Последний из рода - Александр Коротков

это остальные. В минотавре я полностью уверен, но вот остальные…

— Не знаю, что ты задумал, парень, но своей нелепой историей ты перечеркнул наше доверие. Собирай манатки и вали из моего убежища, вместе с минотавром и козлом.

— Козла в зеееркале увидишь. — сидящий за столом козлоногий оторвался от обгладывания куриной ножки. Менис очень болезненно реагировал, если его называли козлом.

— Я уйду отсюда только тогда, когда увижу под ногами твой бездыханный труп, крыса. Ты меня подставил и теперь ответишь за глупость! — отрезал я.

— Ну-ка, ребята, вышвырните его отсюда! — Палад начал нервничать.

Но никто из собравшейся в зале банды не спешил выполнять его приказ, внимательно наблюдая за происходящим. Кажется, они не до конца понимали, что происходит, но почуяли фальшь в словах Палада и теперь решали, на чью сторону встать. Я двинулся вперед и бывший солдат, отскочив подальше от минотавра, выхватил короткий широкий меч, длиной в три раза превышающий мою железку.

Со стороны стола раздалась мощная отрыжка и все удивленно уставились на сатира. Козлоногий же, невозмутимо вытерев рот рукавом, и соскочил с табуретки:

— Тише, пари, тише. Вы что тут, кабацкую поножовщину решили устроить? У меня еесть идея получше. Кажется, в бандитских кругах подобные вопросы принято решать судееебной схваткой, ведь так?

А ведь козел дело говорит! — оживился в моей голове Димитр, — после судебного поединка никто и слова тебе против не скажет. Вызови его!

Судя по оживлению среди бандитов и потемневшему лицу Палада, козел подал хорошую идею. Только вот…

— Что еще за судебный поединок?

Когда внутри банды между ее членами возникает неразрешимый спор, его принято решать поединком. Тот, кто в нем побеждает, признается правым, а неудачник, если остается жив, несет наказание. В нашем случае ты бросишь вызов главарю и, если победишь, то займешь его место. Просто скажи, что вызываешь его на поединок. Он не сможет отказаться, если остальные члены банды будут «за».

Похоже, Димитр в восторге от этой идеи. Да и все остальные уставились на меня, явно не понимая, чего я тяну.

— Никакого судебного поединка не будет! — рявкнул Палад. — Я не стану драться из-за его бредней!

— Еще как станешь. Я требую поединка! И пусть Автолик решит, кто прав!

Димитр внутри меня одобрительно хмыкнул и до меня дошло, что я понятия не имею, что еще за Автолик. Судя по всему, это память стихоплета подсказала мне формулировку.

— Ты не можешь отказаться, Палад! Милан предъявил очень серьезное обвинение! — выкрикнул Богомол и остальные поддержали его согласными кивками.

Главарь, наверняка уже мысленно представляющий, как сваливает из города, поморщился так, словно у него заболели все зубы:

— Уберите здесь все!

Вот этот приказ ребята бросились выполнять наперегонки. Близнецы с грохотом оттащили к стене стол, остальные сдвинули табуретки и через несколько десятков секунд все было готово для поединка, который, если разобраться, не сулил мне ничего хорошего. Все таки Палад в прошлом — опытный солдат и рубака, а выходить против такого с одним ножом — не самая лучшая затея. Но сейчас уже несколько поздно об этом думать. Остается лишь надеяться, что он поспешит от меня избавиться, пользуясь преимуществом своего оружия. А спешка — плохой советчик в любой драке.

Нахлынувший адреналин начал разгонять кровь по венам и я несколько раз глубоко вдохнул, успокаивая зачастившее сердце. Димитр сунулся было с какими-то советами, но я «рыкнул» на него, попросив завалить хлебальник. Сейчас есть только я и противник, все остальное неважно.

Палад пару раз взмахнул клинком и замер в оборонительной стойке, явно ожидая, что я стану атаковать. Нашел дурака. Я лучше подожду, пока у него кончится терпение.

Я начал движение против часовой стрелки, в рваном темпе переставляя ноги. Он пошел в противоположную сторону, нахмурившись от моей уловки. Ему никак не удавалось приноровиться к моим движениям. Так продолжалось пару минут. Я не спешил сближаться с мечником и у него наконец не выдержали нервы. Рванув ко мне, он принялся махать клинком, да так споро, что я едва успевал уклоняться от рассекающей воздух смерти, даже не пытаясь достать его в контрвыпадах. Все таки короткий меч — это не полутораметровая двуручная оглобля и атаки с таким оружием в руке отнимают не так много сил. Надо дождаться, пока его атака выдохнется.

Еще раз пропустив прямой не особо хитрый выпад слева от себя, я дернулся вперед, намереваясь достать его на обратном движении, но пропустил пинок ногой в живот. Успел среагировать и напрячься, но только-только начавшие крепнуть на тренировках мышцы все равно не справились у ударом. Я согнулся в три погибели, но все же успел чиркнуть его чуть выше колена.

Он не вскрикнул, лишь зашипел, приложив руку к порезу. Кое как восстановив дыхание, я с сожалением увидел, что рана неопасная, пусть и кровавая. Однако все равно способная сыграть в мою пользу. Кровопотеря на пользу еще никому не шла.

Кажется, он думал также, потому что снова рванул вперед, только на этот раз слегка припадая на раненую ногу. Не став уклоняться, я шагнул вперед, выставив в блоке обе руки. Палад не успел сменить направление удара и его предплечье с размаху ударилось в выставленные мной руки. Его ладонь разжалась и меч, едва не отрезав мне ухо, улетел куда-то назад.

Я поторопился закончить поединок, развернулся, чтобы добить врага, как вдруг в животе взорвалась пороховая бочка. Хитрый главарь, потеряв оружие, выхватил из-за спины кинжал и умудрился пырнуть меня! Твою мать, больно то как!

Короткий, почти без замаха, хук в челюсть напрочь сбивает с его рожи первые довольную улыбку, заодно даря кратковременную потерю ориентации в пространстве. Всего на пару мгновений, но мне хватит. Не обращая внимания на боль, шагаю вперед и всаживаю ему нож под подбородок, а затем обратным движением разваливаю гортань.

— Вот тебе мое помилование, мразь! — прохрипел я, глядя в широко распахнутые от боли глаза.

Он упал на пол, поливая все вокруг кровью из развороченной шеи. Но и я для своей раны двигался слишком быстро, так что новый приступ боли в потрохах смазал все впечатление от победы. Не сдержав хрипа, роняю нож и падаю на колени, прямо в кровь мертвого Палада.

— Тащите его в комнату!

Лиа. Я хотел сказать, что вряд ли ее умения тут помогут, но смог лишь застонать, когда чьи-то руки подхватили меня и потащили. Я прекрасно понимал, что ранение дрянное. Рот то и дело наполнялся кровью.

Меня опустили на кровать, не заботясь о сохранности постельного.

— А теперь все вон!