Амбарцумян - Юрий Шахбазян

Я не успел завершить свои мысли, как поднялась буря негодования. Крик, шум… Началось освистывание! Кричали: "Долой!", "Вон черносотенца!", "Прочь отсюда!", "Вывести вон этого махрового монархиста!"…А когда я, упорствуя, попытался продолжить речь, подбежали к трибуне два грубияна, схватили меня за руки и вытолкнули вон из аудитории. Там на меня напали другие, нанося мне по лицу удары. Я, несомненно, был бы окончательно избит, если бы не мои товарищи…

Какие ещё события волновали тогда мою жизнь? Их было много, бесчисленно много! Не исчерпать их бледным и беглым обзором! Дни наши протекали в эпоху, когда назревали, развивались события большого значения и когда в муках рождения, в ужасных конвульсиях, сопровождавшихся сплошными сотрясениями, поднимала голову революция. Забастовки, восстания, взрывы народного негодования, сопротивления властям и другие разрушительные явления гремели повсюду, развёртываясь на всех просторах России.

Блестяще прошли, с точки зрения политического эффекта, митинги студентов нашего Университета.

Заранее мы узнали о предстоящей демонстрации на Дворцовой площади, которая должна была состояться 9 января 1905 года. В этот день рано утром мы с товарищами пошли на эту площадь. Заняв место у Александрийского столпа, мы наблюдали, как постепенно стекалась публика. Когда на площади уже кишмя кишел народ и когда демонстранты уже волновались, выкрикивая лозунги, на балконе Зимнего дворца появился царь Николай II. Затем он исчез, а слева, со стороны Александровского сада, показалась могучая волна рабочей демонстрации во главе с Гапоном. Когда эта демонстрация влилась в стоявшую на площади народную массу и когда вследствие этого могучий шум, возгласы, лозунги грозно пронеслись в воздухе, неожиданно появился вооружённый отряд казаков, который произвёл несколько залпов. Началась паника, неслыханная паника… Спасаясь, в панике людские массы неудержимым потоком устремились в разные стороны. Паническим бегством через Дворцовый мост спаслись и мы… Когда, добравшись до Биржевого моста, мы почувствовали себя в безопасности, Арам Тер-Григорян заметил:

— Послушай, милый Амазасп! До сих пор я думал, что ты силён в многословии! А теперь я убедился, что ты первостепенный силач в бегстве, в панике! Я понимаю, в известные моменты жизни необходимо спасаться бегством. Но ты, брат, с чрезвычайным искусством выполнил это не особенно похвальное дело! А между тем мы, собственно говоря, подло убежали от революции!

Проходили дни, приближая нас к всеобщей, постепенно охватывавшей всю Россию, забастовке. Университет был объявлен закрытым. Занятия прекратились вовсе. Надо было покинуть Петербург и уехать в Тифлис, пока существовала такая возможность».

Юридический факультет Санкт-Петербургского университета Амазасп Асатурович окончил в 1907 году.

Амбарцумяны переехали в Тифлис. Теперь у них стало трое детей: Гоар, Виктор и Левон. Надо сказать, что с четырёхлетнего возраста малыш Виктор занял в семье весьма привилегированное положение. Все заботы — главным образом о нём, всё внимание — к нему, ласки и любовь, награды и поощрения, материальные и моральные блага и преимущества — всё ему! Таким образом, постепенно он стал в семье централизующим началом, сосредоточивающим в себе все радости, надежды и чаяния. Это привилегированное положение удержалось за ним на всё время, вплоть до того, как он уже стал известным учёным. Психологическим последствием этого положения явились рано пробудившееся в нём чувство ответственности, сознание своих сил и самостоятельность.

Амазасп Асатурович вспоминал:

«Тем временем нормально росли и развивались дети. Гоарик, которой было два с половиной года, умела объясняться и достаточно определённо высказывать свои мысли и желания по-армянски, по-русски и даже изредка лепетала по-грузински. Виктор же, которому тогда шёл только второй год, начинал уже связывать представления, выражать некоторые мысли, пока ещё ограничивающиеся областью еды, игр и развлечений. Несмотря на общественную работу и работу по адвокатской практике, значительную часть своих усилий и посвящал детям и их правильному развитию. Они почти постоянно находились под моим направляющим наблюдением. Данные этого наблюдения показывали сравнительно ускоренный рост Виктора по сравнению с Гоарик. Более того, из повседневного наблюдения и исследования их детского поведения я получил данные, свидетельствующие о том, что расходуемые психофизиологические силы, так сказать, "изучаемая детским организмом энергия", выявлялись у них совершенно различно. В то время как у Гоарик эта энергия расходовалась по принципу равномерного рассеяния по интересующим её предметам и лицам, у Виктора этот расход происходил по принципу концентрации энергии на отдельные, почему-либо сильно воздействующие на него предметы и лица. Это явление можно было сформулировать так: психическая реакция на внешний мир происходит у Гоарик равномерно, а у малыша Виктора — концентрированно. Отсюда и полученный мной вывод о необходимости применить к каждому из них различные методы воспитания — в одном случае метод концентрации умственных сил в каком-либо одном, исключительном направлении, а в другом случае — метод разностороннего, плюралистического направления психических сил. Не довольствуясь выводами из собственных наблюдений, я постоянно советовался по этому вопросу с друзьями. Многие теоретически весьма одобрительно отзывались об избранном мною методе воспитания и о его психологических основаниях, но практически советовали воздержаться от их применения.

Концентрация психических сил в одном направлении или в качестве реакции на какой-то определённый предмет, несомненно, должна была сыграть положительную роль в процессе образования мощности, глубины и сильной устремлённости мышления, в возбуждении и направлении которого действенно участвуют все активные силы сознания. Я был убеждён, что именно такое мышление, если удастся достигнуть его образования в психике малыша Виктора, только и может оказаться творческим. Но одновременно с этим я не закрывал глаза на отрицательные стороны подобного направления развития психики — оно неизбежно должно было привести к односторонности характера, к слабости практической ориентации в жизни, к отсутствию способности равномерного понимания людей и обращения с ними и т. д. Эти положительные и отрицательные стороны явственно выявлялись, когда я сравнивал равномерно сочетавшиеся с окружающей средой действия и поведение дочурки моей Гоарик с концентрированно-порывистым поведением малыша Виктора.

В дальнейшем описанная черта психической концентрации стала характерной особенностью природы сына моего Виктора Амазасповича Амбарцумяна.

Несмотря на упорное сопротивление родственников, невзирая на постоянные увещевания друзей и знакомых, единодушно отвергавших целесообразность и полезность применявшегося мною метода воспитания, с осени 1912 года, когда Виктор и Гоарик стали вполне восприимчивыми объектами педагогического воздействия, я начал более последовательно и более настойчиво проводить в жизнь принципы своего воспитания.

Я уже знал, что Виктор эмоционально сильнее воспринимает и психически перерабатывает пространственные и количественные данные и что одновременно он сильнее и лучше осваивает данные внешнего и внутреннего опыта, и потому активное движение его любознательности я умышленно переключил на предмет пространственных и количественных восприятий, создав, таким образом, педагогически искусственную концентрацию импульсов мышления в определённом направлении и вокруг определённых и точно фиксированных объектов мысли.