Оборотный Петербург - Юлия Чернявская

Еще раз потянувшись, Оксана, наконец, заставила себя покинуть кровать. Бросив взгляд на часы, быстро схватила полотенце и пошлепала умываться. Все-таки ванна с водогреем в доме — счастье. Хорошо, что Юрка не побоялся грохнуть кулаком по столу и сделать, как хотел, а не как думали старшие дамы. Впрочем, они это новшество тоже оценили, но много позже и постоянно находили, к чему можно прицепиться.

Быстро умывшись, девушка забежала на кухню. Пока грелся чайник, сделала себе бутерброд, добавила к нему печенье и вернулась в комнату. Теперь предстояло самое сложное — решить, что одеть. Собственно выбор одежды на даче был не велик. В основном вещи, в которых не жалко полоть грядки и заниматься другими делами на участке. Для похода на речку хватало купальника и легкого домашнего платья. Другое дело, что сейчас ей надо ехать к Вадиму. Заехать ни домой, ни к Юрке она уже не успеет.

Наконец, выбор остановился на футболке и джинсах. На улице не жарко, а они, скорее всего, опять будут гулять. Вроде, Сережка просился в Кронштадт. Значит, надо будет прихватить ветровку. Ветер еще вчера был холодным, а за ночь направление не изменилось. На острове так и вовсе жары не стоит ожидать.

Быстренько подкрасив тушью глаза и пройдясь по губам блеском, девушка сунула в рюкзак косметичку, проверила деньги, телефон, книжку. Сунула ноги в кроссовки. Тарелка и чашка отправились на стол в кухне. Подхватив куртку, девушка вышла из домика.

— Мамуль, бабуль, я в город, — окликнула она родительниц. Мать только кивнула, выглянув из парника.

— Оксана, — от голоса бабушки девушка напряглась. — Пока ты тут, сними Пушка с яблони, а то там с раннего утра сидит.

— Бабуль, я на электричку опаздываю, — шестое чувство подсказывало, что сейчас надо как можно быстрее бежать от участка, тем более что кот прекрасно может слезть сам, когда проголодается.

— Оксана! — в голосе добавились металлические нотки, не предвещавшие ничего хорошего.

Девушка бросила взгляд на часы. Минут десять есть. Вздохнув, она поплелась за лестницей. Интуиция уже даже не кричала, а вопила, что ничего хорошего не будет, но между расцарапанными руками и недовольной бабушкой девушка выбирала первое.

Заметавшись в поисках лестницы, Оксана не нашла ничего лучше старой, собранной еще дедом.

— Бабуль, а новая лестница где?

— А я ее Алевтине дала. У ней пчелиный рой вылетел, — выглянула бабушка из курятника. — Кто ж знал, что этот паразит сегодня на дерево заберется.

Помянув коротким словом и соседку, и рой, и доброту бабушки, Оксана подтащила старую стремянку к дереву. Постаравшись установить ее как можно устойчивее, подумала, может позвать кого придержать. Но тогда придется терпеть ценные указания по части что и как делать. Вздохнув, девушка мужественно полезла наверх.

Заметив приближение человека, Пушок поспешил перебраться повыше и вцепился в ветку когтями. Разве что не обвил хвостом, аки мартышка, и зубами не держался. Оксана погладила кота, тихо уговаривая спуститься.

— Пушок, слезай, я на свидание опаздываю. Ну, давай, миленький, — девушка успокаивала кота, чтобы он не сопротивлялся. Но тот лишь сильнее запускал когти в дерево. — Пушок, ну будь хорошим котом, а я тебе сливок потом привезу.

Кот выпустил одну лапу, но лишь для того, чтобы ударить девушку когтями по лицу. Оксана подставила руку, но тут же от боли потеряла равновесие. Другой рукой она попыталась схватиться за дерево, однако поднявшийся ветер сделал положение совсем неустойчивым. В последний момент девушка смогла ухватиться за тонкую ветку, но тут до ее слуха донесся треск. Непрочная стремянка разваливалась от непомерных нагрузок. Оксана почувствовала, что падает с трехметровой высоты. Удар, боль, темнота.

Юра прошел по коридору и устало опустился на скамейку. В голове звенело. Все мысли были о сестре. На другой стороне медсестра отпаивала мать и бабку какими-то лекарствами. Матери уже сделали успокаивающий укол.

Когда мать позвонила и сказала, что Оксана упала с лестницы, и надо срочно приехать, он не думал, что все будет так плохо. Спасибо, они в конце смены возвращались с вызова, и напарник предложил сразу ехать на дачу, благо не так далеко от города она была. Обратно они мчались включив люстру и сирену. Оксана умудрилась удариться головой о потерявшийся еще в прошлом году металлический совок. Юрка использовал все связи, которые остались от службы, и сестру принял военмед. Девушку сразу забрали в операционную. Через несколько минут вышла медсестра, сказала, что удар пришелся по касательной, кости черепа целы. И все равно врачи два часа зашивали голову и руки, разодранные о гвозди лестницы.

Потом приехали мать и бабка. И тогда Юрка не выдержал. Он не орал, нет, он говорил тихо и внешне спокойно. Вот только цензурными в его речи были только предлоги и союзы. Мать молчала, опустив голову. Бабка несколько раз порывалась что-то сказать, открывала рот, но тут же закрывала. В конце опер сказал, что позвонил отцу и тот скоро приедет. И попросил собрать вещи Оксаны, поскольку больше он сестру с этими женщинами не оставит, и на даче она без него не появится.

— Вы Синицын? — подошел к нему врач, мужчина в кителе и халате поверх.

— Да, — Юрий поднялся. — Я брат, родной.

— А родители есть?

— Есть мать, но она в несколько невменяемом состоянии, — мужчина кивнул в ту сторону, — а отец будет только завтра. С бабушкой лучше вообще разговоров не вести.

— И все же мне хотелось бы поговорить с матерью, — врач развернулся и пошел к женщинам, опер последовал за ним, и, как оказалось, не зря.

Выслушав, что травмы девушки сами по себе не опасны, но последствия удара непредсказуемы, врач назвал необходимые для лечения препараты и их примерную стоимость.

— Но у нас нет таких денег, — вздохнула мать.

— У меня есть, — посмотрел на нее сын. — А завтра прилетит отец.

— Надя, я категорически против того, чтобы лечить нашу девочку на деньги буржуев, — не удержалась бабка. — Пусть мы бедные, но у нас есть гордость! С Оксаночкой ничего страшного не произошло…

— Да-да, — закивала головой мать, не понимая, с кем соглашается.

— Хватит! — рявкнул Юрий. — Антонина Захаровна, ваша внучка лежит в реанимации после падения с трехметровой высоты и удара головой. И еще неизвестно, какими будут последствия. Да любой нормальный родитель по вагонам деньги собирать пойдет, лишь бы ребенка вылечить. А ты о какой-то гордости говоришь.

— Между прочим, при коммунистах все лечение бесплатным было, — попыталась возразить она.

— Вот иди к своим коммунистам, и попроси их помочь. А потом можешь нам с отцом эти деньги вернуть, раз такая гордая. Доктор, я предупреждал, что дамы несколько не адекватны, — заметил он удивленный взгляд врача.

— Вижу, — устало вздохнул тот. — Алена, — к ним подошла медсестра. — Проводи женщин. Все-таки мы военный объект, и им тут делать нечего. А вас, молодой человек, прошу за мной.