Сосед по парте - Тамара Шаркова

бассейне — ума не надо. Ты научись, по крайности, девушку за буйки не заманивать. А случилось — голову включай, когда человека из воды вынимаешь. Это не сачок с мидиями». Но ничего этого я не рассказал, а ответил:

— У другого тренера мест не было.

— Мотивация понятная. А этот твой приятель, Егор?

— Он в МЧС собирается работать.

— Ну, это уже теплее.

Когда мы ждали официанта, чтобы рассчитаться, завибрировал мой телефон. Звонила мама. И сразу же куда-то пропало чувство маленького праздника, и появилось чувство стыда. Представилась мама в больничном холле. Захотелось поскорее домой. Разговор, как всегда был коротким, вопросы и ответы обычными. О том, как мы очутились в «Шоколаднице», я пообещал рассказать позже. Градов уловил перемену в моем состоянии. Я это по его взгляду понял. Но дальше этого не пошло, с ненужными расспросами он не приставал. Молча оделись, добрались домой и разошлись по комнатам. Ужинать не стали, только чая выпили.

К одиннадцати я кое-как справился с домашкой и пошел в душ. Когда укладывался в постель, в дверь постучал Градов. Он был только что из ванной и вытирал полотенцем мокрые волосы.

— Всё в душевных терзаниях? — спросил он не то с сочувствием, не то с легкой насмешкой, присаживаясь на край дивана. — Успокойся. Это был рабочий визит в рядовое кафе, и от твоих блинчиков здоровья у мамы не убавится. Вернется домой — пойдете вместе, меню ты уже знаешь. Давай успокойся, а то живешь, как в ожидании конца света. Примеряешь к себе все беды мира.

Я хотел было вспылить, но он прибавил:

— Впрочем, в твоем возрасте я был точно таким же. И умные слова меня не утешали. Так что давай, Кит, поворачивайся на правый бок, закрывай глаза и жди птичку детскую снов.

— Какую еще птичку? — раздраженно буркнул я.

— Мне так говорили. Прилетает маленькая голубая птичка, машет крылышками и поет на ушки детям песенки, навевает добрые сны. Тебе о ней не рассказывали?

— Это просто самодеятельность какая-то! — ответил я с возмущением. — К детям приходит крошка Вилли-Винки и раскрывает над ними зонтик. Если черный — никакие сны не снятся, если разноцветный — видишь во сне всякие чудеса!

— Ну ладно, пускай вместе приходят. Может не поссорятся.

Сказал, выключил свет, но не ушел. Я закрыл глаза и стал придумывать, как бы сделать так, чтобы он оставил меня в покое. В комнате было совершенно тихо, только слышно было, как за окном по улице проезжают машины. Я приоткрыл глаза. В коридоре горела лампочка, и я увидел, что Градов сидит, упершись в колени локтями и уткнувшись лбом в скомканное полотенце. Я решил подождать еще немного и… заснул.

Когда я проснулся, за окном было темно, в коридоре по-прежнему горел свет, а в ногах у меня, свернувшись калачиком спал… Градов. Но я на минуту подумал, что это мама. Она так спала, когда я в пятом классе болел корью и трое суток у меня была температура под сорок. И я заплакал. Я не плакал даже в тот день, когда маму увезла в больницу скорая помощь, а Галя-черненькая с третьего этажа уносила к себе ее постельное белье испачканное, как мне показалось, чем-то красным. Вокруг меня было много людей, которые беспокоились за маму и помогали мне, но что-то во мне захлопнулось, и я чувствовал себя замороженным Каем. Это было состояние, о которым я не мог рассказать никому.

— Что? Что случилось? — Градов приподнялся, сделал неловкое движение и скатился на пол. — Ёжкин кот!

Спросонья он не сразу понял, где находится, и суетливо пытался обо что-то опереться или схватиться. И вот, не прекращая реветь, я стал смеяться. Вообще, мне не очень хочется подробно описывать все, что со мной было. Но кончилось это тем, что мы оба пошли на кухню, сделали себе бутерброды и напились сладкого чая. В час ночи! Потом Лёша (это я опять так про себя Градова назвал) дождался, когда я натяну на себя одеяло и сказал:

— Ты это, если что — стучи мне в переборку, хлопай по пузу своего Чубаку.

Сближения и расхождения

Лёша спал не на мамином диване, а на раскладном кресле, которое стояло вплотную к стене, за которой была моя постель. А у меня над головой висело полутораметровое изображение Чубаки и Соло. Эти картинки мы раздобыли на выставке Полиграфмаш, где дежурила Родькина мама, тетя Люся. Небольшие картинки R2-D2 — были у нас всех, Бена Кеноби и Три-Пи-О — только у Родьки, зато у Ванды оказалась целая армия плюшевых мишек.

Раньше все эти картинки помогали мне при всяких школьных передрягах. Посмотрю на них и чувствую рядом с собой и Соло, и Чубаку, и мне спокойно. А потом, когда случилась настоящая беда, я вообще перестал их замечать. Но с того дня, вернее ночи, когда со мной приключилась позорная истерика, и я стал все чаще называть про себя Градова «Лешей», они опять «вышли из сумрака». Надо сказать, что отношение Марты к «соседу по парте» тоже стало постепенно меняться. В эту неделю они два раза вместе ездили в больницу в неурочное время, как я догадался, чтобы встретиться с маминым врачом. В последний раз я застал их вместе, когда пришел из школы, а Марта и Градов пили чай на кухне. Сразу было видно, что они уже подружились. Меня, правда, немного удивило, что «железная Марта» выглядела растерянной.

* * *

Конечно, дом без мамы перестал быть для меня убежищем от всех бед, но теперь, хотя бы какими-то своими переживаниями я мог делиться в нем с другим человеком.

Зато в школе начались неприятности. И начались они из-за Ванды. В школу мы по-прежнему ходили вместе, но вот после занятий Ванда исчезала в неизвестном направлении. Поскольку в музыкалке часто бывали всякие мероприятия, мы с Шишкаревым не заморачивались этой проблемой. У каждого должно быть личное пространство, куда вход без спросу запрещен. Шишкарев изучал способность целлофана пропускать не только молекулы воды, но и красителя. Мастерил дома какие-то целлофановые мешочки, наливал в стаканы и банки растворы красок разной концентрации и вел себя не лучше «безумного профессора Николя». Я занимался своими домашними проблемами. Таким образом, на несколько необычное поведение Ванды мы внимания не обращали. Но, наконец, я заметил, что ее имя что-то слишком часто звучит, когда девицы типа Вощаковой кучкуются на перемене. При этом обязательно упоминали восьмой-«а» или Марка Загорского. Это наша школьная знаменитость. Он учится