Миноносец. ГРУ Петра Великого - Константин Радов

Примерно за год скелет будущей системы укреплений между Днепром и азовским побережьем был в главном выстроен, оставалось мясо нарастить – то есть набрать военных поселенцев и выучить правильному строю. Пока в ландмилиции считали чуть больше семи тысяч воинов, а требовалось, по обновленной росписи, не менее двадцати тысяч, чтобы быть в силах остановить хана. Хотите знать число душ вместе с семьями, мужеска и женска пола – смело умножайте на пять. Единым разом столько людей не найти – пуще того, не найти для них на новом месте провианта и крыши над головой. Жалованье поселенным войскам определили половинное, только на амуницию. Продовольствоваться следовало своим коштом.

Учитывая, что деньги на обустройство все же требовались (а казна оных не присылала), я исходатайствовал у государя приписать к войску заводы, стекольный и железных изделий, кои давали уже изрядную прибыль. Неимущих новопоселенцев заставляли отработать год-другой на фортификационных или подсобных заводских работах, чтобы добыть себе средства на крестьянское обзаведение. Сим отчасти ограничивался поток голытьбы из коренной России, хлынувшей на линию, как только разнеслись слухи о сытой жизни на степном приволье. Бездельники, лодыри, бродяги надежно отсеивались: испытательный срок выдерживали только те, кто не боится намозолить руки. Четыре-пять лет надобилось, по примерному расчету, для наполнения штата. Отлаженный механизм теперь мог обойтись без моего присутствия – по крайней мере, в мирное время. Стало возможно уделить больше внимания делам коммерческим.

Еще в предыдущем году я с пользой употребил оброчные деньги (вместе с демидовскими, за проданных крестьян). Вполне достаточно набралось для устройства собственной мастерской, по которой не придется ни перед кем отчитываться: казенные заводы имеют много преференций, однако ничуть не меньше встречают препон. Главное же, государь вечно спешит и требует немедленный результат, а мне нужна возможность заниматься опытами без оглядки на сроки. Разумеется, вся затея не должна быть убыточной.

По замирении с турками тульские оружейники вздохнули свободней: исполнение казенных поставок уже не требовало крайнего напряжения сил. Пользуясь моментом, договорился с заводским управляющим Клементием Чулковым, чтобы забрать у него своих крепостных мужиков и даже нескольких вольных мастеров в придачу, коих почитал незаменимо нужными для дела. Там же, неподалеку от Тулы, купил неудобья, поставил опытного приказчика – в несколько месяцев были выстроены дома для работников, мастерские и плотина с водяным колесом. На инструмент и железо пришлось призанять, но поставленное по испытанному образцу ремесло быстро окупило расходы. Скобяной товар расходился прекрасно. Я приехал и всех озадачил:

– Пилы будем делать.

Потеснив скобянку, которую продолжали гнать работники поплоше, устроили вальцовочный стан увеличенной ширины. Замысел тонко раскатать железную полосу, пропустить через пару литых чугунных валков с фасонными зубцами и получить сразу две почти готовых пилы не удался: чугун слишком хрупок, острые грани быстро выкрашивались. Если бы из стали… Прикинув, во что обойдутся машины, способные обтачивать части размером с полковую пушку, отложил идею до лучших времен. Пришлось насекать зубья обыкновенным способом, поштучно. Удешевление вышло меньше, чем я надеялся. И все же дело обещало быть выгодным: пила в то время оставалась страшно дорогим инструментом, редкая плотницкая артель имела хотя бы одну. Распространение водяных лесопилок сдерживалось необходимостью держать в работе по две-три дюжины пильных полотен на каждую – целое состояние!

Старшее мое детище, казенный оружейный завод, тоже не осталось без внимания. Во-первых, там заказывали изрядную часть деталей стана и прочих инструментов; во-вторых, невоплощенные замыслы продолжали тревожить мой ум. Собственно, улучшение оружия было тем благовидным предлогом, под которым я отпросился у государя из вверенной провинции в Тулу. Кроме небольших изменений в конструкции новоманерных фузей, подсказанных опытом, хотелось испытать многозарядные варианты, десятилетием раньше отложенные по причине спешки в долгий ящик. Револьверная система стояла первой на очереди, тем более что и Евгений Савойский ее поминал.

Недостатки были понятны заранее: дорого, недолговечно и, скорее всего, не позволит создать мощное длинноствольное оружие. Но многозарядный пистолет для ближнего боя мог получиться. Как раз то, о чем мечталось мне в молодые годы, после встречи с разбойниками.

На поле боя нет нужды стрелять чаще, нежели позволяют фузеи со съемной казенной частью: все равно пороховой дым не успевает рассеяться. Если действуешь в одиночку – тогда другое дело. Довольно быстро я нашел наилучший вариант, приказал изготовить две пары: для себя и в подарок государю. Шесть зарядов. Рычаг под стволом, одним движением обеспечивающий поворот цилиндра и взвод курка. Цена примерно рублей в полста. Слишком дорого даже для офицерского оружия. У меня – пусть будет, в память о неприкаянной юности.

Еще одна инвенция, давно жившая в уме и теперь исполненная в дереве и железе, – карета особого устройства. Предмет не роскоши, но необходимости: при долгих поездках верхом раненая нога напоминала о венских приключениях. Задней оси, как таковой, не было: огромные, в сажень диаметром, колеса вращались на отдельных рычагах, закрепленных шарнирно и подрессоренных. Центр тяжести располагался ниже точек подвеса за счет помещения багажа внизу (а не на крыше, как обычно). Передняя поворотная ось тоже присоединялась через рессору и шарнир, только двухплоскостной. «Едешь, как младенец в люльке», – сказал Клементий Матвеевич, прокатившись, и сам предложил сделать такую же, только с лучшим украшением, для царя.

Впрочем, государю в то время больше пригодилась бы яхта, нежели карета. Он гостил у датского короля, занимался флотскими экзерцициями и вел тайный, но ожесточенный торг с союзниками за оспариваемые у неприятеля пункты. Найти порт для своего флота поблизости от балтийских проливов было его заветной мечтой, но слишком многое сему препятствовало. Кесарь и слышать не хотел о приобретении русскими хоть единой собачьей будки на подвластных империи берегах и допуске представителей царя в имперский сейм. Занятые польскими делами, наши войска не приняли участия в осаде Штральзунда, главнейшей крепости шведской Померании, – следовательно, не получили в сей провинции никаких позиций. Союз с мекленбургским герцогом обернулся поросячьим визгом на всю Германию местного дворянства, поголовно состоявшего в открытой вражде с герцогом и теперь смертельно перепуганного за свою судьбу. На шведской стороне моря датчане претендовали сами на принадлежавшую им прежде Шконскую провинцию и малейшее поползновение Петра в сторону Карлскроны воспринимали болезненно.

Еще в самом начале войны между императором и султаном я цифирью послал государю запрос, не будет ли целесообразным принять участие в ней, хотя бы переступив через свежий мирный договор. Он в самых решительных терминах ответствовал, что сие в высшей степени неуместно, понеже у нас есть непримиримый враг на севере и казна потребна для строительства флота. Надлежит всячески стараться сохранять мир. После этого я с чистой совестью попросил об отпуске на год или два, чтобы съездить в Париж по известному Его Величеству делу, и терпеливо ожидал ответа.