Мона - Дан Сельберг

Эрик оставил жену и отправился на кухню за бокалами. Когда он вернулся, Ханна все еще оставалась на странице банка. Она открыла почту и проверила входящие сообщения. Теперь она замерла с полуоткрытым ртом. Эрик увидел, как на экране открывается окно нового письма. Тут появился его собственный электронный адрес. Окно активировалось, и как по мановению волшебной палочки начали появляться буквы.

ТЫ — ГЕНИЙ. Я НИКОГДА НЕ ПЕРЕЖИВАЛА НИЧЕГО БОЛЕЕ ВПЕЧАТЛЯЮЩЕГО. НИКОГДА! НО ТЕПЕРЬ МНЕ ХОЧЕТСЯ ПОПРОБОВАТЬ СЛЕДУЮЩЕЕ БЛЮДО;)

Эрик улыбнулся и поцеловал ее в губы. Кривая ЭЭГ на экране подскочила вверх. Он отключил программу. Ханна сидела неподвижно и отрывисто дышала. Эрик открутил очки и осторожно снял с жены шлем. Она закрыла глаза — как будто хотела удержать пережитое впечатление. Потом открыла — и взглянула на него.

— Вау. Какая штука! Не только для инвалидов. Что скажешь об игровой индустрии? Вот что можно дарить на Рождество.

Эрик вернул шлем на голову Мэрилин.

— Ну… Мы не для этого создавали «Майнд серф». В первую очередь — для помощи больным и людям с ограниченными возможностями. До чисто коммерческой версии еще далеко. Но кто знает, что произойдет в будущем?

Эрик протянул бокал. Ханна отставила его в сторону и обхватила Эрика ногами. Волосы отсвечивали фиолетовым. Она посмотрела на мужа снизу вверх.

— Профессор. Вы наверняка прочитали мои мысли. Мне не нужно ни вина, ни кофе. Хочу получить обещанный бонус. Здесь и сейчас.

* * *

Ле-Канне, Франция

Сержант Лоран Мутц, сгорбившись, сидел за незамысловатым кухонным столом. В такое время в доме было тихо. Все ушли на работу, в школу или в детский сад. В лучах солнца, падающих через окно, пыль на полу мерцала. Уборку Мишель не любила, хотя она потрясающая женщина. Красивая, как кинодива. И родила Лорану двух здоровых сыновей. Он любил ее больше жизни. Они жили на самом верху ветхого трехэтажного дома. Но главное здесь то, что с балкона им было видно море. Сержант глотнул холодного кофе. Мишель сейчас в кафе в Каннах. Жарит тонкие блинчики и делает крем из грецких орехов. Лорану не нравились дни без работы. Майор Серж приказал взять выходной, но беспокойство мешало сержанту просто лежать и отдыхать. Он уже выполнил ежедневные упражнения и до последней буквы прочел газету. Теперь он сидел, уставившись на кофе.

В мыслях Лоран все возвращался к своим убыткам. Пытался найти оправдание, которое приняла бы Мишель, но отказался от всех вариантов и вместо этого стал думать, как вернуть потерянное. Занять еще денег и сделать еще более крупные ставки? Продать что-нибудь? Ничем ценным они не владеют. Машину купили в кредит, жилье снимают, а телевизор взяли напрокат.

Лоран знал, что его ждет. Жена будет смотреть на него и кивать. Не говоря ни слова. Опустит плечи. Скажет, что понимает, что все образуется. Она не разозлится. Черт, какой же он идиот. У кровати лежала кипа журналов о путешествиях. От одного их вида сержанту делалось дурно. Он легко зашел бы в квартиру, набитую вооруженными террористами, но посмотреть в глаза жене и рассказать, что произошло, было выше его сил.

