Замуж за криминального авторитета - Ольга Джокер

- Цуканов ставил на то, что Женя объявится, как только мы с тобой поженимся, но кажется твоего брата не пробрало.

- Вдруг он не знает?

- Знает, - кивает Давид. – Уже все знают.

- Если он жив и его найдет Цуканов…

- То похоронит обратно, только теперь уже наверняка. И не только он, Катя. Орлов, на которого Женя изначально работал, тоже ищет его. Твой брат готовил на него покушение. С помощью Цуканова пытался прибрать наркобизнес себе в руки. Они собирались поделиться, да что-то пошло не так. Теперь твой брат враг номер один для всех в этом городе.

- И для тебя? – спрашиваю дрожащим голосом.

Все это время я думала, что Женька всего лишь пешка. Выполнял мелкие поручения и только. Но видимо я ошиблась в единственном близком человеке.

Внутри меня всё защемило от боли. Я не могла смириться с тем, что Женя – живой. Мысленно с ним попрощалась и похоронила, а теперь в груди теплилась надежда на то, что всё ещё можно исправить и предостеречь его.

- Для меня – нет. У меня другие враги, - отвечает Давид. – Но проблем от Жени предостаточно. Слишком хитрый и изворотливый, уж прости.

Я не злилась на Юсупова. Ему не было смысла мне врать и сейчас… я была так благодарна ему за то, что он по крупицам делился со мной информацией о брате. Ведь мог промолчать...

Слёзы сдерживать не получилось. Я всхлипнула, но тут же вытерла их тыльной стороной ладони. Давид нахмурился, глубоко затянулся и выпустил дым в сторону.

- Иди сюда, Катя.

Поднялась с места, послушно обошла стол. Давид потушил окурок в пепельнице, взял меня за кисть руки и усадил себе на колени. Мне хорошо и плохо, легко и тяжело, хочется улыбаться и плакать одновременно.

Со мной он. Такой надёжный и сильный, такой красивый и в себе уверенный, ставший почти родным. А у Жени - никого.

Юсупов опускает ладонь на мою поясницу и слегка поглаживает. Прикрываю глаза, останавливая новый поток слёз и впускаю в себя то тепло, которое он мне дарит.

- Я могу вернуться в квартиру? – спрашиваю внезапно.

Юсупов перестает меня поглаживать. Открыв веки, вижу, что он настороженно хмурится. Зрачки темнеют, сигнализируя о том, что он недоволен мною.

- Я могу выбраться куда-то за пределы особняка. Возможно, Женя нашёл бы меня. Я попросила бы его вернуть то, что он должен...

- Дело теперь не в этом, - мотает головой Юсупов. – Такие ошибки не прощают, Катя.

- Я попросила бы его уехать. Предупредила бы, - мой голос из спокойного перерастает в истерику.

Будешь тут равнодушной, когда на твою голову сваливаются такие новости!

- И сразу отправишься на растерзание к Цуканову или Орлову. Неважно, - хмыкает Давид. - Я за тебя поручился.

Послушно киваю и опускаю глаза в пол. Мне многое пока непонятно, но спрашивать мужа ещё не решаюсь – нужно переварить то, что имею.

- Не глупи, Катя, - произносит Юсупов строгим тоном. - Или ты делаешь то, что я говорю тебе, или всё станет бессмысленным. Они не поверят, что ты непричастна и заподозрят, что наш брак заключен лишь для отвода глаз.

Его разъяренный взгляд заставляет меня очнуться.

- Я поняла тебя, Давид. Всё поняла.

***

После нашего разговора Давид поднимается с места и уходит к себе в комнату. Ему нужно поспать, понимаю. Это я могу весь день нежиться в постели сколько влезет, он же спит короткими фрагментами, постоянно срываясь с дома и уезжая.

Некоторое время всё ещё сижу в плетеном кресле и смотрю перед собой. Мир такой неустойчивый и живой… Ещё сегодня утром я думала о том, что мой родной брат погиб, а теперь всё перевернулось вверх дном и появились едва различимые проблески света. Мне хочется верить, что ему удастся сбежать. У Женьки должен быть второй шанс. В конце концов все люди имеют право на ошибки.

До вечера я занимаюсь садом, помогаю готовить ужин и читаю книгу. Отложив её в сторону, смотрю на часы и прислушиваюсь к тишине, царящей в доме. На стрелках уже девять, Раиса и Таня справились со своей работой и ушли отдыхать в гостевой домик. Там у них есть все необходимое для жизни. Очень даже уютно и мило – Раиса недавно проводила для меня экскурсию.

А Давид ещё спит. Наверное, будить его не стоит. У него можно сказать полноценный выходной день.

Прохожу в ванную комнату и, отрегулировав напор воды, забираюсь в душевую кабину. Закрыв глаза подставляю лицо под теплые струи воды. Я могла бы молить Юсупова о спасении брата, могла бы пообещать ему что угодно взамен… Но не стану этого делать, потому что неожиданно на одной чаше весов оказались и Женя, и Давид. Рискнув жизнью одного, я могу подставить под удар другого. Уверенна, что брат выпутается. Придумает какой-нибудь план без меня. Резко включаю холодную воду, чтобы освежиться и тут же выключаю её.

Выбравшись из душа, прохожу в комнату и надеваю на себя платье. Волосы оставляю влажными, расчесав их и убрав в высокий хвост.

В доме царит гробовая тишина. Медленно бреду по коридору и останавливаюсь у комнаты Юсупова. Мне хочется войти и лечь с ним в одну постель, ощутить на себе теплую кожу и сильные руки. Между страхом и желанием увидеть Давида пересиливает второе.

Бесшумно толкаю дверь и прохожу в темную комнату. Шторы здесь плотно задвинуты, в полную мощность работает кондиционер, остужая помещение до морозного холода.

Давид и правда спит. Размеренно дышит, прикрыв глаза и закинув одну руку за голову. Он предстает передо мной в совершенно непривычном виде. Никакого делового костюма и рубашки. Чёрные спортивные трико и такого же цвета футболка.

Можно на секунду забыться и подумать, что он обыкновенный земной человек. Никакого криминала, никакой опасности… Мы могли бы быть счастливы, нарожать много детей и уехать отсюда далеко-далеко. К морю, например, чтобы нас никто не нашёл…

Когда все закончится, мы разведемся, Катя.

Мотаю головой, делаю несколько шагов к нему навстречу не в силах отвести взгляд. Широкая грудь отчётливо вздымается. Иногда прерывисто, иногда ровно. Уверена, что даже сны ему снятся такие же, как и его жизнь - кровавые и опасные, где смерть буквально следует по пятам…

Осторожно касаюсь темной густой щетины на его лице… Юсупов никогда не бреется до идеальной гладкости, но небритость ему даже идёт.

Неожиданно Давид открывает глаза. Хмурится сильнее, испепеляя меня взглядом, перехватывает за кисть руки и дергает на себя. С визгом заваливаюсь на его тело, часто дышу и слышу, как сильно стучит собственное сердце.

- Ты напугал меня! – произношу чуть громче обычного.

Давид молчит и не позволяет быть сверху слишком долго. Опрокидывает спиной на простыни, наваливается всем своим телом и вдавливает меня в матрас. Мои руки закинуты над головой, ноги широко расставлены. Я ощущаю его возбуждение и звериную похоть каждой клеточкой своего тела.