Одиночка: Одиночка. Горные тропы. Школа пластунов - Ерофей Трофимов

туда, внучок. По левую руку, на второй полке бутыль с наливочкой будет. Достань. Помянем рабу божию Параскеву.

Елисей быстро выполнил указание и, достав из буфета рюмки, снова вернулся к столу. Ели они молча, думая каждый о своем. Собрав посуду, Елисей занялся мытьем, а Степанида, повздыхав, отправилась в свой закуток. Вернувшись, парень осторожно заглянул за занавеску и, убедившись, что бабка спит, вышел во двор. Теперь, когда их осталось только двое, нужно было решить, что делать дальше. Первым делом нужно было еще раз пройтись по станице и собрать то, что пропустил в прошлый раз.

Дальше узнать, что осталось на подворье умершей Параши, и разобраться с оставшейся там живностью. Благо буйвола, корову и даже козу она не держала. А вот птица там должна быть. Сидя на лавке, Елисей вытянул гудящие от усталости ноги и, прикрыв глаза, пытался представить, как будет выживать, оставшись один. То, что это скоро случится, он не сомневался. Как ни цинично это звучит, но Степанида и вправду уже стара. К тому же на ее плечи свалилось сразу столько всего, что может легко сломаться и более молодой человек.

Хотя, надо признать, что характер у бабки стальной. Похоронить всю семью. Выходить едва живого внука. Потом пережить гибель последних соседей, с которыми прожила бок о бок всю жизнь. К тому же все это сопровождается ежедневным тяжелым физическим трудом. Да в таких условиях любой сломаться может. А бабка ничего, скрипит потихоньку.

«Козу надо научиться доить», – подумал Елисей и неожиданно для себя понял, что умеет это делать. У бабки же и учился когда-то.

Коза Машка у бабки была удивительно смирная и покладистая. Вот на ней-то он и учился правильно доить всякую молочную живность.

– А ведь у матери буйволица была, – вдруг тихо проворчал Елисей, вспомнив громадную черную животину, мерно пережевывавшую свою жвачку. – Блин, чего это вдруг воспоминания соседа моего полезли? – растерянно спросил он, бросая быстрый взгляд в сторону дома. – Или его уже нет? Мать твою, с такими заходами точно начнешь в собственном душевном здоровье сомневаться. Так, все в сторону. К делу, приятель, – подтолкнул себя парень. – Сколько я тут смогу один протянуть? Месяца три-четыре. Потом начну с ума сходить от одиночества. Хотя мне одному сидеть не привыкать, – добавил он, припомнив свою прошлую жизнь. – Значит, полгода точно протяну. Главное, чтобы горцы не наведались. В одиночку тут много не навоюешь. Тем более с таким оружием. Значит, нужно быть в любой момент готовым свалить отсюда куда подальше. Вот только куда? В город? Там мне серьезные деньги понадобятся, а не та сотня в серебре. Жить в фургоне в городе мне никто не позволит. Значит, надо будет угол снимать.

Ехать в крепость? Но это военный объект, и пускать туда гражданского не обязаны. Хотя, если назовусь оружейным механиком, может и прокатить. Уметь пользоваться оружием и уметь его ремонтировать – две большие разницы. Тем более что кое-какие запчасти у меня есть. Но перед этим придется прожить здесь еще какое-то время. Нужно показать всем, что мор кончился и я не заразен. А сделать это можно только таким способом. Ладно. Что еще? Со стрельбой у меня вроде все в порядке. Могу сказаться охотником. Благо дичи в этих лесах… много, в общем. А про гроб бабка права была. Нужно и гроб и крест заранее сладить, – неожиданно мелькнула мысль.

– Тьфу ты… – тихо выругался парень. – Вот лезет же в голову не вовремя.

Поднявшись, он прошелся по двору и, заглянув во все углы, вернулся на лавку.

– Так. Стреляю я неплохо. Ножами орудую еще лучше. Навыки разведки никуда не делись. С учетом местных реалий мои навыки тут будут откровением. Так что нужно держать все при себе, чтобы вопросов лишних не возникало. В общем, охотник, следопыт, разведчик. Вполне подходяще, чтобы держаться особняком. К тому же, если вспомнить, что я теперь сирота, особо много желающих водиться со мной и так не будет. Хотя чем черт не шутит.

Появившаяся в дверях бабка отвлекла его от размышлений.

– Как ты, бабушка? – улыбнулся Елисей, направляясь к ней.

– Слава богу, внучок. – улыбнулась она в ответ. – Сама не ждала, что усну вдруг. А ты чего тут?

– Да вот тоже сижу, отдыхаю, – развел парень руками.

– Так поспал бы тоже. Сам едва жив после болячки.

– Да я ночью выспался, – отмахнулся парень. – Ты лучше скажи, чем тебе помочь? Что сделать надо?

– Так нечего помогать-то, внучок, – растерялась бабка. – В огороде дел теперь не много. С козой да курами управиться не велика забота. Ты вон коней обиходил, сена накосил, конюшни прибираешь, а более и дел тяжелых нет. Ты лучше подумай, что тебе в дороге нужно, чтобы собрать сразу. Взял бы да загрузил в повозку свою.

– Успеется, – отмахнулся Елисей. – Некуда мне спешить, бабушка. Если меня люди и примут, то не раньше чем через год. Раньше мора побоятся. Меня другое волнует. Прознают горцы, что станица пустая, обязательно опять проверять придут. Надо что-то такое придумать, чтобы отвадить их отсюда.

– А что тут придумаешь? – пожала Степанида плечами.

– Мы по домам порох весь собрали? – задумчиво поинтересовался парень.

– Смотреть надо, – вздохнула бабка. – Я-то все больше иконы да книги собирала. Да и Параша тоже. Говорила же, сходи, сам посмотри. И в подвалы загляни. Многие порох там держали. В кувшинах, чтоб не отсырел.

– Блин. А вот этого я и не знал, – проворчал про себя Елисей. – Ладно. Завтра по домам пойду. А ты к Параше на подворье сходи, глянь, что там.

– Курей десяток да кошка, – усмехнулась бабка. – Сейчас схожу, покормлю. А завтра надо будет их сюда перенести. Да хлебушек из ларей прибрать. Чтоб не пропал.

– Сделаю, – кивнул Елисей, мысленно составляя план действий на завтрашний день. – Заодно надо будет посмотреть соседский двор на предмет сделать из него загон для коней. Не дело, что они все время в конюшне. Пусть лучше по двору бродят. Застаиваться не будут. Только выход в огород закрыть. Овощи нам и самим пригодятся. Блин, как-то сумбурно все получается у меня. Хотя какой тут может быть порядок при таких раскладах?

Эта мысль заставила парня горько усмехнуться. Принять то, что он оказался в чужом времени, да еще и в чужом теле, оказалось совсем непросто. Во всяком случае, он сам так и не смог сделать это до конца. Все его существо прагматика и реалиста восставало против этого. Но как ни крути, как ни убеждай себя, что все это сон и кошмар, но проснуться-то