Сержант встал и поставил в раковину чашку из-под кофе вместе с остальной грязной посудой, оставшейся после завтрака. В растерянности он пошел в прихожую и достал из куртки телефон. Ни одного пропущенного вызова. Ни одного сообщения. Очевидно, коллеги уважают его право на выходной. Тут Мутц увидел небольшой блокнот в кармане. Он взял его и, выйдя на балкон, сел на один из пластмассовых стульев. На другой стороне улицы он заметил прыгающую с ветки на ветку белку. Беззаботная мерзавка.

Исписана была каждая страница блокнота. Определить язык Лоран не мог. Написанное больше походило на символы, чем на текст. Страница за страницей с идеальными рядами знаков и пометок. Казалось, текст писали долго и разными ручками. На одной из страниц пятно размыло несколько символов.

Белка бросила большую сосновую шишку на белый «Рено», припаркованный под деревом.

Зачем констебль Пьер Бальзак делал все эти странные записи? Едва ли блокнот похож на обычный полицейский. Что-то вызывало подозрения. Как, черт побери, блокнот связан с террористами на проспекте маршала Фоха? Лоран прокручивал в голове последовательность событий. Бальзак ответил на вызов… как же ее звали? Скрибе… Мария Скрибе. Бальзак наверняка сначала пошел к ней, чтобы узнать, из-за чего она вызвала полицию. Был ли блокнот при нем уже тогда? Возможно, Мария запомнила эту деталь. Мутц взял телефон и позвонил в справочную. Там быстро нашли нужный номер и соединили его со Скрибе. Спустя восемь гудков трубку подняли:

— Алло?

— Бонжур, мадам Скрибе. Прошу прощения за беспокойство. Меня зовут Лоран Мутц, я полицейский. Я звоню в связи с тем, что…

— Это действительно совершенно ужасно!

— Что, простите?

— Во Второй книге Моисея Господь дает нам очевидные заветы, не так ли?

Судя по голосу, она моложе, чем сержант думал. Он давал ей лет пятьдесят.

— Вы говорите о десяти заповедях Господа Моисею?

— Ах нет, не только Моисею — нам всем!

Лоран увидел, как с дерева упал очередной снаряд и приземлился на белый «Рено».

— Вы правы. Заповеди касаются нас всех. У меня есть вопрос, который я хотел бы задать, мадам. И речь, конечно, идет о вчерашнем дне.

— Господь дал нам не тысячу заветов, не так ли? Иначе было бы трудно следовать им. Он дал нам десять. Всего десять. Почему так мало? Потому что больше не требовалось. И потому что он знал, что интеллект его земных слуг ограничен. Всего десять, чтобы мы могли их запомнить. Теперь… пятая… Пятую нарушили прямо перед моей дверью.

В трубке послышалось шуршание. Лорану показалось, что мадам зажгла сигарету.

— Вы говорите о пятой заповеди. Не убий.

— Они застрелили его. Одного из детей Господних. Прямо у моих дверей.

Неужели она всхлипывает? Лоран откашлялся.

— Перед убийством к вам приходил констебль Бальзак. Правильно?

— Он вел себя очень вежливо. Спокойно и уверенно. Стильный мужчина, любящий свою работу. Важную работу. Вы все занимаетесь нужной работой, хочу, чтобы вы это знали. В наше время полицейским быть непросто. Иметь дело со всякими мигрантами, извращенцами и бедняками-наркоманами. С коррумпированными политиками, с детьми, больными СПИДом. Вы делаете хорошую работу.

— Спасибо, мадам. Когда вы встретили констебля Бальзака, не заметили ли вы, что он делал записи в блокноте?

— В блокноте? Нет, не видела.

Ожидания Лорана не оправдались.

— Вы уверены?

— Я уверена, что блокнота у него не было. А блокнот, весь исписанный, который дала ему я, он использовать не мог.

Лоран вскочил со стула.

— Блокнот отдали ему вы?

— Военный. Стильный. Вот он у меня в прихожей, а через мгновение убит на лестнице.