Криминалистика: теоретический курс - Айгуль Фаатовна Халиуллина

арбитражно-процессуальные процедуры и правила в той же мере, в какой криминалистические средства и методы борьбы с преступностью подчиняются уголовно-процессуальным правилам и процедурам.

Кроме того, если претензии криминалистики на расширение своего предмета признать обоснованными, то к познаваемым ею явлениям придется добавить все жизненные ситуации и проблемы, для разрешения которых применимы криминалистические средства и рекомендации. Например, логично будет дополнить предмет криминалистики «реальностями» семейных отношений, имея в виду, что эти отношения как сфера урегулированных отечественным правом отношений между супругами также своего рода есть «юридическая деятельность», которая может нуждаться в тактико-техническом обеспечении. Научные криминалистические рекомендации здесь могут оказаться востребованными для решения, между прочим, весьма деликатных вопросов. Например, для изобличения супругов во лжи. Будучи заимствованы «семейной» криминалистикой, тактические приемы, разработанные в «базовой» науке, несомненно, помогут обманутой стороне обосновать свои претензии в бракоразводном процессе.

Хорошо известно, что криминалистические знания широко используются не только правоохранителями, но и преступниками для «более эффективного» совершения и сокрытия преступлений. Почему бы, руководствуясь той же логикой, не потребовать расширения предмета криминалистики и в этом направлении, создав «криминальную» криминалистику. Только вряд ли такие «нововведения» порадуют самих инициаторов формирования «универсальной» криминалистики, несмотря на то, что они в полной мере согласуются с логикой их собственных рассуждений, которая сводится к тому, что предмет криминалистики должен охватывать все те сферы общественной практики, где могут найти применение ее рекомендации.

Между тем, не существует такой науки, которая создавала бы свой научный «продукт» для монопольного потребления одними, не позволяя другим пользоваться своими плодами. С появлением новых их потребителей предмет науки не меняется — меняется, расширяясь, сфера применения ее результатов. Наука, как система знаний, по большому счету остается нейтральной и даже безразличнойк субъектам применения ее достижений, она не способна ни воспрепятствовать, нистимулировать их использование кем бы то ни было, несмотря на то, что система этих знаний в отдельных своих рекомендациях была и остается ориентированной на потребление конкретными субъектами. «В криминалистике, — указывал Р. С.Белкин, — могут быть адресные рекомендации, рассчитанные на этих пользователей, но они не образуют какой-то специфической части или отрасли криминалистической науки».[163]

Предмет познания науки, надо полагать, не изменится от того, что ее достижения будут осваиваться все новыми и новыми заинтересованными потребителями. Если же представления о предмете науки связывать с перспективами возможного распространения ее результатов среди потребителей, то четко определить этот предмет, окажется просто невозможно.

Известно, например, что физико-химические методы являются наиболее эффективными при решении задачи восстановления залитого текста или установления давности изготовления документов. То же можно сказать и об исследовании материалов и веществ, некоторых баллистических и иных объектов криминалистической экспертизы. Но от такого расширения круга потребителей естественнонаучных методов предметная область физики, химии, технических наук, из которых эти методы были криминалистикой заимствованы, не расширилась, а сами естественные и технические науки никогда не претендовали на пополнение своего предмета путем вторжения в криминалистическую сферу.

Причина заблуждений инициаторов расширения предмета криминалистики, вероятно в том, что они не видят разницы между предметом науки и ее объектами. То есть всеми теми явлениями, которые криминалистика вынуждена изучать, чтобы лучше познать свой собственный предмет.

Исследуя новые явления, далекие от криминальной сферы и правоохранительной практики, криминалистика на самом деле не выходит за рамки своего предмета, а сами эти явления не пополняют собственный предмет криминалистики. Они расширяют только круг объектов научного исследования, проводимого чаще всего с целью создания собственных познавательных средств. Трудно себе представить, например, разработку новых технико-криминалистических средств и методов без изучения современных научно-технических достижений. Изучая эти достижения, криминалистика, тем не менее, не может и не должна ставить перед собой задачу преумножать эти достижения или делать в научно-технической или естественнонаучной сфере какие-то значимые открытия. С ее научным инструментарием это было бы и невозможно. Но, если кто-либо, все же, попытается включить собственно научно-техническую сферу в предмет криминалистики, доверив ее совершенствование криминалистам, и только на том основании, что эта сфера привлекла их внимание, то тогда на поприще научно-технических нововведений начнется самая настоящая разруха, о которой говорил известный литературный персонаж.

Спектр изучаемых любой прикладной наукой явлений и объектов, несомненно, шире того круга явлений, которые составляют ее предмет. Однако, в отличие от всего их многообразия предмет познается с целью преобразования и совершенствования познанного. Иными словами, изучение объектов науки — лишь средство познания ею своего предмета.

На рубеже ХХ-ХХI веков наряду с идеей распространения сферы криминалистического познания за пределы уголовного судопроизводства стали систематически поступать и предложения о необходимости приведения содержания и предмета науки в соответствие с новшествами уголовно-процессуального законодательства, в особенности, после закрепления в УПК принципа состязательности. Суть идеи состояла в том, чтобы переориентировать развитие криминалистически на решение задач, стоящих перед двумя «конкурирующими» участниками уголовного процесса — стороной обвинения и стороной защиты.[164] «Закрепленный нормативно принцип состязательности, — писали, например, Л. А.Зашляпин и Е. И.Слышкина. — должен обязательно применяться и в теории криминалистики».[165] Ей было найдено и новое название — «криминалистика процессуальной состязательности».[166]

Аргументы сторонникам «состязательной криминалистики» добавил новый УПК, функционально противопоставив следователя стороне защиты. (п.47 ст. 5 УПК). Логика проста: коль скоро криминалистика, начиная с Ганса Гросса, и создавалась и развивалась как система рекомендаций, предназначенных для следователей, говоря современным языком, для стороны обвинения, то она, по мнению авторов идеи, не могла быть ничем иным как «криминалистикой обвинения». Отсутствие исследований и разработок, предназначенных специально для стороны защиты, одни расценивали как ограниченность криминалистики[167], другие более категорично — как ее «монополизм».[168]

Чтобы устранить этот «пробел», было предложено изменить структуру криминалистической науки, сформировав ее систему из двух равноправных частей: «криминалистики обвинения» и «криминалистики защиты». Правда, авторы идеи забыли объяснить, как должна будет функционировать наука, призванная разрабатывать рекомендации, предназначенные для использования сторонами, преследующими часто прямо противоположные цели, и при этом оставаться в равной степени научными.

То, что деятельность защитника как субъекта «судебного исследования преступления» представляет интерес для криминалистики и должна быть отнесена в известной части к изучаемым ею явлениям, в целом сомнений не вызывает. Любая наука, как было отмечено выше, изучает множество явлений действительности, чтобы создать средства, призванные усовершенствовать, порой, только одну ее сферу. Интерес криминалистики к преступлению, преступнику, тем профессионалам —