Братья по оружию - Иван Стрельцов

Командос после этого оставалось лишь смотать кабель, затем, поспешно натянув акваланги, вернуться на поджидающую их подлодку.

Необолоченный пластид после взрыва не оставлял никаких следов, и трагедия выглядела как нелепая случайность. Впоследствии обезглавленная армия вождя разбежалась, но в этом случае к Франции претензий никто не имел.

Вспоминая этот случай, Владимир Панчук почувствовал, как по телу разбегается приятная волна. «Вот это была работа. Полсуток на укладку взрывчатки, трое суток на ожидание. А потом две недели оттягивались по полной программе на курортах Таити», – мысль о Таити заставила сердце Шатуна учащенно забиться, именно тогда он познакомился с Франсуазой. Короткий роман не угас, а превратился в долгую пылающую страсть, плавно перешедшую в законный брак, обещающий спокойную жизнь в окружении любящей жены и детишек.

Его размышления прервал неслышно подошедший Милевский. Он опустил крепкую ладонь на плечо Владимира и негромко произнес с легкой усмешкой:

– Пошли, дружище, поедим. А то после ужина боцман нашел нам работу: какие-то полки хочет сбивать в кормовом трюме.

– Еду нужно отрабатывать, – тряхнул головой Панчук, возвращаясь в реальность и припоминая наставления, полученные в Марокко…

Облаченные в черные комбинезоны, диверсанты бестелесными призраками продвигались в глубь пустыни. Непомерно широкие плоские подошвы ботинок не утопали в песке и не оставляли после себя четких следов, что было немаловажно в условиях партизанской войны.

Диверсанты быстрым шагом один за другим взбежали на пологий бархан. Оказавшись на вершине, они залегли, образуя цепочку. Отсюда были отчетливо видны сполохи дальних костров. Старший группы Карим Бансаров поднял миниатюрный, но в то же время мощный бинокль с встроенной инфракрасной подсветкой. Сильная оптика тут же сократила расстояние до объекта наблюдения.

Это была небольшая негритянская деревушка из двух десятков хижин, выстроенных из тростника и обмазанных тонким слоем глины. Узкие дверные и оконные проемы были завешаны кусками выцветшей под палящим солнцем материи.

Костров было немного, три. Один побольше догорал в центре деревушки, где уже никого не было, и два поменьше на окраине. Вокруг угасающих огней на песке замерло несколько чернокожих мужчин в просторных домотканых одеждах, похожих на женские сарафаны.

«Охранение», – догадался Карим, хотя вооружены огнестрельным оружием были только двое из этой живописной группы. Один держал между ног старинное длинноствольное ружье, видимо, еще помнящее времена колонизации. У другого был автомат «АК-47», но почему-то без магазина. Остальные охранники были вооружены холодным оружием: тонкими пиками с плоскими длинными наконечниками, похожими на лезвия кинжалов, топорами на удлиненных круглых ручках и короткими кривыми саблями. В современных условиях это и вовсе было не оружие, но диверсанты Бансарова, как и он сам, были вооружены только десантными штурмовыми ножами.

Насчитав восьмерых охранников, Карим подал знак, и двенадцать черных теней, поднявшись во весь рост, стали бесшумно спускаться с бархана.

Теперь они напоминали стаю голодных волков, окружающих человеческое жилье. Чем ближе диверсанты подходили к деревушке, тем ниже приходилось наклоняться, и последние метры им пришлось преодолевать ползком.

До часового, вооруженного «калашниковым», оставалось несколько метров, когда Карим бесшумно вытащил свой «кабар», привычным движением прижимая остро отточенное лезвие к кисти руки.

Высокий широкоплечий негр, в руках которого автомат казался игрушкой, пристально всматривался в черноту ночи. Чеченец видел, как в отблесках костра хищно раздуваются его широкие ноздри. Дитя дикой природы, он чувствовал опасность интуитивно, но вот разглядеть диверсантов никак не мог.

Наконец часовой опустил ствол автомата и повернулся к сидящим у костра, это был шанс. Карима будто мощная пружина подбросила вверх, и, подобно волку, он рванулся вперед. Сейчас его мозг сверлила лишь одна мысль: «Убить гиганта с одного удара, иначе…»

Остро отточенный клинок штурмового ножа как в масло вошел под левую лопатку африканца. Карим вогнал нож в тело по самую рукоятку, а затем провернул его вокруг своей оси, именно так, как учили инструктора. Ноги гиганта подкосились, и он стал заваливаться лицом вниз.

Семеро сидящих у костров охранников одновременно вскочили на ноги, но было поздно – из темноты на них набросились диверсанты.

Африканец, вооруженный длинноствольным допотопным мушкетом, попытался вскинуть ружье, но тут же его сбил с ног один из диверсантов и несколько раз ткнул ножом в бок.

Раздался лязг железа, сдавленные стоны, гортанный хрип. Деревня ожила в одно мгновение, из ближайшей хижины выскочили двое мужчин. У одного в руках была длинная пика, сделанная из тонкой стальной арматуры, а бегущий следом двумя руками заносил над головой топор на длинной рукояти.

Карим хотел завладеть автоматом убитого охранника, но тот придавил его своей тушей. Чтобы вытащить из-под него оружие, требовалось время, которого у чеченца не было. Решение пришло моментально, Карим слегка согнул ноги в коленях, левую руку выставил вперед, а правую, сжимающую нож, отвел чуть назад.

Плоский заточенный наконечник Бансаров пропустил мимо себя и тут же, ухватившись пальцами за металлическое древко, рванул пику на себя, придавая дополнительное движение атакующему, как только африканец оказался в метре от него, развернулся правым боком к нему и взмахнул ножом, держа клинок параллельно земле.

Отточенная сталь легко рассекла нападавшему горло, из огромной раны в лицо Карима ударила струя горячей крови. Но чеченцу было не до эмоций, на него бежал второй нападающий. Левая рука все еще сжимала пику, Карим сделал молниеносный разворот вокруг своей оси, и в следующее мгновение тупой конец пики уперся в песок, а длинный плоский наконечник встал на пути второго нападающего.

Негр ничего не успел предпринять, он наскочил со всего маха на острие пики, которая пробила его насквозь, выйдя на полметра из спины.

Тем временем остальные диверсанты уже захватили сабли, топоры, пики убитых ими охранников и бросились покорять деревню. В сполохах костров мелькали перекошенные страхом лица, звучали крики ужаса и громкий детский плач, звон металла придавал этой разносящейся в воздухе какофонии ореол средневековой битвы.

«Огнестрельное оружие эффективнее даже самого лучшего холодного». Чеченец легко перевернул убитого охранника, сперва вытащил из-под него автомат, а потом склонился над трупом в поисках магазина. Но ничего не нашел, его добычей стала лишь тяжелая сумка, висевшая на животе негра, в которой он обнаружил десятка полтора автоматных патронов с остроконечными пулями.

– Это все-таки лучше, чем ничего, – хмыкнул Карим, одним движением срезая сумку с тела убитого. В этот самый момент юный чеченец ощутил на губах солоноватый привкус крови. Облизав губы, он почувствовал, как от восторга у него бешено заколотилось сердце. Откинув голову назад, он глумливо захохотал.