! – вспомнила я второй пункт, который надо было узнать в разговоре. – А кто сейчас владеет домом Сирраг?

– Андромеда. Поэтому он Альферац. Извини, что у нас так мало общаться получается. Я понимаю, как тебе нелегко там, но у нас опять прорыв, мы еле-еле успеваем латать дыры. Даже спать приходится часа три в сутки, скоро стоя усну.

– А когда-нибудь это можно будет остановить раз и навсегда? – вырвалось у меня.

– При существующем положении вещей – вряд ли…

Кузен умолк.

Покатился своим чередом обычный день в полумраке ямы. Только на душе отчего-то было так светло. Неужели оттого, что и у меня появились общие воспоминания с кем-то, каких не было с самого момента попадания сюда? Пусть это даже всего один день давным-давно…

– Ты улыбаешься, – вглядевшись в моё лицо, заметил Выдра, ставящий корзину с породой на тачку. – Теперь жнаю, как ты улыбаешься.

* * *

Надо бы было подумать о Квадрате Пегаса, а вспомнилось почему-то, как я побывала разок на границе.

Занесло нас туда совершенно случайно, веселились на одной вечеринке узким кругом, и вдруг некоторых под утро озарило, что надо бы, вот обязательно надо бы нам сейчас пронестись со свистом над мирами, чтобы помнили тамошние обитатели, кто мирами правит, не забывали Тавлею. Коварная штука, это лёгкое красное вино с ежевичной нотой в букете, поставляемое в город очень ограниченно, каждая бутылка как в колыбели в отдельном ящичке кедрового дерева, выстланном тугой стружкой.