Принцесса из села 2 - Светлана Штауб

Боже мой… я точно с ума сойду от этой семейки…

Глава 18

Вероника.

— Ну уж нет, — я подняла обе руки, как бы пытаясь оградить себя от этих людей. — Нет, это уже перебор. С меня хватит!

— Что хватит? — совершенно невинным, непричастным голосом переспросил Степан.

Отвечать я не хотела, но слова произнеслись сами.

— Хватит с меня всей этой семейки.

— Вероника… — я почувствовала, как кто-то касается моей руки.

Обернулась к Степану, поняла, что это он. Но отбиваться не стала. Не знаю, что сыграло главную роль в решении вести себя адекватно и не психовать, когда тебя трогает незнакомец: либо я просто не хотела показаться некорректной хабалкой перед незнакомым человеком, либо… мне просто стало спокойнее, когда Степан взял мою руку. Он не дёргал меня, не держал насильно. Он касался на столько аккуратно, что я понимала — я смогу вырваться в любой момент. Мне даже вырываться не придётся.

Он смотрел на меня, я — на него. Между нами не было никакого смущения. Такое странное, непривычное чувство… как будто… как будто он понимал меня от и до. Стоило мне только подумать о том, что мне как-то некомфортно, он тут же отпустил руку.

И пока я пыталась разобраться со своими ощущениями, со своим отношением к появившемуся из ниоткуда брату Германа, сам Герман уже успел подойти к нам и толкнул Степана так, что тот чуть не отлетел на несколько метров.

— Ещё раз тронешь её, — гневно процедил бывший начальник, — будешь иметь дело со мной.

Степан раскинул руками.

— А что я такого сделал?

Герман подошёл ко мне, попытался приобнять. Я тут же отмахнулась от него.

— Всё хорошо? — неожиданно Германа начало волновать моё состояние.

— Это ты меня не трогай! — быстро отозвалась я.

— Послушай… — попытался было объясниться Герман, но я даже не хотела его слушать. Неужели он ещё не понял?

— Отойди! — закричала я так, что глаза Дианы, чуть не вылезли на лоб, а ошарашенный взгляд Степана вызвал во мне чувство ужасной вины — вины за такое ужасное поведение.

— Кажется, Вероника не хочет, чтобы ты с ней общался, — отозвался Степан, подходя ближе.

Наконец, он оказался в паре шагов от Германа. Я видела, как сжимаются кулаки бывшего начальника. Видела, как он готовится сорваться в любой момент. Я понимала — если ничего не сделаю, он снова набросится на собственного брата. Поэтому я была просто вынуждена дотронуться до того, до кого меньше всего хотела бы дотрагиваться. Я взяла Германа за руку. Обхватила его кулак своей ладонью. Голова Германа медленно повернулась ко мне. Он точно не ожидал ничего такого. Избавившись от злобы и ненависти, которые так и рвались наружу, я одарила его спокойным взглядом. Таким взглядом, как будто между нами не было никаких проблем. Как будто мы, как и раньше, были обычной парой… Но мы никогда не были обычной парой. Эти мысли, эта обида… всё это рвалось наружу. И мне приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы глушить всё это на подходе. Просто потому, что я не хотела, чтобы Герман набросился на Степана.

Я знала, зачем я делаю это. Я знала, что неприязнь, которой я пропиталась по отношению к Степану, сразу после того, как узнала, что он родственник Германа и Дианы, внезапно сошла на нет, как только я поняла, в каких отношениях он находится с Германом. Мне оказалось достаточно понять, что Герман терпеть не может Степана, чтобы снова отнестись к этому мужчине с той симпатией, которая только начала проклёвываться в первые минуты нашего знакомства.

Герман расслабился.

Я почувствовала, как смягчился его кулак. Немного погодя он и вовсе раскрыл ладонь. К этому моменту я уже успела отпустить его руку — мне не хотелось держать его дольше, чем это было необходимо для спасения Степана.

— Ты не понимаешь, кого защищаешь, — прошептал Герман. Он сделал это с какой-то что ли… горечью.

Я пододвинулась ближе и постаралась дать как можно более обидный ответ.

— Не думаю, что может быть что-то хуже, чем забыть о дне рождения своей девушки.

Отвернулась, и тут же закрыла глаза. Я понимала, какую глупость сморозила. Но уж очень хотелось причинить Герману как можно больше боли. В конце концов, я имела право получить хотя бы извинения. Но он до сих пор не сделал даже этого. После всех слов, что я ему сказала. После всех обвинений, после всех моих истерик, я так не получила заветные извинения. Нет, они бы не спасли наши отношения — отношения между мужчиной и женщиной, — но мы хотя бы могли разойтись мирно… Но даже этого он мне не дал!

— Вероника… — взгляд стал умоляющим.

Я отрицательно помотала головой.

— Как только это закончится, мы разойдёмся навсегда, — тихо ответила я.

— Пожалуйста, не говори так.

Мне хотелось продолжить диалог. Хотелось обсудить все проблемы. Мне даже хотелось поверить каждому его слову, хотелось вернуть всё назад — сделать вид, будто ничего не было. Но гордость не позволила. Я не могла игнорировать его поведение. Я не могла просто дать ему заговорить себя, позволив выставит меня не уважающей себя неудачницей.

Поэтому я просто развернулась в сторону дома, прошла мимо него, уловив уже знакомый запах его парфюма, дошла до крыльца и остановилась, осознав, что меня снова тошнит. Попыталась отдышаться. Я старалась вести себя как можно более естественнее, чтобы никто не заметил, что мне плохо. Но в какой-то момент переборщила с тревогой и прикрыла рот, понимая, что вот-вот совершиться неисправимое. Я не удержалась, спустилась вниз, подбежала к ближайшей клумбе и… меня вырвало прямо на глазах у всех.

Конечно, ко мне тут же подбежал Герман. Где-то на заднем плане выпендривалась Диана, высказываясь об увиденном в свойственной ей язвительной манере.

Почуяв запах мужского парфюма, я снова прикрыла рот, пытаясь отмахнуться от Германа. Теперь не только мой мозг не терпел его присутствия — теперь к нему подключился и желудок.