Богиня весны - Филис Кристина Каст

Лина принужденно рассмеялась.

— Ну конечно, теперь я их узнаю. Должно быть, здесь необычное освещение, вот они и показались мне незнакомыми. — Она протянула вперед руку, и мягкий розоватый свет упал на алебастровую кожу Персефоны. — Он так отличается от солнечного света. И так все изменяет, что даже знакомое кажется чужим. — Она улыбнулась, подумав, что и протянутая рука тоже была для нее чужой.

— Свет в моих владениях создаю я сам, и он, конечно же, отличается от сияния Аполлона так же, как я отличаюсь от бога света. — Голос Гадеса внезапно стал резким, в нем прозвучал вызов.

— Ох... ну... — Лина почувствовала себя неловко. — Я вовсе не имела в виду, что он мне не нравится. Наоборот, я нахожу его прекрасным. Просто он другой, вот и все.

Гадес промолчал, он лишь пристально посмотрел на Лину своими выразительными глазами. Лина подумала, что, пожалуй, неудивительно, что у Гадеса бывает не слишком много гостей; настроение у него менялось, как на американских горках. Вверх-вниз, вверх-вниз... и с головокружительной быстротой. Возможно, ей стоит поговорить с ним об этом перед тем, как она уйдет отсюда. И еще, пока она здесь, она могла бы помочь и самому Гадесу, а не только душам умерших. Эта идея понравилась Лине. То немногое, что она успела увидеть в Подземном мире, оказалось слишком прекрасным, чтобы быть похороненным под предрассудками, суевериями и ложной информацией. И сам Гадес был совсем не тем скучным богом, какого описывала Деметра. Лина искоса глянула на него. Он был похожим на стройного хищника, изменчивого и загадочного. И в чем он действительно нуждался, так это в хорошей рекламной кампании, способной изменить его имидж. Лина тихонько улыбнулась себе под нос. Она всегда преуспевала в маркетинге и рекламе.

Они втроем неторопливо пересекли просторный двор. И вскоре Лина полностью погрузилась в созерцание того, что ее окружало. Тут и там стояли прекрасные статуи обнаженных богов. Они были с превеликим мастерством высечены из чуть розоватого мрамора, создававшего впечатление живой плоти. Лина надеялась, что будет все же не так сильно занята на новой работе и сможет иногда наслаждаться этим садом. Это было просто идеальное место для того, чтобы немного посидеть, отдыхая, выпить вина и помечтать.

— После долгого пути, я думаю, тебе захочется слегка освежиться, — неожиданно сказал Гадес — Мне было бы приятно, если бы ты присоединилась ко мне. — И тут же поспешил добавить: — Если, конечно, ты не слишком устала, что было бы вполне понятно.

— Я совсем не устала, зато очень проголодалась, — с улыбкой ответила Лина мрачному богу, желая, чтобы он хоть немного расслабился.

— Вот и хорошо, — кивнул Гадес, и выражение его лица слегка смягчилось. — Сначала тебя проводят в твою спальню. — Он кивнул Эвридике. — А тебе покажут твою комнату, дитя, и можешь не сомневаться: она будет рядом с покоями богини.

Маленькая призрачная девушка радостно хихикнула, а Лину охватили теплые чувства к Гадесу, ведь он проявлял к Эвридике такое сострадание... Пока они шли дальше через двор, Лина порылась в памяти. Что она вообще знает о Гадесе? Не слишком-то много она о нем читала. Он был правителем ада, похитившим юную Персефону. А что еще? Скрытое знание Персефоны проснулось в глубине и прошептало:

«Гадес... мрачный, нелюдимый, суровый... сумрачный бог, чье богатство возрастает от слез смертных...»

Лина постаралась не хмуриться, прислушиваясь к внутреннему голосу. Гадес вел себя не так, словно слезы Эвридики могли обогатить его. На самом деле похоже было, что дела обстоят ровно наоборот. Смущенная Лина рассеянно улыбнулась Эвридике, радостно говорившей что-то о красоте белых цветов.

Огромный двор наконец закончился, они вошли в большую двустворчатую стеклянную дверь, широко распахнувшуюся, едва Гадес коснулся ее.

Магия, подумала Лина, стараясь не показывать удивления. Она не может позволить себе удивляться волшебству. Она ведь вроде как богиня... то есть предполагается, что она должна быть богиней... она богиня... Лина повторяла это, как мантру. Пока Лина уговаривала сама себя, Гадес отступил в сторону и жестом пригласил ее во дворец.

И Лина вошла в сон.

Пол здесь был из того же гладкого, бесшовного черного мрамора, но стены чудесным образом изменились. Здесь эбеново-черный цвет был испещрен прожилками светлейшего белого; день и ночь гармонично сливались воедино. В серебряных держателях на стенах весело пылали факелы. С высокого потолка свисали люстры со свечами — и Лина вытаращила глаза, глядя вверх; люстры были сделаны из драгоценных камней. Свет отражался в гранях, сиял и множился, как солнечные лучи на воде. Прямо над головой Лины с потолка словно бы рушился целый водопад аметистов. Чуть дальше висела другая роскошная люстра, похоже вырезанная из топазов. Еще дальше Лине подмигивали чистой зеленью изумруды.

— Драгоценные камни! — Лина ошеломленно встряхнула головой. — Эти подсвечники что, действительно из настоящих драгоценностей?

— Конечно. И чему ты так удивляешься, богиня? Разве драгоценные камни находят не в глубине земли? И разве глубокие слои земли не принадлежат Подземному миру? — Гадес, похоже, развеселился.

— Я и не думала, что ты заодно и бог драгоценностей, — выдохнула Лина, все еще не в силах отвести взгляд от сияющей красоты.

— Есть еще многое такое, чего не знают обо мне другие бессмертные, — ответил Гадес.

— Господин, прости, что я опоздал. Я ожидал, что ты подъедешь со стороны парадных ворот.

Незнакомый голос заставил наконец Лину оторваться от созерцания драгоценных люстр. Через холл к ним торопливо шел какой-то мужчина. Он был одет в белую просторную одежду, похожую на тогу, вроде той, что была на Гадесе, только не такую пышную.

— Это неважно, Япис. Я подумал, что богине понравится другой вход, через двор.

— Разумеется, господин. — Он снова поклонился Гадесу и только потом повернулся к Лине. — Богиня Персефона, это воистину удовольствие — приветствовать в Подземном мире саму богиню весны!

Его поклон выглядел официально, однако улыбка была искренней, и первым впечатлением Лины было, что мужчина уж очень походил на английского камердинера, вроде Энтони Хопкинса в фильме «Остаток дня», вот только носил он тогу, был более волосат и давно умер. Она любезно улыбнулась, стараясь забыть о том, что перед ней умерший.

— Богиня, сундуки, что прислала твоя мать, уже доставлены в твои покои и распакованы. Если ты последуешь за мной, я покажу дорогу и присмотрю, как тебя устроили. — Он посмотрел на Гадеса. — Если ты именно этого желаешь, господин.

— Да-да, — небрежно взмахнул рукой Гадес. — Ты в этих делах лучше разбираешься, Япис. Ах да, и подыщи комнату для этого юного духа, рядом с покоями богини. Богиня желает, чтобы Эвридика оставалась поблизости.

Япис серьезно кивнул.

Гадес повернулся к Персефоне.

— Тебе стоит только кликнуть Яписа, когда ты будешь готова отправиться к столу, и он тебя проводит ко мне.