Новая Инквизиция II - Михаил Злобин

— Ага, перед тобой министры отчитывались что ли?! — начал заводиться Салманов. — Между прочим, эти ребята…

Дальнейшую перепалку я уже слушать не стал. Вот так вот оно бывает. Ты суешься в самое пекло, рискуя своей башкой, грудью бросаешься на восставших мертвецов и их хозяев, а какая-то разукрашенная дамочка за это еще и костерит. Обидно? Пожалуй. Но не смертельно. Для меня уже не в новинку подобные взгляды на нашу службу. Давно успел усвоить, что всем не угодишь. Но позитива, как ни крути, мне этот разговор не добавлял.

Эх, кажется, теперь и я понимаю старика-Виноградова. Тоже отчего-то почувствовал себя старым, а до кучи еще и ненужным. Где там у меня жвачка была? Немного ледяной мяты мне сейчас не помешает…

Дискуссия между Сынком и Юной вышла жаркой и эмоциональной. Спустя минут двадцать непрерывного галдежа мне даже пришлось подняться, подойти к Умару и настойчиво шепнуть тому на ухо, чтобы завязывал сраться. Не для того мы с Изюмом поперлись в этот чертов бар, дабы он тут еще больше накрутил себя. Расслабляться надо, а не буянить.

— Ох, спасибо, мой рыцарь, но я бы и сама справилась, — растянула напомаженные губы в многообещающей улыбке Юна.

Кажется, она совершенно превратно восприняла мой маневр, и посчитала, что я рванулся защищать ее честь, чтобы заслужить толику снисходительного одобрения. Не понимает она, что мне плевать на нее с высокой колокольни. А вот за Салманова, который с нами жизнью рисковать ходит, я в самом деле волнуюсь. Ну да ладно, не буду же я об этом ей говорить. Вроде как для них мы просто троица спортсменов.

Дальнейший остаток вечера протекал уже в какой-то еще более непонятной обстановке. Лиля, приговорив четвертый коктейль, начала откровенно липнуть к Изюму, но тот оставался непреклонным и отвергал все ее навязчивые ласки. Умар страстно целовал свою пассию, уже чуть ли не раздевая ее прилюдно. А тут еще и моя соседка, глядя на разомлевшую от жарких ласк молодого горца подругу, тоже решила взять быка за рога.

— Слушай, Юра, — томно промурлыкала она, облокачиваясь на меня. — А чего это ваш огромный друг такой хмурый?

— Житие у него тяжкое, вот и хмурый…

— Вот только не надо брать с него пример, ладно? Давай, о чем-нибудь поговорим. С тобой так интересно было…

Беспомощно оглядевшись по сторонам, я протяжно вздохнул и потянулся за стаканом сока, чтобы заполнить долгую паузу.

— Ой, что это у тебя, татушка? — разглядела все-таки Юна на обратной стороне моего запястья татуировку с распятием. — А у меня тоже есть! Хочешь, покажу? Только не здесь… она у меня под платьем, хи-хи…

Кое-как удержав свои глазные яблоки от закатывания, я в очередной раз порадовался, что моя эмпатия дальше зачаточного состояния не развилась. Иначе не представляю, как выносить этот забористый флер из алкогольного опьянения и похоти, источаемый брюнеткой.

— Дай посмотрю, что там у тебя!

Девушка беспардонно подтянула мою руку ближе к себе, и принялась разглядывать в полумраке мое тату. Я, вроде, упоминал уже, что не люблю особо им хвастаться и показывать направо и налево? Ну вот сейчас мне этого не хотелось еще сильнее. Надо было кофту с длинным рукавом надевать, идиот…

— О-о-о, так ты из этих, что ли? Из верунов? — уничижительно фыркнула девица, когда я мягко высвободился из ее цепких коготков. — Очень жаль, я думала, вы нормальные парни…

Грянувший после этих слов шквал негодования чуть не снес меня со стула. Я уж побоялся, что тут где-то неподалеку от нас началась безудержная резня между кровными врагами. Но это оказался всего лишь Сынок. Именно от него исходила эта слепящая вспышка бешенства.

— Юна, закрой свой рот! — зло прорычал Салманов, приподнимаясь над столешницей. — Не смей таких вещей говорить моему другу, ты поняла меня?!

— Э-э-э… ты чего, Умар? — потерялась на мгновение брюнетка. — Какая муха тебя укусила?!

— А такая! — повысил голос новобранец. — Вера — это святое, и твой поганый язык вообще не должен ее касаться! Я, если помнишь, мусульманин. Может, ты и про Аллаха рискнешь что-нибудь подобное ляпнуть, а?!

— Не разговаривай со мной в таком тоне… — попыталась было сбить напор девушка.

Но куда там… Салманов закусил удила, и Изюму пришлось его деликатно придержать, чтобы делов не натворил. Молодой напарник костерил обалдевшую брюнетку так, что та попеременно то бледнела, то краснела. И даже полумрак ночного заведения не мог полностью скрыть этих метаморфоз. На прямые оскорбления, к его чести, парень не переходил, но вещи говорил достаточно жесткие. Поэтому никто из нас не удивился, когда три подружки решили, что с них на сегодня хватит и выскочили из-за нашего столика. Они поспешно сбежали, награждая на прощание презрительными взглядами каждого из нас, и демонстративно отсели подальше.

Впрочем, долго они не скучали, потому что уже через пару минут их перехватила шумная компания каких-то молодчиков, и усадила к себе на диванчик. Хех, ну, надеюсь, с этими ребятами девчонкам будет повеселее…

— Остынь, Сынок, — успокаивающе хлопнул напарника Изюм по спине. — Не стоят они того, чтобы так злиться. Ты как колючий ёж стал, расслабься! Мы же за этим сюда пришли!

— Вот дерьмо… — тряхнул густыми волосами Умар. — Извините, мужики, что вечер вам испортил. Я просто почувствовал, как Юру слова этой дуры набитой задели, вот и вспылил…

— Факел большой уже мальчик, сам за себя постоять может, — нравоучительно выставил палец Виноградов. — Возьми за привычку не лезть поперек батьки, сечешь?

— Да, еще раз простите…

— Вообще-то, без них даже как-то легче стало, — поспешил я успокоить юного товарища. — Теперь хоть можно поговорить о том, что беспокоит именно нас…

Собеседники со мной согласились, и до самой ночи мы с ними просидели, обсуждая службу, появление упырей, боевую подготовку и даже предстоящий смотр в подразделениях ГУБИ. Все прошло довольно мирно, и по Салманову стало видно, что после наших увещеваний он заметно расслабился. То ли пылкие обжимания с его подружкой сыграли роль, то ли наши аргументы, то ли все вместе взятое. Иными словами, главная цель вылазки оказалась достигнута, что радовало буквально каждого члена нашего малого звена!

И вот на часах щелкнуло полпервого ночи, Умар начал клевать носом, Изюм принялся ворчать больше обычного, а это значило, что настала пора собираться. Уже расплатившись по счету и направляясь к выходу, я свернул к барной стойке, чтобы заказать последний стакан минералки. А то от непомерного количества выпитого за сегодня апельсинового сока рот пощипывало так, что захотелось его промыть. Но когда я уже приложил карту к терминалу оплаты, ко мне вдруг обратилась незнакомая девушка.

— Доброй ночи, — вежливо поздоровалась она. — Вы уж меня простите, но я стала невольной свидетельницей ссоры с… э-э-э… с вашей подружкой.

— Привет, — кивнул я, — вы, наверное, перепутали, у меня нет подружки.