Над Канадой небо синее - Комбат Найтов

– У меня еще один вопрос, Анастасия Гавриловна.

– Слушаю.

– Выходите за меня замуж.

– Беда в том, Андрей, что мой брак зарегистрирован в Выборге, а по закону разводов у нас нет. Да и знакомы мы мало. Я не могу сказать, что вы мне не нравитесь, но я вас практически не знаю. Как и вы меня. Вы еще встретите себе хорошую молодую девушку и осчастливите ее.

– Это не совсем так, Анастасия Гавриловна, я вас помню, еще когда вы у отца моего работали, в Пайлаа. Да и позднее, когда острова осваивали, вы все время находились неподалеку, вот только вы замужем были, поэтому и не мог я ухаживать за вами. Мне как-то с женщинами не везет, всё они меня выбирают. То княгиня Анна – у нее ребенок от меня, но все считают, что это сын князя. То Жанетт с сестрой меня на себе женили, а сегодня мне предложили убить мужа Клодин и забрать ее с собой вместе с дочерью, которая, как она утверждает, моя. Я не хочу искать больше никого, тем более что есть вы, которую я уважаю и люблю. И у которой такая же задача, как и у меня: построить Новый Выборг – от Нововыборгских островов до Бразилии. Я – военный моряк, вы – инженер, мы с вами почти точная копия князя и княгини. А вы княгиню очень напоминаете – те же движения, одни привычки. Вы ее дочь, не по крови, а по сути.

Он продолжал говорить, и я поняла, что он говорит совершенно серьезно и искренне. У него из-за фуражки, которую он снял, чуть задрался вихор на челке, и мне захотелось его поправить. Он не отклонился, но потом взял мою руку в свои огромные ладони, очень нежно, и поцеловал мне кончики пальцев.

– Настя, – сказал он, как на острове, – выходи за меня замуж, я тебя очень люблю. И все сделаю, чтобы ты была счастлива.

– Но я же замужем! И мой муж – каторжник.

– Ничего подобного, я же был председателем трибунала. С момента вступления в силу приговора ваш брак с Пройдой аннулирован. Там есть запись о том, что все договора, купчие, соглашения и другие акты, заключенные осужденным, обращены в ноль. Брак – это зарегистрированный акт в отделе записи актов гражданского состояния.

Я смотрела на него круглыми от удивления глазами. Оказывается, я, считавшая себя неплохим юристом, невнимательно прочла приговор. Впрочем, тогда мне было не до юридических тонкостей.

– Все равно, об этом необходимо спросить разрешения у князя.

– То есть ты не говоришь мне «нет»?

– Да. Я не говорю этого. Но решать это будет Святослав. Разрешит – значит, брак состоится. Нет…

– Значит, я увезу тебя к себе без его согласия.

Я встала, собираясь его выгнать, но он обнял меня, приподнял, как пушинку, и положил на свои руки без малейшего усилия. Вот это силища! Я склонила ему голову на плечо. А он повернул ко мне лицо и целовал меня. И я ему ответила. Через некоторое время мы, задохнувшиеся от этого поцелуя, сели за стол, только он меня не отпустил, а держал на коленях, на все лады повторяя мое имя мне на ухо. Целовал мне мочки ушей, лицо и руки и был нежен, как никто не был нежен со мной за всю мою жизнь. Кроме Сашки и Машки. Я поняла, что он больше меня никуда не отпустит. Да и у самой все внизу сжалось в тугой комок, как после тех снов.

– Пойдем, я покажу тебе, где находится ванная.

Днем мы отправили шифрограмму князю с просьбой разрешить наш брак. Через три часа получили ответ без шифра: «Совет да любовь». И мы объявили о своей помолвке.

Успех первых поселений за океаном, где закладывался фундамент грядущего выбивания из-под будущих «великих держав» основы, на которой строилось их благополучие – морского разбоя – был жизненно необходим. Было бы наивно полагать, что мои «европейские партнеры» уж слишком долго позволят мне почивать на лаврах. За Порккала-Удд появился претендент на шведскую корону – Карл-Густав Пфальцский. Кристина, отношения с которой складывались очень хорошо, не была похожа на Грету Гарбо. Она была страшна, как смертный грех, и после безуспешных попыток найти себе хоть кого-нибудь в мужья – а кто возьмет в жены полностью заросшую женщину, у которой от волос свободны только лицо, ладони и ступни! – решила остаться девственной и назначила себе преемника, весьма воинственного герцога из Пфальца – это на самой границе с Францией. Герцогство обладало личной унией со Швецией, так же, как сейчас Нововыборг имел личную унию с Выборгом. А занятие мною Багам, брошенных Испанией в связи с бедностью почв и вымиранием местного населения от болезней, позволило полностью легализовать заморские области Выборга. Закрепившись там, можно было поглощать испанские колонии, вовлекая их в экономический оборот Выборга. Как мы и поступили с будущей Ямайкой, которая уже никогда ею не станет.

Мне были нужны бокситы, чтобы раскислять металл, и поставлять их из Сантьяго было выгоднее, чем осваивать единственное месторождение в Водьской пятине. Народа у меня там сильно недоставало. Дети стали рождаться хорошо, мужиков здорово поприбавилось, за счет развития заводов и фабрик. Демографическую яму удалось перепрыгнуть, так как сюда потянулись беглые крестьяне со всей России. Теперь они шли не в казаки, а в рабочие. Так надежнее.

Заметно возрос поток переселенцев из финского удела Швеции. В верхней северной части граница шведами не охранялась, и водных путей было много. Крестьяне уходили из-под крепи, в которую их засунули Кристина и ее отец. Оба баловались тем, что с легкостью раздавали землю дворянству, разбрасывались титулами, особенно Кристина. Так она боролась за свою популярность в народе. Однако год назад риксдаг потребовал вернуть в казну розданные земли. Провозглашенная генералом Флеммингом «шпионская война» против Выборга привела к тому, что лучшие умы Европы перебрались в Выборг. Тот же Декарт теперь работал в Главном картографическом управлении флота и преподавал навигационную астрономию и картографию в Татьянином университете.

Известие о том, что при попытке продать англичанам схему полевой гидроэлектростанции арестован Пройда, принес Томас Усселинкс. Мои опасения, что главным для Федора является власть и деньги, оказались верными. Это первый серьезный звоночек, что кадровый вопрос требует более тщательного контроля. Особенно для людей, находящихся за границей. Самое смешное, что реально Пройда продавал воздух. Учился он, как я уже говорил, плохо и электрику практически не знал. Он же пехотинец. Но привыкшая к комфорту Настена свой дом в Гвардейском постаралась приблизить по уровню к тому, в каком проживала у нас. Руки у нее были вставлены в правильные места, а голова работала замечательно. На младших курсах она проходила практику в электроцехах завода. Поэтому и Пройда привык, что нажал на кнопочку – и свет загорался. Включил электробритву – и побрился. А тут дикость, и это не выход на единение с природой на несколько дней, а постоянные условия проживания. Психологически действительно очень трудно.

Ледокол к тому времени проходил швартовые испытания, и по их окончании мы вышли на ходовые и ледовые. Судно уверенно их прошло, к тому же позволило на два месяца раньше начать навигацию на Балтике, а это существенный финансовый выигрыш. Поэтому и родилась идея самим сходить в Америку. Ну, и хоть немного отдохнуть от всего и всех. Достали все, особенно Госсовет России. Татьяне идея пришлась по душе, она обожала отдыхать на море, и его отсутствие уже в течение десяти лет воспринимала очень остро.