Звездное скопление. Курс вторжения - Сэй Алек

– Ну а что же, мне следовало ждать, когда армейцы до планеты доползут? – Новохатский, также участвовавший в видеоконференции, скривился, но промолчал. – А если бы за время их пути местный командующий оправился от шока и решился обороняться? Ополчение бы собрал, в конце концов? Это же был бы не штурм, а кровавая бойня. Ни к чему было, мне кажется, подвергать риску жизни наших будущих граждан. Промышленность и инфраструктура Дельта-сити при этом бы неизбежно пострадали.

И склады ТМЦ тоже – но этого я, разумеется, вслух не сказал. Ни к чему господам друнгарию флота и стратигу армии знать, что доставившие на Ледок солдат торговцы сейчас авральными темпами наполняют свои трюмы добычей.

– Как ни неприятно мне это говорить, но стратиг Киндяшков прав, – нехотя произнес Новохатский. – К тому же доместики находятся в его исключительном подчинении, он вправе распоряжаться своими гвардейцами так, как ему будет угодно. Стратиг, вам требуется помощь армии?

– Да, стратиг. Прошу вас выделить мне в оперативное подчинение Четвертую инженерную дивизию. Надо космопорт слегка починить и возвести пирамиду гравитационной связи. Без соответствующей строительной техники и специалистов, своими силами, я не справлюсь даже с первой задачей.

– Но у нас нет оборудования для гравитационной связи, – удивился Кислов. – Что вам даст пустая пирамида?

– Это у вас его нет, друнгарий, – парировал я. – А у меня все есть. Комплект необходимого оборудования заранее был подготовлен на Роксане и сейчас уже выгружен на склады Дельта-сити.

– Стратиг. – Кислов поглядел на меня с неприкрытой усмешкой. – Вам когда-нибудь говорили, что вы прохиндей?

– Целыми днями только это и слышу, командующий.

Пирамида гравитационной связи получалась не ахти. Негде было на Ледке взять специальные строительные материалы, легкие и прочные, чтобы без особых проблем провести перепланировку пирамиды, случись такая нужда. Пришлось инженерам и саперам выпиливать гранитные блоки из местных скал, тягать их антигравитаторами к Дельта-сити и строить на века. Проводимость волн у гранита, разумеется, тоже хуже, чем у специальных материалов, ну да за неимением гербовой, знаете ли, лопухом подтираемся.

Покуда нанятые каперы тырили со складов стратегические ресурсы (как же я все это богатство люблю и уважаю!), а эллинский «this is stroybat» корячился над строительством устройства связи, кампания в системе Увека продвигалась своим чередом. Часть легких сил была раскинута по окраине системы, на предусмотрительно большом расстоянии от Увека, возле которого сосредоточился прикрытый помехами флот неприятеля. Толку от этого было немного, но все же. За полдня корветам и фрегатам удалось перехватить три транспорта (еще пять вовремя развернулись и удрали), одним из которых оказался танкер с флаерационной ртутью.

«Кадавр», под прикрытием дюжины фрегатов, медленно (по космическим меркам) подкрадывался к неприятелю, готовый смазать салом пятки при первой же возможности, за ним еще более неторопливо двигались основные силы Кислова, в тылу которых, на незначительном удалении, телепали мои крейсера и флаероносцы. Транспорты Новохатского (шибко удивлявшегося, куда это умотали мои вооруженные торговцы – пришлось честно признать, что нанимал их для дороги в один конец и что для возможной эвакуации «свечного заводика» вскоре должны прибыть совсем другие суда) висели в пространстве недалеко от Ледка, тоже в полной готовности как наступать, так и удирать. Противник активных действий не предпринимал, если не считать нескольких одиночных схваток корветов и фрегатов друг с другом, однако наместник Увека, две третьих суток спустя после нашего появления в системе, соизволила выйти на связь. Разумеется, ни о какой беседе в прайм-тайм речи не шло – время прохождения сигнала до «Дромона» составляло аж целых восемь минут, так что наш главком имел сомнительное удовольствие пообщаться с нойоном посредством видеописем. Ну и я на это посмотрел заодно.

– Я нойон Луиза Яхимбаева, наместник Увека.

