Как жить в эпоху Тюдоров. Повседневная реальность в Англии ХVI века - Рут Гудман

Ношение рафа сопряжено с небольшими неудобствами. В гофрированном воротнике способность поворачивать голову ограничена, что придает определенную элегантность движениям, поскольку требует поворота всем телом. Более того, роскошная мужская и женская одежда елизаветинских времен мешала поворачиваться в талии, так что делать это нужно было всем телом, начиная со ступней. Приходилось придерживаться манерного, продуманного стиля поведения, которым многие восхищались, считая его показателем вежливости, воспитанности и утонченности. Прием пищи доставлял больше хлопот. Раф не столько мешает есть сам по себе, сколько требует большой аккуратности: даже самое маленькое пятнышко от упавшей еды выглядит на нем отвратительно. Крошки на воротнике выглядят не очень хорошо, а пятна — еще хуже. Поэтому тому, кто носит раф, нужно быть очень аккуратным, чтобы неукоснительно соблюдать обеденный этикет эпохи Тюдоров, не спеша поднося ко рту только маленькие кусочки, с которыми удобно обращаться. Носить манжеты гораздо сложнее, чем воротник на шее. Нельзя положить руки на стол, не испортив рафы, нельзя положить их на колени или позволить им свободно висеть по сторонам. Держать предплечья на весу весь день очень утомительно. Джентльменам было чуть легче, поскольку они могли положить руку на бедро и меч, чтобы немного отдохнуть. Это была, в сущности, мужская поза, совершенно неподходящая для женщин, и поэтому, возможно, более объемные гофрированные манжеты можно было увидеть скорее на мужчинах, чем на женщинах.

Проблема нехватки одежды в сундуках и гардеробах в тюдоровскую эпоху решалась с помощью разных ухищрений. Например, имея множество отдельных маленьких предметов одежды, можно было собирать наряды различными способами. У женщин это могли быть мантии, пальто, плащи, платья, платья со шнуровкой, нижние юбки, корсажи (bodies) и накладки для них (stomachers), рукава, парлеты, шейные платки, койфы, капюшоны, чепцы, вуали, пикадили, ребато, передники, сорочки, чулки, подвязки, пояса, украшения и диадемы, жилеты, кашне, крепины, юбки для верховой езды, фартингалы, накидки, повязки на голову и бонграсы, но лишь у немногих были все эти предметы одежды.

Естественно, скромный гардероб из двух мантий и трех платьев позволяет составить несколько комбинаций, однако, если помимо этого у женщины была одна-две пары отдельных рукавов, которые можно было прикрепить шнурками больше, чем к одному из ее платьев, за небольшую сумму она получала гораздо большее разнообразие сочетаний. Передняя половинка юбки (forepart) также была одним из способов оживить поднадоевший выбор нарядов. Это был просто треугольный кусок ткани, который можно было привязывать или прикреплять на талии. Он доходил до края основной юбки под открытой частью мантии и создавал впечатление, что под внешним слоем надето совсем другое платье. У королевы Елизаветы было много таких нарядов, чтобы быстро менять одежду. Зачастую рукава и половинки юбки подходили друг к другу. В то же время вторая пара рукавов могла оживить гардероб служанки. Сужающиеся книзу накладки для корсажа могли выполнять похожие функции. Это были еще более маленькие треугольные кусочки, которые прикрепляли на передней части тела от декольте до талии, также под передней открытой частью мантии. Если женщина набирала и сбрасывала вес, что происходило регулярно из-за множества беременностей, эта часть корсажа прикрывала больший или меньший участок, а также могла визуально разнообразить наряд. Головные уборы могли быть особенно разнообразными и также собирались из нескольких более мелких и простых деталей. Прямая повязка на голову или треугольная налобная ткань скрывала линию роста волос, а койф или шапочка использовались для того, чтобы убрать все остальные волосы. Косынки (квадратные или треугольные куски льна), накидки (более загадочные для нас предметы, но, вероятно, это были куски льна разной формы) и вуали можно было прикреплять поверх различными способами, или же можно было носить поверх шапочки капюшон. Для того чтобы закрыть стык между головным убором и волосами, можно было использовать крепин (гофрированную или вышитую шелковую ленту); а на некоторых капюшонах мог быть бонграс (длинная тонкая, похожая на мешок конструкция, которая свешивалась сзади). Его можно было закидывать наверх или на одну из сторон головы. В качестве украшений использовались декорированные полоски, которые можно было приколоть к капюшону. Часто это были роскошные ювелирные изделия. Хотя украшения и крепины были дорогими, простые льняные косынки, накидки, вуали, ленты, койфы и шапочки были гораздо более доступны по цене, что позволяло даже простым женщинам иметь несколько различных вариантов, которые можно было носить в разных комбинациях, чтобы порадовать себя.

