Один румынский дракон - Бекки Чейз

возгласа губы округлились, и Рик еле удержался, чтобы не впиться в них своими. Чувственные и припухшие — они так и искушали.

— Сначала успокойся, — он все еще прижимал извивающиеся руки к полу.

— Слезь с меня, увалень! — Росс продолжала яростно биться под ним, что никак не помогало унять нарастающее в паху напряжение.

— Ты первая на меня забралась, — напомнил Рик.

— Я… я просто толкнула! — она отчаянно завозилась и принялась колотить коленями по его бокам, так сильно, что одеяло сползло окончательно.

Только теперь Росс осознала, что единственное и весьма условное препятствие между ними — тонкая ткань сорочки. И испуганно замерла.

Сглотнув, Рик шумно выдохнул.

«Не сдержусь. Не смогу».

Желание затуманивало рассудок.

— Логан… — дрожащими губами пролепетала Росс. — Ты же не собираешься…

Их взгляды встретились. Рик мог поклясться, что если бы увидел неприязнь, нашел бы в себе силы остановиться, но в глазах Росс читалось ответное влечение. Она боялась близости, и все же не стремилась вырваться. Просто ждала.

— Ты невероятно красивая, — прошептал он, наклоняясь ближе и оставляя на ключице робкий, почти целомудренный поцелуй.

Даже ткань не помешала почувствовать гладкость ее безупречной светлой кожи.

— Мы… мы не должны… — плечи и шея Росс покрылись россыпью мурашек, а заострившиеся соски, казалось, вот-вот проткнут сорочку.

От зрелища сердце заходилось в истерике. Так и не договорившись с совестью, Рик прикоснулся губами к солнечному сплетению и услышал самый прекрасный звук на свете — полный желания стон.

— Это неправильно… Рик! — в попытке остановить, Росс снова назвала его по имени, и это разнесло в мелкую пыль остатки выдержки.

Не совладав с собой, он втянул торчащий сосок в рот, и едва не кончил от жалобного всхлипа в висок.

— Пресвятые Мерлин и Моргана… Я же еще никогда…

Оторвавшись от восхитительной груди, которую хотелось ласкать, не переставая, Рик потянулся к закушенной губе Росс.

— Я буду осторожен, — осипшим голосом пообещал он. И поцеловал.

Язвительный рот, постоянно сыпавший колкостями, оказался податливым и нежным. А тот самый острый язычок, доводивший до бешенства своими комментариями, теперь сводил с ума легкой дразнящей щекоткой. Росс не умела целоваться, но ее неопытность заводила. Раскрасневшиеся от смущения щеки, дрожь по телу, рваное дыхание — все это будоражило сильнее самых развратных движений.

Отпустив запястья, Рик провел кончиками пальцев по ее бедру и скользнул под сорочку. Ощутив прикосновение к чувствительному бугорку между ног, Росс испуганно охнула.

— Ты не…

— Я не сделаю больно, — улыбнулся Рик, ритмично поглаживая разгоряченную плоть.

Вторая рука сжала грудь, подтвердив давнее предположение и до дюйма совпав размером с глубиной ладони.

С тихим стоном Росс закусила губу и зажмурилась.

— Не бойся, — Рик неспешно проник в нее одним пальцем. И снова чуть не кончил, когда тот погрузился в жаркую влагу. Мысль о том, что она готова его принять, лишала терпения. — Я очень… медленно…

Росс не услышала предупреждения, с шумом втянув в себя воздух. Поморщилась, но не вскрикнула. И инстинктивно подалась ему навстречу.

«Такая тесная. И открытая… для меня».

Не в силах сдерживаться, Рик убрал руку и толкнулся манящее тепло головкой. Не резко. И не яростно. Бережно, чтобы Росс успела привыкнуть. Чтобы ей было хорошо. Чтобы она вспоминала первый раз с томлением, а не с гневом. Задержался, отстранился на мгновение и одновременно с новым выпадом обвел сосок языком. Легонько сжал, потянул и вошел снова под просящий всхлип.

— Рик… — Росс выгнулась под ним, неосознанно обхватив бедрами его торс.

Он ускорил темп, с головой окунаясь в волну удовольствия — запредельного, на грани безумия. Все их стычки, все взаимные обвинения стоили этого мига. Когда от стонов мутнело перед глазами. Когда от жадных поцелуев напрочь выбивало мысли. Когда тело колотило как в лихорадке. Когда инстинкты брали верх, и разум с ними не спорил.

Всаживаясь все яростнее, Рик стиснул бедра Росс обеими ладонями, чтобы быть еще ближе. Чтобы еще глубже проникнуть туда, где невероятно узко и горячо. А она не противилась и льнула к нему. Отвечала на поцелуи с яростью, двигалась с ним в такт, задыхаясь от их общего ритма. Тонкие пальчики скользили по его плечам, шее, путались в волосах.

Рик двигался быстрее, чувствуя скорую разрядку. Хотел бы ее замедлить. Продлить наслаждение для них обоих. Прижимать к себе Росс целую вечность. Вдыхать ее запах. Слышать благодарные стоны. Быть в ней и на ней пока не закончатся силы.

Кончить первым он не успел.

— РИК! — Росс зашлась в крике, выгнувшись под неестественным углом.

Ее тело содрогалось в конвульсиях, обостряя ощущения, и стремительно приближая то, что он пытался отсрочить. Глухо застонав, Рик кончил следом и уткнулся носом ей в ямочку за ухом.

— Росс, ты… — осекшись, так и завис на середине мысли.

Восстановив дыхание, Рик приподнялся на локтях, чтобы еще раз полюбоваться на ее лицо. В ответ Росс устало улыбнулась и нежно стерла с его лба вступившие капельки пота.

Поймав ее руку, он поцеловал ладонь и, наконец, сформулировал:

— Ты идеальная.

Недоброе утро

Присцилла проснулась одна, и едва взгляд наткнулся на валявшуюся в углу палатки флягу, с легкостью восстановила в памяти утренние события. Сердце всколыхнулось, разгоняя кровь и заставляя ее прилить к щекам.

«Пресвятые Мерлин и Моргана! Как я могла это допустить?»

То, что делал с ней Логан, было безрассудно, неприлично… и восхитительно до зыбкого марева перед глазами.

«Если тетя узнает о моем грехопадении, наверняка отошлет подальше от Лондона».

Пожурив себя за беспечность, Присцилла неожиданно осознала, что не испытывает угрызений совести. На лице сияла довольная улыбка, мышцы сладко ныли, губы припухли, а чувствительная кожа все еще хранила прикосновения умелых рук. Ни сожалений, ни брезгливости, ни боли, лишь тягучая обволакивающая истома — ничего общего с рассказами замужних подруг об унылом супружеском долге.

Потянувшись как сытая кошка, она накинула одеяло на оголившуюся грудь и мечтательно прикрыла веки.

«Неужели близость всегда такая страстная? Опустошающая и наполняющая силами одновременно?»

Кое-как приведя в порядок взъерошенные волосы, Присцилла надела сорочку и снова зарделась, вспомнив, как Логан ее снимал. С поцелуями и ласками, с жарким шепотом, от которого тело покрывалось