На экране появилась довольно миловидная девушка лет так двадцати пяти, с приятными, подчеркнутыми обтягивающей генерал-майорской формой округлостями везде, где надо. Если бы не эта их каракорумская укладка «взрыв на фабрике париков», так даже и очень ничего бы смотрелась, доложу я вам.

– Вы опознаны как корабли ВКФ Эллады. Сообщите о цели вашего появления в системе и причинах прекращения связи с Увеком-шесть, возле которого мы наблюдаем ваши корабли. В противном случае я буду вынуждена считать вас недружественными силами и принять все меры к вашему уничтожению.

– Хамка, – откомментировал я послание. – Друнгарий, давайте ей ответим в стиле письма казаков турецкому султану?

– Стыдитесь, стратиг, – укоризненно покачал головой Женя. – Это все ж таки дама, а вы ей хотите предложить убийство ни в чем не повинного ежа, да еще таким извращенным способом. Вот возьмем ее в плен, тогда и надругаемся по очереди.

– Над ежом? – изумился Новохатский.

– Будет приказ, надругаетесь и над ежом, – отрезал наш главнокомандующий и, повернувшись к камере (общались мы посредством голосвязи), скомандовал невидимым мне операторам начинать запись ответного послания.

– Друнгарий флота Эллады Евгений Кислов – нойону Яхимбаевой. – Женя приосанился, перья распустил, аки павлин. – Должен напомнить вам, госпожа нойон, что Эллада и Каракорум в настоящее время находятся в состоянии войны. В связи с этим сообщаю вам, что прибыл в систему Увека для ведения военных действий. Во имя человеколюбия, во избежание человеческих жертв, предлагаю вам передать мне власть над системой на условиях полной и безоговорочной капитуляции. Вам, вашим войскам и кораблям беспрепятственную эвакуацию гарантирую.

Ну вот, а еще говорят, что я наглец. Где справедливость, я вас спрашиваю?!

– Флоту. Все стоп. – В отличие от приказов, отдаваемых на морских кораблях, это распоряжение, отданное Кисловым, означало лишь прекращение ускорения и работы сжимателей пространства. А само по себе движение в космосе… Как это там было в рекламе пива: «Относительно вас или относительно меня?»

Причина, по которой наш героический главком флота отдал свой приказ, была проста и банальна: «Кадавр» наконец-то смог пробиться через генератор помех, и на тактических экранах высветились точные данные о составе вражеского флота.

– Господа, – после почти минутного молчания на командных частотах подал голос Новохатский, – а вам не кажется, что нас тут сейчас порвут на тряпочки?

– Могут, – задумчиво ответил ему Женя. – Запросто. А вы что думаете, стратиг Киндяшков?

А что я думаю? Валить надо – вот что я думаю. Потому как на моем тактическом экране флот врага виден ничуть не хуже, чем на экранах Кислова и Новохатского.

Нет, в артиллерийских кораблях у них превосходство небольшое: против шести наших дредноутов и двух броненосцев всего десять батлшипов (опознаны как «Ихтиозавр», «Махайрод», «Мезозавр», «Птерозавр», «Смилодон», «Темуджин», «Угэдэй», «Толуй» и «Тохту»). И опыт битвы при Роксане ясно указывает, что эллинские дредноуты сильнее (а панзершипы не хуже). По тяжелым крейсерам и вовсе паритет, причем только девять крейсеров принадлежали к Эльчидай-классу, а два были систершипами откровенно убогого «Батыра», легких крейсеров вовсе наблюдалось лишь три Сэбду-класса, но вот флаероносцев… Этого добра у Увека собралось чуть более, чем до фига. Против наших шести ударных Аника-класса, двух десятков средних жемчугов, «Дедала» и двадцати двух эскортных каноэ Стальная Ханум умудрилась выставить три ударных Джучи-класса и аж восемь Бортэ-класса, шесть средних сапсанов, пятнадцать борджигинов, пять эскортных скакунов и эпическую толпу в шестьдесят два корабля Каноэ-класса. Вроде бы, казалось, превосходство во флаерации всего в одну целую и два десятых раза, не страшно. Но надо ведь и планетарные флаеры учитывать, а это вряд ли менее пары сотен, да и артиллерию орбитальных фортов сбрасывать со счета не стоит.