После того как наряд был выбран, его элементы нужно было прикрепить друг к другу. Женщины в основном делали это с помощью булавок, а для них им требовались деньги на карманные расходы (pin money). В 1580-е годы булавки можно было купить за ничтожную сумму в два пенса за тысячу маленьких и тонких булавок. Тысяча более толстых и длинных булавок для платьев, которыми можно было приколоть что угодно, стоила от шести пенсов до трех шиллингов. Булавки производили внутри страны, а также в огромных количествах ввозили через порт Антверпена в Лондон. На борту «Бенджамина Ли», вошедшего в док в мае 1567 года, например, их было «574 дюжины тысяч» (около 4,5 млн, и это был вовсе не экстраординарный случай. Женщине нужно было по крайней мере несколько булавок только для того, чтобы закрепить различные части своего головного убора. Аксессуары на шее, даже если это была всего лишь простая косынка, также нужно было закрепить. Более того, одежду, надеваемую на шею и плечи, иногда называли pinner, букв. «использующий булавки». Тем, кто хотел иметь более сложный убор на шее, нужно было намного больше булавок. Даже для самого просто рафа требовалось пятьдесят булавок только на то, чтобы скрепить оборки, а сам воротник также часто прикрепляли к одежде, чтобы он оставался на месте во время ношения. Отложной воротник мантии также нужно было закрепить, а некоторые мантии, у которых не было других застежек спереди, пристегивались булавками к передней части надеваемого под низ платья. Практичную пару льняных нарукавников, которую носили, чтобы защитить рукава мантии и платья, тоже можно было закрепить с помощью булавок. В конце XVI века, когда на пике моды были фартингалы, называемые «колесами», юбку собирали, создавая похожий на гофрированный воротник каркас, на котором она разворачивалась под прямым углом от горизонтали к вертикали. Все эти складки нужно было по отдельности закреплять каждый день, а те, у кого были сужающиеся книзу передние части корсажей и передние половинки лифов, использовали булавки, чтобы прикрепить их к более простой ткани, находящейся под ними. Жена рабочего могла одновременно носить четыре или пять булавок, а дама при дворе — тысячу, и при всем желании некоторые из них регулярно терялись. Рабочие, чистящие канализацию, фильтруя ил вдоль реки Темзы, регулярно находят огромное количество тюдоровских булавок: длинных и коротких, толстых и тонких.

Также женщины использовали для крепления шнурки. С их помощью собирали волосы, шнуровали платья длинными шнурками и затягивали корсеты. Эти шнурки были не скрученными веревками, а плетеной тесьмой, которая гораздо прочнее и меньше изнашивается (что необходимо, когда шнурок постоянно продевают сквозь отверстия). Плоская плетеная тесьма хорошо подходит для подвязок и шнурков для волос, но, если шнурки необходимо продевать через отверстия, предпочтительнее шнурки круглой формы. Их обычно делают с помощью техники, называемой плетением петли на пальцах. Самым желанным материалом был шелк: он красивый, блестящий, очень прочный и гладкий. Поскольку такие шнурки были маленькими и служили очень долго, они были доступны даже тем, кто имел достаточно низкое общественное положение. Это были те небольшие элементы роскоши, которые присутствовали в их жизни. Шелковые шнурки составляли значительную часть ассортимента мелких торговцев, которые работали на рынках, ярмарках или ходили по домам. В своей небольшой лавке в тихом рыночном городке Уинслоу в Бекингемшире Уильям Дэвис в 1588 году хранил девять унций[20] шелкового шнура по цене 16 пенсов за унцию, а также 13 ярдов шнурков другого качества и четыре куска остатков. Также шнурки были прекрасным подарком от ухажера.