Дом на улице Чудес - Пола Льюис

- А она решила...

- Что это такая дурь.

- Интересно, что она имела в виду? Вы знаете, Глен?

- Шесть месяцев тюрьмы только за хранение. Дурью на сленге называют наркотики. - Глен снова засмеялся. - И она была еще лучшей из всех кандидаток, с которыми мы беседовали за эту неделю. Сколько их было?

- Шестнадцать. И на мой взгляд, она не была лучшей. Я бы предпочла старую даму, которая все время кашляла.

- Она могла оказаться заразной. Подумайте о своих детях!

- И еще была женщина с палочкой, она тоже выглядела вполне приятной.

- И как бы она стала крепить ставни на втором этаже?

- Я сама могу сделать это!

- Только через мой труп!

- Я могу кого-нибудь нанять.

- Но вы не сделаете этого.

- Глен, - снова начала Джейми, - меня совершенно устраивает существующее положение дел. Почему вы так хотите уехать? Подумайте о том, где вы будете жить? Вашими соседями могут оказаться люди вроде этой девицы. Есть вещи и похуже нас с Тэмом и Уинни.

- Я ничего не имею против вас и ваших детей, - медленно произнес Глен. - Я никогда не думал, что мое поведение выглядит именно так.

- Ну еще бы! Вы избегаете меня. Кроме тех случаев, когда мы подыскиваем вам замену.

Сейчас Джейми уже понимала, что то, что он затеял, почти нереально. На собеседование приходили в основном хрупкие пожилые леди и несколько молодых, по чистой случайности просочившихся сквозь частое сито предварительного разговора с Гленом.

И еще она начала понимать, что, даже если бы это были мужчины, ни один из них не смог бы заменить Глена.

Ее жизнь опустеет без его голоса, его шагов наверху, даже без его вечной мрачной гримасы.

И без его банки бобов в холодильнике.

- В том, что я избегаю вас, вовсе нет вашей вины, Джейми.

- В чем же тогда дело?

Глен нарочито не смотрел на нее. Только что возникшую атмосферу искреннего веселья точно ветром сдуло.

- Дело во мне.

Джейми ждала, затаив дыхание. Она чувствовала, что одно слово может уничтожить ту хрупкую связь, которая возникла между ними за эти дни.

- Видите ли, Джейми, когда умерла Беатрис, моя жена... - его голос дрогнул, - я решил, что не хочу больше никаких отношений с другими людьми. Не хочу никаких чувств.

Она слушала его с замиранием сердца. Впервые он предстал перед ней таким уязвимым.

Более чем уязвимым.

- Когда это случилось?

- Чуть больше трех лет назад. И не говорите мне, что я должен успокоиться и забыть. Я не хочу этого.

- Вы выбрали трудный путь...

- Я знаю.

- Что, если я пообещаю вам, что не заставлю вас ничего чувствовать?

- Вы не можете дать такого обещания.

- Но почему?

- Потому, что я уже чувствую много такого, чего не хотел бы.

Ей понадобилось все мужество, чтобы задать следующий вопрос.

- Что же это?

- Вот что.

Глен резко поднялся и, повернувшись, всем телом навис над ней. Когда его лицо оказалось совсем близко, Джейми уже знала, что сейчас произойдет, но у нее не было сил противиться этому.

И не было желания противиться.

Их губы соприкоснулись. И все потаенные, темные уголки ее души, где скрывались раны от предательства и разрушенной любви, словно вмиг залило ярким светом.

До сих пор лишь одного мужчину она целовала по-настоящему. Но поцелуи Джеффа были жадными и требовательными, он хотел лишь получать, не слишком стремясь давать что-то взамен. Губы Глена были совсем другими.

Джейми казалось, что какая-то часть ее, прежде надежно запертая, вдруг вырвалась на свободу и воспарила над всеми тяготами неверного человеческого бытия. Это было то, о чем втайне мечтает и на что надеется любая женщина. Момент, когда плоть обретает крылья и люди уподобляются богам.

Она обвила руками шею Глена и притянула его к себе, позволив поцелую стать более глубоким. Закрыв глаза, она всей кожей впитывала исходящие от него силу и страсть, когда он, сдавшись, тоже обнял ее с тихим стоном отчаяния.

Внезапно Глен отпрянул, оставив ее, задыхающуюся и глядящую на него с откровенным желанием, которое она не могла скрыть.

- Мне очень жаль, - произнес он, отводя глаза и запуская руку в волосы.

- Жаль? - прошептала Джейми. Жалость была совсем не тем чувством, которое она испытывала сейчас.

- Теперь вы понимаете, почему нам не стоит оставаться под одной крышей.

- Да. Конечно.

Глен смотрел на нее долгим, тяжелым взглядом, но неожиданно его лицо прояснилось.

- Подождите-ка, кажется, я нашел!

- Что? - без всякого энтузиазма спросила Джейми. Ей вовсе не хотелось знать, какой Глен предложит выход из ситуации, которую он считал наказанием, а она - лучшим даром.

- Я знаю, где найти человека, с которым вам будет приятно разделить кров.

- И где же это? - Джейми показалось, что в комнате стало вдруг очень холодно, словно только что бушевавшая гроза неожиданно прекратилась, а она осталась, вымокшая и промерзшая до костей.

- В церкви! - воскликнул Глен с видом триумфатора. - Я даже представить не могу такую вот Ванессу выходящей со службы воскресным утром. А вы можете?

- Нет, - с трудом выговорила она.

За стеной захныкали и завозились проснувшиеся близнецы.

- Сажайте их в коляску. Церковь всего в двух кварталах отсюда. Посмотрим, есть ли там доска объявлений или что-нибудь вроде того.

Откажись немедленно, велела себе Джейми. Но вместо этого с удивлением услышала свой голос, говорящий "хорошо". Неужели она готова на что угодно, лишь бы еще немного побыть рядом с ним?

Это ей совсем не нравилось.

Глен не мог поверить, что это действительно произошло. Он целовал Джейми. В кухне. И ее губы были слаще всего, что он когда-либо пробовал. Они были сладки, как вода для усталого путника, безнадежно бродившего по пустыне под палящим солнцем. Кажется, ничто иное не могло бы утолить сжигавшую его жажду.

И это могло означать только одно: он с самого начала был прав, стремясь держаться подальше от этой женщины, от ее молчаливого призыва. Подальше от соблазна. Идея с церковью была не иначе как озарением свыше.

Зачем он пригласил ее пойти с ним?

Он даже не задумывался об этом. Каким-то образом, ее присутствие было совершенно необходимо.

Хотел ли он быть с ней?