Хроники Империи Ужаса. Нашествие Тьмы - Глен Кук

Чародей убедился в том, что вино отменное, хотя оно и вызвало у него давнюю грусть – ибо это было золотое пряное вино из Ильказара, мягкое, словно поцелуй девственницы, и почти столь же редкое, как единороги.

– Я Вартлоккур.

Старец немного подумал и наконец кивнул:

– Молчун, Живущий в Печали. Из Ильказара.

– И Элдред-Бродяга.

– Грустный человек. Я порой наблюдал за ним. Ему довелось испить горького вина. Собаки иногда могут быть человечнее людей, – по крайней мере, они не знают, что такое неблагодарность. Или предательство.

– Верно. Но я забыл, что такое гнев и разочарование.

– Как и я. Они всегда будут тем, чем являются, и ничто их не изменит. Ты пришел сюда в поисках чего-то?

– Места вдали от всех других мест и людей. И одиночества. Двести лет среди людей… это уже слишком.

– За последние сто лет что-то изменилось? Я полностью их проспал, устав от однообразия.

– Думаю, да. Да. Погибали города, и возникали новые королевства. Но короли и простые люди в глубине души остались такими же.

– И так будет всегда. В Фангдреде ты найдешь убежище. Добро пожаловать. Но нужно многое сделать, чтобы место это стало пригодным для жизни. Возможно, придется нанять слуг и ремесленников. Почему именно здесь?

– Как я уже сказал, мне нужно место, расположенное вдали от мира, однако не полностью уединенное. Чтобы ждать.

– Чего?

– Женщину и свою судьбу. Уже несколько десятилетий я не вызывал свое пророчество. Может, хочешь посмотреть? Тогда лучше поймешь.

– Конечно. Как скоро?

– От нее меня все еще отделяют два столетия вниз по течению. Судьбы скрывают реку времени за завесой, не позволяют увидеть большую часть той эпохи. Их ладони глубоко погружаются в поток событий, несущих времена споров и настоящих перемен. За империю будут сражаться великие силы. Чародеи встретятся в битвах, каких не знали предыдущие эпохи. Это все, что мне удалось до сих пор предвидеть. Редко когда мне доводилось иметь дело со столь неясным пророчеством.

– Вот как? И что с теми судьбами? Они обратились против тебя? – Глаза Старца заблестели, словно он размышлял о возможности бросить вызов тому, чему ничто не может противостоять.

– Они встанут на чью-то сторону, но я понятия не имею ни как такое может быть, ни на чем основана моя роль. Они играют в сложную игру, действуя против норн, однако не понятны ни правила этой игры, ни ставка в ней. Неясно также, кто игроки, а отношения их эфемерны.

– У тебя есть теория? – Старец задумчиво потянул себя за бороду.

– Весьма поверхностная. Возможно, стороны в этой игре – системы управления миром. Магия против науки. Романтический застой против бесстрастного прогресса. Ставкой может быть действенность магии и ее божественная природа. Это ставит нас на сторону богов. Но я не могу понять, как норны могли бы с нами сражаться, если все действительно обстоит именно так. В упорядоченном рациональном мире для них тоже нет места.

Старец провел сморщенной рукой по волосам:

– Понимаю. Мы живем в зачарованном мире, которым правят законы магии. В подобной системе нет места новому или переменам. По той же причине он особо не изменился со времен появления Звездного Всадника. – Событие это произошло раньше, чем мог вспомнить даже сам Старец, хотя знал он намного больше, чем готов был признать. – И все будет продолжаться точно так же, пока Сила не умрет. Понятия не имею, прав ли я. Я вынужден оставаться на стороне магии. Мой выбор был предрешен давным-давно, прежде чем я еще понимал достаточно, чтобы иметь возможность разумно выбирать.

– Представь себе, как мог бы выглядеть мир без магии.

Старец прикрыл глаза, откинулся на спинку стула и дал волю воображению. Он долго сидел неподвижно и молча – казалось, вообще заснул. Будь у Вартлоккура меньше выдержки, он давно бы уже потерял терпение. Однако для Вартлоккура понятие о времени было совсем иным, нежели для короткоживущих.

– Это был бы не слишком приятный мир, – ответил наконец Старец. – В нем не нашлось бы места для нас. Колдовство считалось бы дурной шуткой, а драконы и подобные им существа стали бы героями детских сказок. Боги бы потеряли свой авторитет, превратившись в невесомый дым. Неприятный мир, я бы сказал. Мне бы и там пришлось встать на сторону магии. Ты устал?

– От многих дорог и от многих вещей, прежде всего от жизни. Но я намерен дождаться ее.

– Так отдохни. Утром займемся обновлением Фангдреда. А потом начнем готовиться к будущему поединку.

Честно говоря, Вартлоккура не слишком заботило предстоящее сражение. Он думал о нем лишь как о цене, которую придется заплатить за встречу со своей женщиной.

– Где я могу расположиться?

– Башня Ветров подойдет тебе лучше всего. И наверняка особо полезным окажется для тебя зеркало. Я покажу, как туда пройти.

Даже воробей находит свой дом.

Авангард армии союзников, шедший в быстром темпе впереди главных сил, добрался до Кандарина намного раньше, чем предполагал Турран, и потому ворота пришлось запереть задолго до того, как он рассчитывал. Люксос и Ридье до сих пор не вернулись – их задача заключалась в слежке за армией Гаруна.

Как и предполагалось, экспедицией командовал бин Юсиф. И как и предвидел Гримнасон, командовавший наемниками Туррана, человек этот, как обычно, полагался на неожиданность.

Рыжебородый и Турран сидели на корточках в лунном свете, что заливал возвышавшуюся над воротами Вороньего Грая высокую башню, и наблюдали за разбитым у подножия Кандарина лагерем.

– Там! – сказал наемник, показывая на серебристый блеск на склоне.

– Ты выиграл. – Турран отсыпал ему горсть серебряных монет. – Я готов был все поставить на то, что люди его будут чересчур усталы, а силы слишком малы.

– Потому он и идет сюда. Он знает, что могут подумать другие.

Турран повернулся, глядя через парапет на внешне пустынный внутренний двор, где затаилась в ожидании половина гарнизона. Он дал им сигнал приготовиться.

Воины бин Юсифа уже добрались до подножия стен.

– У них могло и не получиться, – заметил Турран. – Они действительно хороши. Жаль, что мне первому не пришло в голову их нанять. Без обид, Гримнасон. Ты уже доказал, что тоже многого стоишь.

Над зубцами башни пролетели стрелы с привязанными к ним тонкими тросиками.

– Металлические стрелы, – заметил Гримнасон. – Они цепляются за зубцы, а потом по веревке взбирается самый легкий воин.