Герканский кабан - Денис Юрин

* * *

Когда к горлу приставляют нож или надавливают на затылок дулом пистолета, то от тебя что-то хотят. Так начинаются многие разговоры с теми, кто боится чужих ушей. Но когда тебя хватают за руки, а кто-то быстро выпрыгивает из-за дерева и набрасывает на шею удавку, ясно как день, что ни о какой беседе не может быть и речи.

Штелера не обрадовал такой поворот событий. Во-первых, он настроился на разговор, и те слова, которые он припас для загадочного главаря, канули в Лету, а бывший комендант не любил утруждать свой мозг бессмысленной, лишней работой. Во-вторых, это было низко и подло – заманить человека обещанием встречи в подворотню, а там задушить. И, в-третьих, что самое обидное, он как бывший полковник и потомственный дворянин не заслуживал позорной смерти в петле. Даже младших офицеров в армии не вешали, а расстреливали. На худой конец Штелер был согласен на нож, подло вонзенный в бок или спину, но удавка… Этот низкий поступок чистоплюя-убийцы, боявшегося замарать ручонки кровью, попахивал личным оскорблением и был достоин самого сурового наказания.

Схвативший моррона за руки веснушчатый верзила не успел и глазом моргнуть, как гибкие кисти жертвы выскользнули из его захвата, а место схождения ног пронзила острая боль. Даже в борьбе с негодяями Штелер не хотел использовать нечестный прием, но так уж оно само собой получилось. Парень был выше него ростом, и когда полковник резким круговым движением высвобождал руки, то костяшки правого кулака чисто случайно, по инерции, скользнули сверху вниз по самой важной части мужского организма.

Любой на месте наемника завизжал бы, заорал бы, заскулил или заплакал, однако у любителя подворотен номер один была отменная выдержка. Он сдержал вырывающийся наружу крик, лишь широко открыл рот и издал приглушенный гортанный звук, нечто среднее между скрипом телеги, шипением змеи, басистым храпом и ленивым мяуканьем перекормленного кота. Одним словом, вопль был приметным, жаль, что продлился недолго, а исполнителю не представился случай его в будущем повторить, поскольку именно будущего-то у страдальца и не было.

Удавка крепко сдавила горло Штелера, напрягшиеся и вот-вот готовые лопнуть мышцы шеи не справлялись с нагрузкой. Второй наемник буквально повис на спине у моррона, сковывая движения тела, заваливая его назад. Еще пара секунд – и грязное дело было бы успешно завершено, но, к несчастью злодеев, у их жертвы имелся кое-какой опыт борьбы с ночными убийцами, нападавшими подло и чаще всего со спины. Они ведь не знали, что Штелер был комендантом, имел огромную власть, постоянно ставящую его жизнь под угрозу. Метящие на его место подчиненные, городские чиновники, которым он перешел дорогу, или просто считавшие его несговорчивым негодяем поставщики часто писали доносы, но иногда не брезговали и подсылать ночных гостей. Только за последний год полковник пережил два покушения, причем спас свою жизнь собственными силами. Ленивая охрана, как всегда, только вертелась под ногами, а в опасный момент ее поблизости не было.

Вместо того чтобы бороться с удавкой, напрягая все тело, и схватиться высвободившимися руками за сдавливающий горло шнур, Штелер, наоборот, расслабил мышцы и поддался убийце, завалившему его на себя. Обескураженный враг не успел вовремя среагировать и повалился на землю, естественно, увлекая жертву за собой. Бывший полковник хоть и исхудал в странствиях, но пушинкой его было не назвать. Вес грузного тела вдавил убийцу в мостовую, а удар затылка несостоявшейся жертвы по его переносице завершил дело, мгновенно лишив подлого наемника чувств.

Уже через пару мгновений моррон был снова на ногах, причем даже не удосужившись снять с шеи все еще давящую и мешающую дышать петлю удавки. Штелер боялся потерять драгоценное время, ведь нанесенный им удар костяшками ниже пояса причинил хоть и жуткую, но парализующую лишь ненадолго боль.

Сжимая левой рукой пострадавшее место, верзила правой выхватил кинжал. По пижонской привычке наемников рослый парень носил меч на спине и, конечно же, не успел бы до него дотянуться. Блеснувшее во тьме лезвие кинжала понеслось по прямой в живот моррона. Опять же из-за разницы в росте враг не сумел воспользоваться более коварным ударом, идущим снизу вверх.

Вместо того чтобы отскочить назад, Штелер ринулся вперед и немного вбок. Кинжал едва скользнул по нижнему левому ребру и вместе с рукой убийцы по инерции прошел дальше. В следующий миг противники прижались вплотную друг к другу, причем правая рука наемника, та самая, в которой находился кинжал, оказалась крепко зажатой под мышкой моррона. Враг был сильнее, в любой миг он мог заключить жертву в смертельный захват или одним резким разворотом вывернуть ее руку, но этого мгновения ему как раз и не хватило. Человек, борющийся за свою жизнь, не ведает страха и брезгливости, а в ход пускаются любые средства. Зубы моррона лязгнули, как створки медвежьего капкана, и с силой сомкнулись на кадыке врага. Резкий рывок, убийца обмяк, а в лицо озверевшего Штелера брызнул фонтан крови. Подобно лютому зверю, разъяренному волку или обезумевшей бойцовской собаке, моррон вырвал зубами кадык врага.

Выплюнув изо рта кусок липкой от крови плоти, Штелер наконец-то снял с шеи удавку и бросил ее на мостовую. Он был весь в крови, но это была не его кровь! От осознания этого приятного факта на душе у запыхавшегося бойца посветлело. Не омрачила радость победы даже мысль, что новенькое, только сегодня сшитое платье безвозвратно испорчено. Полковник вдруг почувствовал азарт и восхищение собой, а также резкий прилив душевных и физических сил, вызванный видом двух тел на мостовой: одного мертвого, бьющегося в конвульсиях в быстро растекающейся луже крови, а другого – бесчувственного, еще живого, точнее, пока еще живого.

Война не прощает слюнтяйства, а милосердие во время нее хорошо лишь в ограниченном количестве. Щадить можно только мирных жителей и тех, кто сам бросил оружие. Не чувствуя угрызений совести, страха и других негативных эмоций, моррон подошел к еще теплому и дрыгающему ногами телу рослого убийцы, нагнулся, перевернул его набок и вытащил из ножен на спине меч. Клинок был отменным, хоть сделанным под руку наемника и для полковника чуть-чуть тяжеловат. Однако к этому чуть-чуть можно было быстро привыкнуть, если, конечно, пускать оружие в дело, а не носить его просто так.

Возможность опробовать трофей появилась мгновенно. Второй убийца стал приходить в себя и, жалобно застонав, заворочался на земле. Еще через несколько секунд он открыл бы глаза и, схватившись руками за окровавленное лицо, стал бы медленно подниматься. Однако только что избежавший смерти полковник не дал ему такой возможности. Один короткий замах, и острая сталь вертикально вонзилась в грудь; один резкий поворот – и между ребер что-то хрустнуло… неудачливый мастер удавки медленно испустил дух.

«Вот и все, только ухватился за нить, а она тут же рвется в руках! – подумал Штелер, вытирая о плащ убитого перепачканный кровью трофейный меч. – В трактир я вернуться не могу… Весь в крови, мне бы отмыться да одежу сменить, прежде чем на люди показываться! Да и что мне в трактире делать? Поредевшей не без моих усилий компании там уже давно нет. Обманули меня, обвели вокруг пальца! А все-таки кто же они: обычные люди, вампиры или какая иная мразь?»