Европа. Акт 3-й - Станислав Пилипенко

Далее, опомнившись и собравшись с мыслями, Ева начала растолковывать Лине сложившуюся суть отношений между людьми. Много раз повторяла банальные вещи типа: «Никому не говори!». Лина же, с терпением кошки, дождалась окончания этого монолога и в конце произнесла:

— Я что, дура?!

В комнате, как шарик лопнул. Атмосфера разрядилась, они обнялись и почему-то заплакали. Первой заплакала именно Ева, Лина же плакала «за компанию». Не известно, как долго бы это продолжалось, но в комнату вбежал огромный, с длинной белой и кудрявой шерстью, пес Дик. Он всегда носился по усадьбе, где сам хотел. Торопижке-Дику, каждую секунду, очень срочно надо было быть в другом месте. Везде его ждали свои, очень важные собачьи дела. Ворвавшись в комнату и увидев такое мокрое непотребство, Дик набросился на обоих и начал их неистово облизывать. Плачь перешел на хохот, и пес тут же стал бегать по комнате, громко лая и как-бы улыбаясь от удовольствия. Дик был счастлив. Он только что спас мир от горя. Поскольку проблема была решена, он гавкнул в последний раз. Сделал умную морду и обнюхивая все на ходу, убежал решать какую-то новую собачью проблему…

…У Дика было два основных состояния его огромного организма: он либо спал, либо бегал и обнюхивал все подряд. Соображал Дик довольно неплохо. Возникающие проблемы решал быстро, эффективно и, как положено торопыжке — радикально. Однако, если шел дождь, то ни какая сила не могла его вытащить на улицу. Пес просто ненавидел грязь и всегда ждал, пока все надежно высохнет. Также Дик не любил, когда не знакомые врываются на его территорию. Будь это человек, или кот (не говоря уже о собаке). Доставалось так же ящерицам и прочим мелким, которых он мог быстро поймать. Если дело с поимкой мелкой живности затягивалось, Дик просто бросал это безнадежное дело. Кроме этого Дик не любил изменений в обстановке вещей. Если появлялась что-то новое, он пытался это оторвать или сдвинуть. Даже если данное что-то не отрывалось, или не сдвигалось, то следовали попытки разорвать новую штуку, на как можно более приличное количество кусков. Помогал только строгий, предварительно сделанный приказ: «Не трогай!». При этом следовало указать рукой, что именно не трогать и убедится в том, что Пес эту новинку обнюхает. Но и в этом случае Дик упорно возвращался к новому предмету, чтобы еще раз убедиться в его неопасности. С этого момента появлялась еще одна точка обязательного и ежедневного обнюхивания. Дику жилось не скучно.

Несмотря на все, польза от Дика была. Например, он нашел и уничтожил подсматривающие устройства. Где именно и кем они были установлены, уяснить так и не удалось. После этого добавили больше камер наблюдения. 2 камеры поставили и на ошейник Дика. Так что место изначального положения третьего, найденного Диком устройства, было выяснено сразу. Успели даже отнять эту камеру, до момента, когда пес разорвет эту штуку на молекулы. Позже выяснили, что установил данное устройство именно дворник. Передатчика в устройстве не было, территория надежно блокировалась от посторонних радиосигналов. Все записывалось на карточку памяти, которой хватало примерно на месяц. Дело было странным. Ни какие пытки не помогли разговорить этого человека. Палач Джонни еще раз убедился, что его власть и безопасность под постоянной угрозой. Расслабляться нельзя…

…Дик убежал. После того, как Лина и Ева успокоились, они еще раз переговорили. Ева была даже рада, что можно с кем-то поделится той кучей мыслей, которые она загоняла внутрь своей головы. Еве стало легче. Вечером был долгий разговор всех членов семьи. Оба Джона тоже были в шоке. Долго не верили, что Ева сама это Лине не рассказала. Помог рассказ Лины о возрасте Великого Первого и о реальном возрасте приходившего недавно на усадьбу Джеральда Ная. Оба Джонни просто онемели, услышав эту информацию. Ева про Джеральда ничего не знала. С этого момента у Лины появилась первая постоянная работа. При возможности, она должна была выискивать таких же, как Джеральд и докладывать об этом Палачу непосредственно. Палач при этом пообещал Лине не тащить их на костер, если они не опасны. Лина на это ответила:

— Если он опасен, я сама тебе скажу! — и сделала очень важное и серьезное лицо, чем очень рассмешила старшего Джона.

И вот теперь, стоя за спиной у Бадди Рая, Лина еще раз его просканировала. Опасности от него Лина не чувствовала. С Бадди можно было разговаривать о нужных вещах. Она кивнула Палачу и тот кивнул ей в ответ. Бадди понял, что кто-то стоит у него за спиной и обернувшись увидел Лину. Та представилась:

— Лина, Лина Гам. Секретарь… просто Секретарь.

Бадди оценил ее, осмотрев с ног до головы и подумал: «Да… видел я таких «просто секретарей». От таких жди подвоха. Под мышкой видать пистолет, не иначе. Что за штырек она в руках крутит? Похоже на шпильку для волос, которые использовали гейши. Ну это понятно. Не оставлять же Палача один на один с не понятным типом.»

Лина же просто улыбнулась. Она не знала точно, что думает Бадди, но общую суть она ловила. Такое, кстати, было не часто и не со всеми. Большинство людей для Лины были прозрачны, как стекло. Про шпильку Бадди был прав. Лина хорошо метала подобные вещи. И пистолет у Лины был. Смотря на Лину, Бадди отмахнулся от параноидальной мысли о том, что эта девушка точно знает, что творится в его голове. Лина заметила и данный факт. В жизни всякое может быть, пригодится. Палач к этому времени обошел стол, и подойдя к Бадди, жестом пригласил его в открывшееся помещение. Оба вошли, и дверь за ними так же бесшумно закрылась.

Помещение было глухое, но с хорошим кондиционированием. В нем свободно размещались три кресла с невысоким круглым столиком между ними. Каким образом сюда попала Лина, было не понятно. Стены били абсолютно гладкими и одинаково облицованными «под дерево». Выход может быть где угодно.

Столик был сервирован под чаепитие. Имелась ваза с печеньем, три тарелки с бутербродами, прямо на стол были насыпаны конфеты в веселых цветных обертках. В центе стоял чайники с заваркой и кипяченной водой.

Беседа началась с обычных для этого любезностей, расспросов о молодой жене и прочих подробностях в жизни Бадди. Он отвечал не таясь, но без подробностей. Бадди понимал, что это никому не нужно, это только прелюдия для основного разговора, или просто инструктажа о дальнейших действиях. Будут говорить о том, чего именно ждут от него на новом посту и что ему