Все могут королевы - Мария Жукова-Гладкова

Мы с Татьяной переглянулись. Я достала мобильный и запустила набор номера Стаса, которому быстро объяснила ситуацию. Стас захохотал, сообщил, что у него на двери в проходную комнату давно установлен замок (на случай приезда Дашки), на который я просто не обращала внимания, так как во время моих появлений дверь открыта. После переезда к нему американца Стас запирается.

– Думаешь, что-нибудь сопрет?

– Нет, просто не хочу, чтобы мои вещи разглядывал, а потом с комментариями выступал. Ну а с девками работу проведи. Сама знаешь какую. И если пожрать сготовят, то вообще хорошо. Может, я себе потом какую-нибудь оставлю.

– Они все молодые.

– Ну я же для души, а не для работы.

В общем, девок мы запустили в незапертую комнату американца, но предупредили насчет порчи чужого имущества. Пингвин произвел неизгладимое впечатление на всех, включая банкира (с лица которого вообще не сходило выражение удивления) и певцов, временно прекративших концерт. Так они что, зря стараются, раз американца нет?

Мне пришлось объяснить мужчинам задачу и попросить их задержаться – не зря же их участковые по кустам и вытрезвителям собирали. Певцы попросили чего-нибудь для смачивания горла. Я вынесла всем пиво, доставшееся на халяву. Удивилась, не застав в кухне Василия. Народ стал пить пиво, мы с Татьяной, Пашкой, Серафимой Федоровной и ошалевшим от новых впечатлений банкиром отправились к Татьяне. Подруга заявила, что ей много нужно мне рассказать. Я напомнила про Василия у меня в квартире, который почему-то исчез с кухни, где должен был бы находиться.

– Поищи Василия и сразу же приходи, – многозначительно сказала Татьяна и показала глазами на банкира.

Василий уже мирно посапывал у меня на ковре в большой комнате, где они обычно устраиваются с Пашкой. Почему-то до дивана не добрел. Положил диванную подушку под щеку, ничем не прикрылся – и уже сладко спал. Рядом стояли две банки пива – пустая и полная. Сваренные пельмени стояли на столе в кастрюле, закрытые «бабой на чайник». Правда, моя «баба» выглядит как поросенок. Мне ее (его) подарили в холдинге. Я решила, что сваренные пельмени не пропадут, – Пашка с Василием завтра их поджарят на завтрак, написала другу записку, положила рядом с банками пива и отправилась к Татьяне.

Вся компания уже сидела в креслах, где Татьяна принимает клиентов, приезжающих за змеями. По двум стенам в той комнате у Татьяны идут террариумы, и банкир с опаской на них косился. Татьяна, Серафима Федоровна и банкир пили чай, Пашка сидел с бутылкой пива, выданной Татьяной, при виде меня сказал, что пойдет приляжет, а мы его, если потребуется, разбудим. Банкир дернулся, пытаясь что-то сказать, Татьяна рявкнула «Сиди!» и спросила у меня, что я хочу – щи из свежей капусты или голубцы. Я ответила, что и то, и другое. Татьяна отправилась разогревать.

Я вопросительно посмотрела на банкира.

– Сидел в машине перед нашим подъездом и тебя ждал, – сообщила Серафима Федоровна. Гость опять не успел открыть рот. – Я его сюда привела.

– Правильно, – кивнула я.

– Я ему сказала, что рано приехал – будто не знает, во сколько «Криминальная хроника» заканчивается. А он не знал, потому что никогда ее не смотрел. Представляешь?

– Сегодня посмотрел. Здесь, – наконец вставил гость.

– В таком случае я не понимаю, что ему от тебя нужно, Юля, – Серафима Федоровна будто забыла о том, что герой сидит с нами. – Когда я его машину увидела, то сразу поняла: к тебе или, скорее, к американцу. Потом размышлять стала. К тебе все-таки не на таких машинах приезжают. Такой я ни разу еще не видела. И я решила, что к американцу. Надо идти разбираться. Тем более этот все сидит и сидит. Ну ты понимаешь, что еще одного землетрясения нам не надо. Я ему в стекло постучала и сказала, чтобы или вылезал, или уезжал. Номер, конечно, записала и у себя на кухонном столе оставила для участкового. Ну ты меня знаешь.

Банкир как-то странно хрюкнул. Небось живет в каком-нибудь элитном доме с подземной парковкой или вообще в элитном поселке в собственном особняке и отвык от жизни простых людей. Забыл, что существуют такие бабки-общественницы, у которых не забалуешь.

– Заявил, что приехал с тобой посоветоваться, – продолжала Серафима Федоровна. – Я машину всю осмотрела, никаких странных приборов не нашла.

– Да у меня ГАИ никогда так машину не осматривало! – взвился банкир, у которого за последние дни было явно много новых впечатлений. – У меня никто никогда так машину не осматривал!

– «Майбахи» не осматривают? – невозмутимо уточнила Татьяна. – Может, мне себе купить?

– Эта машина стоила почти двадцать два миллиона рублей, – заметил банкир. – Вы можете позволить себе такую машину?

– Главное – поставить перед собой цель, – с той же невозмутимостью заявила Татьяна. Но ни она, ни я никогда не станем тратить такие деньги на кусок железа (пусть и престижный), даже если лишние миллионы когда-нибудь будут лежать у нас в сервантах (под кухонными столами, в тумбочке или еще где-нибудь).

«А банкир что, хвастун?» – задумалась я.

– Ты представляешь, Юля, он подумал, что я денег хочу, – сообщила бабка-общественница, оскорбленная в лучших чувствах.

– А что я мог еще подумать?

– Что сознательная гражданка проявляет бдительность, – как само собой разумеющееся ответила я. – Не хочет, чтобы наш дом взорвали.

– Я что, на террориста похож? Да никому никогда в голову не приходило принимать меня за террориста!

– А террористы разные бывают. Славянским девчонкам головы дурят, а потом используют в своих злодействах! – заявила Серафима Федоровна.

– Я никому не дурю головы! Ни славянским девчонкам, ни каким-либо другим! У меня просто нет времени, чтобы девчонкам дурить головы!

– Так ты что, тоже с надувной женщиной? – пораженно спросила Серафима Федоровна.

Банкир замер с открытом ртом. По-моему, он просто не нашел, что ответить. Он был возмущен, оскорблен, ошарашен.

«А мужик-то очень симпатичный, – подумала я. – В особенности в гневе. Его нужно почаще выводить из себя. Тогда на него смотреть приятно».

Серафима Федоровна тем временем очень четко объясняла оторванному от жизни банкиру, почему он может вызвать подозрение во дворе типа нашего. Прошлась по одежде, по машине, по манере держаться и разговаривать. Я, признаться, сама удивилась ее наблюдательности. Банкир так и сидел с открытым ртом.

Появилась Татьяна с тарелкой щей.

– Ты будешь или нет? – посмотрела на банкира.

– Или в ваших кругах простые русские щи не жрут? – спросила Серафима Федоровна.

– Буду, – буркнул себе под нос банкир.

Татьяна принесла и ему тарелку. Серафима Федоровна отказалась, но очень внимательно смотрела, как гость ест. И Татьяна смотрела. И я глазом косила. Ел прилично, не чавкал. Я могла спокойно смотреть на процесс, по крайней мере, отторжения он у меня не вызывал. Если мне неприятно смотреть на то, как человек ест, то мне сложно оставаться с ним за одним столом.