Горная атака - Александр Тамоников

– Это ложь, саиб! Я вывел группу из кишлака, но Карамулло принял неверное решение блокировать лагерь с запада, подставляя спины воинов под удар вероятного противника, поэтому я повел своих бойцов на восток.

– У меня другая информация. Ты остался в Чиштане и ждал, чем закончится бой в лагере. Тебе была выгодна смерть и Карамулло, и Фархади. Ведь тогда, если бы я поверил тебе, ты вполне мог рассчитывать на должность если не начальника лагеря, то одного из его заместителей.

Рамазан воскликнул:

– У вас неверная информация! Меня пытаются оболгать, а ведь это я, мои люди разгромили колонну русских на Тургунском перевале, сожгли девять машин, три БМП, уничтожили тонны боеприпасов, убили около сорока неверных, а троих взяли в плен.

Хикмат, похоже, не слушал оправданий Салакзая:

– Второй вопрос: у тебя в группе есть левша?

Рамазан не понял, почему подобная мелочь заинтересовала генерала, поэтому и ответил правдиво, не задумываясь:

– Да, господин, есть, Шавлат Мурдай, храбрый воин, безжалостный к врагам.

– Не только к врагам. Где этот Мурдай?

Бойцы Гарана вывели старшего из братьев Мурдаев.

Хикмат подошел к нему:

– Так, значит, ты левша?

Шавлат поклонился:

– Так точно, господин командующий!

– Кто приказал тебе добить раненых собратьев?

– Я… я… не понимаю, о чем вы говорите.

– Не о чем, а о ком! Или ты резал раненых по собственной инициативе? Учти, лгать не советую. И потом, выполнять приказ – одно, действовать самостоятельно – другое. Ну? Ответь!

Старший Мурдай вздрогнул от крика высокого начальника и выдохнул:

– Салакзай приказал!

Рамазан взревел:

– Ложь! Ты что лжешь, Шавлат? Кого я приказывал тебе резать?

Мурдай так же тихо произнес:

– Раненых… ты приказал мне, Мохаммеду, Бахтияру добить всех раненых в лагере.

– Сволочь!!! Шакал безмозглый! Тварь продажная!

Мурдай поднял голову, взглянул на Хикмата:

– Я сказал правду! Могу рассчитывать на вашу милость?

– Это я решу позже! – Главарь моджахедов приказал советнику: – Всех людей Салакзая вместе с ним на площадь! Бойцов к дувалу! Рамазана держать отдельно. Туда же вывести население кишлака. Выполнять.

Аким отдал приказ душманам Гарана, и они потащили к площади вояк Салакзая, одновременно сгоняя туда и жителей селения.

Хикмат остался во дворе дома Рамазана.

К нему вышла закутанная во все черное старшая жена бывшего командира группы отряда Карамулло:

– Извините, господин, вы казните моего мужа?

Главарь ответил кратко:

– Да!

Женщина спросила:

– А что будет со мной? С другими женами? Детьми?

– Вашу судьбу решит Всевышний! Это все! Ты не должна говорить с чужим мужчиной!

– Для меня теперь все мужчины чужие!

– Тогда иди в дом и молча занимайся хозяйством!

Дина злобно сверкнула глазами, но, почтительно поклонившись, попятилась к дому.

Хикмат приказал:

– И пришли ко мне наложницу Фатиму!

Вскоре к высокопоставленному моджахеду подошла хрупкая девочка, так же, как и Дина, закутанная во все черное:

– Я – Фатима, господин!

– Хорошо! Скажи мне, Фатима, скольких пленных держал Рамазан и откуда он их взял?

Наложница проговорила:

– Пленных было четверо. А привел их господин Хан. Мой господин выкупил их у господина Хана, когда тот был одурманен наркотиком. Невольников держали в подвале!

– Тебе известно, что намеревался сделать с ними Салакзай?

– Нет, господин! Только слышала, будто он хотел их продать какому-то наркоторговцу!

– Понятно! Когда пленные сбежали?

– Как только в лагере стали стрелять!

– И бежать им помогла ты?

– Нет, господин, хотя все думают, что это сделала я. Меня уже допрашивал хозяин. Я сказала, что не помогала русским. Зачем мне помогать им, когда они убили моего брата?

– Твоего брата убили русские?

– Да!

– Когда, где, при каких обстоятельствах?

Фатима повторила Хикмату историю, рассказанную накануне Салакзаю.

Главарь моджахедов понимающе покачал головой и спросил:

– А как ты попала к Рамазану?

Девочка ответила и на этот вопрос.

Хикмат проговорил:

– Значит, Салакзай забрал тебя к себе силой?

– Да, господин!

– Он издевался над тобой?

– Не знаю, но мне было плохо с ним. Он делал свое дело, стараясь доставить мне боль, хотел, чтобы я кричала.

Главарь повернулся к телохранителю:

– Наложницу отправить в лагерь. Она поедет со мной!

Развернувшись, он вышел в сопровождении охраны на улицу, направившись к площади. Там уже собрались жители кишлака. Женщины, старики, дети. Рамазан стоял на коленях посредине площади, его подчиненные сбились в кучу у глиняного забора – дувала и стояли под прицелами душманов роты полка Гарана. Хикмат подошел к Салакзаю. Посмотрел брезгливо на него, перевел взгляд на толпу. И сразу же на площади установилась тишина.

Главарь моджахедов заговорил:

– Люди! Вчера неверные нанесли удар по лагерю. Погибли ваши мужья, отцы, сыновья. Погибли лучшие из лучших, принявшие неравный бой с противником и выполнившие до конца свой священный долг. Я скорблю вместе с вами. Но нашлись и такие выродки, которые решили на смерти ваших близких сделать себе карьеру! Встать над вами, подчинить вас себе, завладеть вами. Эти шакалы стоят у дувала, а их главарь возле меня. Вы знаете их. Знаете Рамазана Салакзая. Мало того, что он, струсив, остался в кишлаке, когда ваши близкие вели бой с гяурами, Салакзай после сражения приказал своим ублюдкам добить раненых, а вас заставил лгать, будто он воевал вместе со всеми. Представьте, этот выродок Салакзай приказал убить воинов, которые ждали от него помощи. Такого в наших формированиях еще не было. Скажите мне, что заслужил за свои деяния Рамазан Салакзай?

Толпа взревела:

– Смерть!

Хикмат поднял руку:

– Да! Смерть! Но смерть бывает разная. Мгновенная, легкая и мучительная, долгая. Какую смерть вы выбираете для Салакзая?

И вновь толпа проревела: