Не жилец! История медицины в увлекательных заметках - Андрей Сазонов

Три субстанции, два начала, пятерка «вместерожденных» и злые духи-пришельцы… Попробуйте объединить все это в единую систему, и вы получите тибетскую медицину, в которой первопричинами болезней являются сверхъестественные силы, болезни проявляются нарушением баланса между тремя внутренними субстанциями, а для лечения используются «холодные» и «горячие» лекарства.

Врачевание в Тибете традиционно считается монашеским занятием, но кроме буддийских монахов им могут заниматься и обычные люди. В прежние времена монахи находились в привилегированном положении, поскольку знания были преимущественно сосредоточены в монастырях и распространялись среди своих — в кругу монахов. Сейчас к знаниям может получить доступ любой желающий, но тем не менее статус врача-монаха и в современном Тибете традиционно выше статуса светского врача.

Обратите внимание на одно весьма существенное обстоятельство, отличающее тибетскую медицину от медицины Вавилона и Ассирии. И там, и здесь считалось, что болезни вызываются духами. Но если в Вавилоне лечение тоже было основано на мистике, то у тибетских врачей оно носит сугубо практический характер. Ритуал, как таковой, заканчивается после определения первопричины, вызвавшей болезнь. Дальше следуют практические действия.

Тибетская диагностика начинается с гадания, для которого использовались различные предметы, например панцирь черепахи. Гадание по нижнему (брюшному) щиту черепашьего панциря пришло в Тибет из Китая, где оно в древности было весьма популярно, но в начале нашей эры постепенно вышло из обихода. В «Исторических записках» китайского историографа Сыма Цяня, где описывается история Китая от мифических времен до начала нашей эры, приводится ритуал такого гадания. Панцири использовались всего один раз, то есть для каждого гадания нужно было убить одно животное. Можно только радоваться тому, что этот способ гадания утратил былую популярность. Перед гаданием панцирь подвергался ритуальной очистке, причем делать это следовало в день новолуния. Нужно было облить панцирь чистой водой, затем очистить при помощи сырого птичьего яйца, затем нагреть на огне, протереть зерном и снова очистить яйцом. Готовый панцирь прижигали, при этом на его поверхности образовывался рисунок из трещин, по которому и проводилось гадание. Прижигание сопровождалось довольно длинным заклинанием: «О Наставник Черепаха, о Наставник Черепаха! То, что выявил огонь на твоем панцире, хранится у тебя в сердце, то, о чем тебя спросят, ты знаешь заранее. Наверху ты достигаешь небес, внизу опускаешься в бездну и нет равных тебе среди духов. Ныне благоприятный для гадания день…» Затем называлось имя человека, ради которого проводилось гадание, и говорилось о том, что если гадание сбудется, то он возрадуется, а если не сбудется — будет огорчен.

В Тибете был создан и свой, местный ритуал гадания по черепашьему панцирю, сильно отличавшийся от традиционного китайского. По сути дела — это совершенно другой ритуал, в котором используется не нижняя, а верхняя часть панциря, причем используется многократно. В перевернутый панцирь, словно в чашу, наливали небольшое количество воды и делали выводы по тому, как она распределялась по разным участкам панциря. Гадание могло дополняться составлением гороскопа.

Тибетский врач не только устанавливал конкретных виновников произошедшего, но и выяснял, как с ними следует поступать. Если причиной болезни стал конфликт человека с его «вместерожденными», нужно было достичь примирения, восстановить внутреннюю гармонию. Злого духа-пришельца можно было изгнать с помощью одних лекарств или умилостивить при помощи других, а то и вовсе уничтожить — отравить. На этом мистическая часть процесса завершалась. Определившись с тактикой, врач приступал к лечению.

Для изгнания духов-пришельцев в первую очередь применялись средства рвотные или слабительные, выбор конкретного лекарства зависел от того, где именно находился дух. Некоторые духи устраивались в организме настолько прочно, что их приходилось ослаблять при помощи ядов. Яды в тибетской фармакологии занимают если не ведущее, то во всяком случае одно из первых мест. Тибетские врачи виртуозно умеют рассчитывать дозировки ядов в зависимости от возраста пациента, его пола, телосложения и прочих индивидуальных особенностей. Нужно же ослабить или уничтожить злого духа, но не нанести вреда больному человеку.

Разгневанных «вместерожденных», а также особо сильных духов-пришельцев приходилось успокаивать при помощи «успокаивающих» средств. Речь идет не о препаратах седативного действия, а о тех, которые уменьшали проявления болезни, приводили к исчезновению симптомов. «Успокаивающие» лекарства делились на «согревающие» и «охлаждающие» — след, оставленный китайской медициной.

Для восстановления нарушенного баланса трех субстанций использовались средства, восполняющие недостающее и уменьшающие излишнее. Эта задача была сложной, и для ее решения чаще всего требовались сложные по составу лекарства.

Уникальной особенностью тибетской фармакологии стало представление о лечении, как о прямом сражении с болезнью. Сложное лекарство рассматривалось как воинство, во главе которого стоял правитель или полководец — ведущий препарат, которому помогали справиться с болезнью «советники», «офицеры» и простые «воины». Для того чтобы лекарство дошло до того органа, которому оно предназначалось, мог потребоваться знающий дорогу «проводник», или «герольд», который расчищал путь.

Одно и то же лекарственное вещество может выступать в различных ипостасях. «Одиноким путником» или «одиноким воином» его называют, когда дают больному в чистом виде, без каких-либо примесей. Если же к веществу добавляется сахар, который, по тибетским представлениям, обладает способностью ускорять продвижение лекарств по организму, и какие-то дополнительные средства, усиливающие действие основного, то такое лекарство сравнивается с вооруженным (добавками) богатырем, который сидел на коне (конем считался сахар). Чем больше добавок, тем выше становится статус основного препарата. Как говорится, королем делает свита. Наиболее сложные по составу лекарства сравнивались с владыкой, стоявшим во главе огромного войска.

Учитывался и характер ведущего лекарственного вещества. Лекарства, изгоняющие или поражающие злых духов, считаются «воинами», «полководцами» или «владыками». А лекарства успокаивающие — «путниками», «советниками» или «владычицами», которых сопровождает не агрессивное войско, а свита, состоящая из увещевающих советников.

Последняя группа лекарственных средств представлена «укрепляющими» препаратами, при помощи которых восстанавливали силы исцеленного человека. К подобным лекарствам также относятся и высококалорийные пищевые продукты, такие, например, как крепкий и жирный мясной бульон или же молоко с добавлением сахара.

Хирургическое направление в тибетской медицине развито хуже терапевтического. Отношение к хирургии здесь ближе к китайскому, а не к индийскому, несмотря на то что один из составителей первого тибетского медицинского трактата, персидский врач по имени Галенос, был весьма сведущ в хирургии. Дело было в первой половине VII века, вскоре после появления тибетской письменности. Помогали Галеносу индус Бхаратраджа и китаец Хань Ваньхан. Каждый из врачей перевел на тибетский язык один трактат из своей национальной медицины, который считал наиболее важным. Эти три перевода составили трактат под названием «Оружие бесстрашия», легший в основу Старой, добуддийской медицинской школы.