Страшная сила - Дия Гарина

– Нет, – покачал головой Крешин. – Кажется, я уже говорил, что сегодня удовлетворяю все свои прихоти. Так вот, вы – моя прихоть. Только не вздумайте обижаться. Ничего обидного в этом нет. И потому я предлагаю продолжить наше катание. Если вы, конечно, не против.

– Какая вершина политкорректности спрашивать у прихоти ее мнение, – пробормотала я, готовясь следующим предложением послать наглеца по общеизвестному адресу. – Зачем этот фарс, господин Крешин? Я ведь вам уже до чертиков надоела. Вон на часы поглядываете через каждые три минуты…

– Неужели так часто? – Он по-особому улыбнулся, став на мгновенье абсолютно беззащитным; несмотря на счет в швейцарском банке, собственную химическую империю, и охрану, сидевшую за соседним столиком и упорно давившуюся сырой рыбой. Мне даже захотелось положить ладонь на его руку, но Крешин избавил меня от соблазна, опустив ее в карман.

– Я хочу позвонить жене, – объяснил он, извлекая мобильник. – В Москве уже утро.

– Вы женаты? – почему-то удивилось я. До этого момента мне в голову даже не приходила мысль о существовании семьи бизнесмена.

– Был женат… – Палец Крешина завис над очередной кнопкой, словно раздумывая. – Пока жена от меня не ушла.

– Разве от таких, как вы, – уходят?

– Такие, как она – уходят. Уходят в коммуналку с подселением. И даже такие, как я, тут бессильны…

– Я думала, что подобных экземпляров уже не осталось, – грубо бросила я, уставившись поверх его головы на подплывшую к стенке аквариума рыбу-философа. – Ваша бывшая жена прямо антиквариат какой-то.

– Наверное, потому я и женился. Истинные знатоки знают цену антиквариату.

– Вы все еще любите ее.

Сказала, и сама поразилась скорости, с которой перескочила от грубости к жалости. Нашла, кого пожалеть! Себя лучше пожалела бы. Ни кола, ни двора… Ни каменной стены. Ну, какая из Павла Челнокова стена? Плетень дырявый – из щелей ветер свищет. А этот – другой. Подходящий. Влюбиться в такого никогда не смогу, а вот жизнь счастливую с ним прожить – запросто. Только, увы, не светит. И чем, интересно, его жена бывшая зацепила?

– Вы кажется спрашивали, Ника Валерьевна, почему я пригласил вас составить мне компанию? – Бизнесмен криво улыбнулся и, отложив телефон, сцепил руки под подбородком. – Потому, что вы чертовски похожи на мою жену. Не внешне. При всей моей… гм… привязанности даже я не рискнул бы назвать ее красивой. В отличие от вас. Но внутри…

– Полноте! – фыркнула я. – Откуда вы знаете, что у меня внутри? Только не говорите, что в школе у вас была пятерка по анатомии.

– Хорошо, не скажу, – покорно согласился Крешин, и в глазах у него опять заплясали чертики. – Скажу, что мне не восемнадцать лет. И с женской братией… или точнее – сестрией, знаком не понаслышке. Сами понимаете, в моем положении это не удивительно. Так вот, нашей короткой вчерашней встречи мне хватило, чтобы сделать кое-какие выводы. Ну, а сегодня я убедился окончательно.

– И что вы предлагаете? – Дыхание мое на какое-то время вообще прекратилось. – Стать вашей женой на сегодня со всеми вытекающими последствиями?..

– Ну что вы, Ника Валерьевна! – Кажется, своим вопросом мне удалось вернуть олигарха в обычное иронично-философское расположение духа. – Я бы не посмел. Хотя бы из опасения получить от вас горячий душ из супа… Повторяю, вы слишком похожи на мою жену, чтобы я рискнул своим здоровьем. Неужели так трудно представить, что мне ничего не нужно, кроме нормального человеческого общения?

– Трудно. – Дурной пример Наташки Фроловой всегда говорить правду, только правду и ничего кроме правды заставил меня решительно кивнуть. Пришлось поспешно выправлять положение: – Но я буду очень стараться.

– Вот и договорились, – произнес Крешин, вновь потянувшись к телефону. – Суп вы уже доели, так что следующим номером нашей программы – поход в кино на дневной сеанс. Надеюсь, в «Премьере» идет что-нибудь приличное. Спускайтесь в холл, и подождите меня пять минут. Попробую все-таки дозвониться. Хотя точно знаю, что увидев мой номер она, как всегда, не ответит.

– Возьмите мой! – Окончательно сходя с ума, я протянула ему свой мобильный. – От одного звонка не обеднею.

– Спасибо. – Крешин не стал противиться, и уже на выходе из зала оплетенное бамбуком зеркало показало мне его, напряженно подносящего телефон к уху.

Несмотря на бурлящее в каждой клеточке любопытство я сумела удержаться, и не спросить догнавшего меня миллионера о результатах переговоров. Отстраненно-равнодушная маска вместо нормального человеческого лица отбивала всякую охоту брать интервью. И потому я покорно уселась в джип, который тут же сорвался с места, и буквально через несколько минут затормозил возле самого большого кинотеатра в городе.

Если меня спросят: как называлась картина, на которую мы попали, ввалившись посреди сеанса в полупустой зал, мне останется только пожать плечами. Третьесортная американская комедия с неизвестными актерами стерлась из памяти, без остатка сожранная вирусом равнодушия.

На экране мельтешили люди, тщившиеся вызвать у меня улыбку, а я все решала, и никак не могла решить: зачем я здесь? Почему я, как старая кляча, покорно следую за человеком, которого по всем канонам мне полагается ненавидеть до глубины души? Едва дождавшись финальных титров, я уже готова была поблагодарить моего предельно вежливого «похитителя» за отличный отдых для души и тела, а затем откланяться, как вдруг он предложил:

– Как насчет еще одной маленькой экскурсии? Мне нужно на полчала заехать на комбинат. Если хотите взглянуть на монстра химической промышленности – милости прошу в мое королевство. Своими глазами увидите проклятие и надежду этого вымирающего города. А потом – прямо к поезду. Согласны?

И что я, по-вашему, должна была ответить? Отказаться? Да за кого вы меня принимаете?!

Протыкающие небо трубы с каждой секундой становились громаднее и грязнее, а уходящий ввысь белесый дым пробрел лимонно-желтый оттенок. Крематорий. При всей непохожести на нацистский конвейер смерти комбинат, кормивший не одну тысячу людей, вызвал у меня именно такие ассоциации. Возможно, виной всему была высокая белая стена, окружившая комбинат бетонным кольцом, и огромные глухие ворота, широко распахнувшиеся, как только пришпоренный Крешиным джип вылетел на продуваемый всеми ветрами взлобок.

Административный корпус легко было угадать по утыканной антеннами крыше, и какой-то непонятной обособленности. Казалось, он ни цветом, ни высотой, ни материалом не отличается от разбросанных по огромному «двору» комбината производственных помещений. И в то же время, это в меру обшарпанное трехэтажное здание окружала настоящая полоса отчуждения. То тут, то там попадающиеся на глаза ржавые железяки, значение которых я даже не могла себе вообразить, лежали не меньше чем в тридцати метрах от его стен, а снующие по «двору» работяги избегали приближаться к нему без крайней нужды.

Однако один престарелый стахановец в красной строительной каске, очевидно, испытывал именно крайнюю нужду, поскольку, замахав руками, бросился чуть не под колеса директорского джипа.