Ораторское искусство с комментариями и иллюстрациями - Марк Туллий Цицерон
Шрифт:
Интервал:
«Так вот, хорошие люди потому и не соглашаются управлять – ни за деньги, ни ради почета: они не хотят прозываться ни наемниками, открыто получая вознаграждение за управление, ни ворами, тайно пользуясь его выгодами; в свою очередь и почет их не привлекает – ведь они не честолюбивы. Чтобы они согласились управлять, надо обязать их к этому и применять наказания. Вот, пожалуй, причина, почему считается постыдным добровольно домогаться власти, не дожидаясь необходимости. А самое великое наказание – это быть под властью человека худшего, чем ты, когда сам ты не согласился управлять. Мне кажется, именно из опасения такого наказания порядочные люди и управляют, когда стоят у власти: они приступают тогда к управлению не потому, что идут на что-то хорошее и находят в этом удовлетворение, но по необходимости, не имея возможности поручить это дело кому-нибудь, кто лучше их или им подобен» (пер. С.А. Ошерова).
Публий Корнелий Сципион Африканский Старший – римский политик, государственный деятель, был удостоен посмертно той почести, что его портрет (imago – вероятно, посмертная маска) хранился в храме Юпитера Капитолийского и использовался в торжественных церемониях: таким образом, он стал богом для своих потомков.
Ибо кто действительно поверит, что Дионисий, отняв с величайшими усилиями у своих сограждан свободу, достиг чего-то большего, чем его согражданин Архимед, изготовив эту самую, уже упомянутую нами, сферу, когда он, казалось, ничего не делал?
Дионисий Старший – сиракузский тиран.
Архимед – знаменитый инженер-изобретатель. Речь о созданном им небесном глобусе со сложными механизмами вращения, позволявшими предсказывать затмения и заранее знать картину звездного неба на каждый день. Это было как нельзя важно для развития морской торговли и общих знаний об окружающем мире: глобус Архимеда был значим для Сицилии так же, как сейчас для экономики совершенно необходимы компьютеры.
Но кто не согласится с тем, что люди, у которых нет никого, с кем они, находясь в толпе, заполняющей форум, хотели бы поговорить, более одиноки, чем те, которые, не подвергаясь ничьему суду, беседуют сами с собой или как бы присутствуют в собрании ученейших людей, наслаждаясь их открытиями и сочинениями? Поистине, кто сочтет кого-либо более богатым, чем человека, не испытывающего недостатка ни в чем таком, чего требует его природа, или более могущественным, чем человека, достигающего всего того, к чему он стремится, или более счастливым, чем человека, избавленного от всяческих душевных волнений, или более удачливым, чем того, кто владеет лишь таким имуществом, которое он, как говорится, может унести с собой даже после кораблекрушения?
Цицерон называет здесь такие свойства настоящего философа как умение общаться с мудрецами прошлого при чтении их книг, как умение довольствоваться малым, успокаивать в себе страсти и быть готовым к любым испытаниям – поскольку никакое бедствие не разлучит с мудростью. Такой философ противопоставлен верхоглядному человеку, стремящемуся преуспеть в политике, ходящему на форум, но не обретающему при этом никаких настоящих друзей и союзников.
И какой империй, какие магистратуры, какую царскую власть возможно предпочесть положению, когда человек, презирая все человеческое и находя это менее ценным, чем мудрость, не помышляет ни о чем, кроме вечного и божественного, и убежден в том, что, хотя другие и именуются людьми, но люди – только те, чей ум изощрен в знаниях, свойственных просвещенному человеку?
Все человеческое (omnia humana) – человеческие дела, противопоставленные мудрости как знанию не только человеческих, но и божественных дел.
Изощрен… – буквально: «отполирован в гуманитарных знаниях», окультурен, тонок в восприятии ситуаций, способен действовать в любой социальной ситуации самым честным и уместным образом, не причиняя вреда другим. В таких фразах – гуманистическая образовательная программа Цицерона, значимая и по сей день.
Таким образом, известные слова Платона (а может быть, это сказал и кто-нибудь другой) кажутся мне весьма удачными. Когда буря вынесла его из открытого моря к берегам неизвестной ему страны и выбросила на пустынный берег, то он, между тем как его спутники были объяты страхом, не зная, куда они попали, говорят, обнаружил начертанные на песке какие-то геометрические фигуры; заметив их, он воскликнул, что спутники его могут быть спокойны, так как он видит признаки присутствия людей; он, очевидно, усмотрел их в наличии не посевов, а признаков учености.
Всякий народ, представляющий собой такое объединение многих людей, какое я описал, всякая гражданская община, являющаяся народным установлением, всякое государство, которое, как я сказал, есть народное достояние, должны, чтобы быть долговечными, управляться, так сказать, советом, а совет этот должен исходить прежде всего из той причины, которая породила гражданскую общину.
Причина возникновения государства, согласно Цицерону, – необходимость совместной защиты: так как люди не обладают теми свойствами, которые есть у животных, например, острыми когтями или быстрыми ногами, они могут защититься от хищников и добыть пропитание, только объединившись вместе. Далее Цицерон ставит вопрос, как именно в таком объединении принимается решение, чтобы оно следовало не из необходимости (что заставило бы принимать множество противоречивых ситуативных решений), а из блага.
Далее, осуществление их следует поручать либо одному человеку, либо нескольким выборным или же его должно на себя брать множество людей, то есть все граждане. И вот, когда верховная власть находится в руках у одного человека, мы называем этого одного царем, а такое государственное устройство – царской властью. Когда она находится в руках у выборных, то говорят, что эта гражданская община управляется волей оптиматов. Народной же (ведь ее так и называют) является такая община, в которой все находится в руках народа. И каждый из трех видов государства – если только сохраняется та связь, которая впервые накрепко объединила людей ввиду их общего участия в создании государства, – правда, не совершенен и, по моему мнению, не наилучший, но он все же терпим, хотя один из них может быть лучше другого. Ибо положение и справедливого и мудрого царя, и избранных, то есть первенствующих граждан, и даже народа (впрочем, последнее менее всего заслуживает одобрения), все же, – если только этому не препятствуют несправедливые поступки или страсти, – по-видимому, может быть вполне прочным.
Три вида государства – монархия, олигархия и демократия; они были выделены еще Платоном. Греческий историк Полибий, первый из греческих писателей утверждавший преимущество римской политической модели над греческими, видел в первой соединение всех трех видов.
Каждое государство таково, каковы характер и воля того, кто им правит. Поэтому только в таком государстве, где власть народа наибольшая, может обитать свобода; ведь приятнее, чем она, не может быть ничего, и она, если она не равна для всех, уже и не свобода.
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!