Ужасы Фазбера. 1:35 ночи - Андреа Ваггенер

Кэти нахмурилась.

– Ты в порядке, Стэн? Голос мне что-то твой не нравится.

Было приятно видеть, что ей не всё равно.

– Горло сильнее разболелось. – Он потёр шею. – Глотать очень больно, вряд ли смогу съесть что-то твёрже овсянки.

– Хорошо, принесу овсянку. Но ты у врача был? Знаешь, в аптеке за углом есть небольшая клиника. Когда у меня в прошлом месяце разболелось ухо, мне там дали лекарство, и я тут же выздоровела. Да и берут недорого.

– Нет. Никаких врачей.

Все почему-то думают, что врачи могут вылечить что угодно. Но когда отец Стэнли так сильно заболел, что уже не мог работать, он пошёл к врачу. Принимал все лекарства, проходил все мучительные процедуры – и всё равно умер через полгода.

– В клинике на самом деле принимает медсестра, а не врач, – сказала Кэти. – Она очень добрая. Просто задаст несколько вопросов, осмотрит уши, нос и горло, потом выпишет рецепт.

– Да это просто зараза какая-то. Сама пройдёт, – прохрипел Стэнли. Впрочем, даже ему пришлось признать, что голос его звучит отвратительно.

– Ну, как хочешь, – сказала Кэти. – Принесу тебе овсянку. А ещё – большой стакан апельсинового сока за счёт заведения. Небольшая доза витамина C не повредит.

– Спасибо.

Стэнли поразила заботливость Кэти. Интересно, она замужем? Как хорошо было бы жить с кем-то, кто заботится о тебе.

Ощущения от овсянки были такие, словно он глотал горячий песок. Надеясь хоть немного облегчить страдания, он отпил апельсинового сока, но он обжигал горло хуже серной кислоты. По пути домой Стэнли всё же зашёл в аптеку и купил новые пастилки от горла, якобы более сильнодействующие, чем предыдущие. Впрочем, он сильно сомневался, что и они помогут. Вернувшись в квартиру, он скинул обувь и тут же рухнул на кровать, даже не сняв формы, и уснул за несколько секунд.

Через семь часов Стэнли разбудил телефонный звонок. Рот пересох, словно пустыня, в горле покалывало и жгло. Он потянулся к телефону здоровой рукой, но быстро понял, что и она тоже онемела и распухла. С большим трудом он всё-таки сумел ответить на звонок и поднести аппарат к уху.

– Алло? – сказал он хриплым шёпотом.

– Стэн? Это ты?

Звонила его старшая сестра Мелисса.

– Ага. Привет, сестрёнка.

Он не виделся с ней с самого дня рождения племянника, но она время от времени звонила, чтобы узнать, как у него дела.

– Что с твоим голосом? – обеспокоенно спросила она. – Ты заболел?

– Сильно простудился, – ответил Стэнли. Он старался описать своё состояние минимальным количеством слов. Говорить было слишком больно.

– Неудивительно, – сказала Мелисса. – Работаешь по ночам на этой тёмной, душной фабрике. Как в катакомбах. Удивительно, что ты только сейчас заболел. Эй, слушай, я отправила детей к маме, а Тодд сегодня играет в боулинг. Я приготовила кастрюлю супа чили и кукурузный хлеб. Хочешь, я принесу тебе немного? Поужинаем вместе.

Стэнли чувствовал себя ужасно, но был очень благодарен, что кто-то решил составить ему компанию. По крайней мере, не придётся проводить ещё один вечер в одиночестве.

– Звучит неплохо, – прохрипел он.

– Ладно, я приеду в шесть. Взять тебе что-нибудь из аптеки?

«Новое горло», – подумал Стэнли, но вслух ответил:

– Нет, спасибо.

Он с трудом выбрался из кровати, доковылял до ванной и посмотрел в зеркало, чтобы оценить ущерб, оказавшийся весьма значительным. Под налитыми кровью глазами появились тёмные синяки, а кожа приобрела нездоровый серый оттенок. Впрочем, больше всего его беспокоила правая рука. Как и левая, она распухла настолько, что рукав формы напоминал шкурку варёной колбасы. Он не был уверен, что сможет снять рубашку, не разорвав её. Лучше всего, наверное, будет оставить её как есть.

Он плеснул немного воды в лицо и сумел заставить онемевшую правую руку кое-как двигаться; ему удалось расчесать волосы и даже выдавить на щётку немного зубной пасты. Чистить зубы оказалось настолько мучительным занятием, что на глазах выступили слёзы. В горле словно открылась рана; во рту тоже всё саднило. Когда он прополоскал рот и выплюнул воду, в ней были красные струйки крови. Он снова посмотрелся в зеркало. Особенно лучше он выглядеть не стал. На подбородке уже выросла щетина, но Стэнли сомневался, что сможет удержать бритву онемевшей рукой. Придётся оставить всё как есть. Он доплёлся обратно до гостиной и плюхнулся на диван; сил не хватало даже на то, чтобы взять пульт и включить телевизор.

Мелисса была ответственным человеком, похоже, с самого рождения; она приехала ровно в шесть с огромной кастрюлей в руках и сумкой для покупок из переработанного пластика на плече. Она собрала кудрявые тёмно-русые волосы в аккуратный хвостик; на ней всё ещё были рубашка на пуговицах и штаны цвета хаки, в которых она ходила на работу.

– Эй, братец, – сказала она, проходя в дверь. Вслед за приветствием послышалось: – Ой! Что тут случилось?

Стэнли знал, что у него дома бардак, но особенно не задумывался о том, как выглядит его квартира со стороны. В глазах Мелиссы она, несомненно, была похожа на зону бедствия. Ему стало очень стыдно, но он постарался этого не показать. Устроившись поудобнее на диване, он с притворным безразличием пожал плечами.

– Эмбер бросила меня, – прохрипел он.

– Ага, знаю, – ответила она, оглядываясь вокруг с тем же отвращением на лице, какое Стэнли видел у неё в детстве, когда сунул ей в волосы несколько червяков. – Но что случилось с квартирой? Здесь же и раньше не Эмбер наводила порядок, правильно?

– Нет, я. Мне просто стало всё равно после того, как она перестала приходить.

Без Эмбер ему стало казаться, что уборка – да и вообще почти всё – не стоит затрачиваемых усилий.

Отвращение на лице Мелиссы сменилось сочувствием.

– Бедный младший братик. Так, подожди, давай-ка я поставлю чили на плиту.

Она ушла на маленькую кухню, потом вернулась обратно, держа в руках несколько мусорных мешков.

– Там тоже как-то не очень. У тебя все тарелки грязные?

– Практически, – ответил Стэнли.

Мелисса глубоко вздохнула.

– Так, слушай внимательно. Вот что я собираюсь сделать. Я соберу все эти банки и бутылки, сложу их в машину и отвезу в центр переработки. Потом зажму нос, соберу мусор и выкину его. Потом загружу твою посудомоечную машину, а то, что не возьмёт машина, вымою вручную.

Она посмотрела на разбросанную по полу одежду.

– Но вот к твоим грязным носкам и трусам я ни за что не притронусь. С ними разбирайся сам.

– Хорошо, – прохрипел Стэнли. – Спасибо. Жаль, что не могу помочь.

Его руки настолько ослабели и потяжелели, что он вряд ли мог что-то ими поднять.