Мой некоронованный принц, или Золушки не продаются - Юлия Бузакина

Темные волосы были уложены крупными локонами. Макияж в стиле натюрель подчеркивал скулы и пухлые губы. Платье с глубоким вырезом заставило замереть даже Павла.

Эдика в гостиной не было. Он ускакал заказывать музыкантам медленную песню.

Павел повернулся к Полю.

– Познакомься, Поль. Рита – студентка третьего курса экономического факультета. Она уже давно влюблена в тебя и мечтала познакомиться.

Нет, что ни говори, а Павел – подлый обманщик. Как бы младший брат не был смешон в своих страхах, но он не заслужил подобной участи в свой восемнадцатилетний юбилей.

Но, как бы не заедала старшего брата совесть, а Рита свое дело знала. Поль замер и уже пускал слюни.

– Нравится? – шепотом поинтересовался Павел.

Ответа не последовало. Видимо, язык Поля прилип к нёбу.

«У меня бы тоже прилип, если бы для того, чтобы лишить меня невинности, ко мне в гости пожаловала такая фифа. Прав был Эдик, она та еще штучка, если привести ее в порядок», – подумал прокурор.

За окном заиграла медленная песня. Что-то из репертуара «Romantic songs».

– Привет, – томным голосом произнесла проститутка и шагнула в сторону именинника. – Я – Рита. Угостишь меня шампанским?

– К-конечно… – заикнувшись, кивнул младший брат.

– Я вас ненадолго покину, – Павел растянул губы в улыбке.

– Можешь не возвращаться, – пожирая глазами вырез на груди у Ритули, уверенно произнес Поль.

У старшего брата дернулась бровь. Неужели в малыше проснулся мужчина?

Павел спустился вниз, во двор и тут же наткнулся на Эдуарда.

– Ты проконсультировал Риту, что врать матери, если она застукает ее с Полем? – прижал к колонне брата он.

– Да. Она дочь французского бизнесмена, живет у нас в городе. Учится в филиале московского института вместе с Полем. Только на экономическом факультете.

– Шикарно, – скривился прокурор. – Она хоть все слова запомнила?

– Павел! – окликнула его мать. – Поезжай в «Оазис». Передай отцу, что я лично отрежу ему яйца за то, что он забыл про день рождения Поля!

Прокурор смотрел на мать пару мгновений, потом махнул рукой и повернулся к Эдуарду.

– Не выпускай Поля из вида, пока я не привезу папочку на фейерверк и праздничный торт!

– Постарайся успеть к десяти часам, – мать умоляюще сжала руки. – Иначе малыш навсегда запомнит, что его отец не пришел в день совершеннолетия!

– Даже если папа не будет стоять на ногах?

– Даже если будет лежать на дорожке, ты знаешь, что надо делать! Выльешь ему на голову ведро ледяной воды и притащишь сюда!

– Как знаешь.

Павел пожал плечами и двинулся в сторону выхода. Оказавшись за воротами особняка, он подумал о том, что, наверное, отца он ненавидит еще больше, чем мать.

Глава 14

Отель «Оазис» был расположен на самой окраине города. Когда-то он процветал, но недуг хозяина и его неумение вести дела за последние несколько лет привели отель в состояние тотальной запущенности.

Оставив машину на заросшей сорняками парковке, Павел быстро зашагал в сторону центральной двери.

– Где отец? – посмотрел он на девушку – администратора, увлеченно жующую салат из свежих огурцов и помидоров прямо на рецепшене. Салат противно вонял подсолнечным маслом, и Павлу показалось, что его стошнит от царящей вокруг атмосферы.

– У себя в апартаментах. С утра не выходил, – продолжая жевать, без приветствия доложила девушка.

Передернув плечами от отвращения, прокурор направился в сторону лестницы. Поднявшись на третий этаж, он протиснулся в узкий коридор и толкнул дверь номера 35.

Как Павел и предполагал, отец отсыпался после очередного запоя. Возле смятой и грязной постели валялись бутылки из-под коньяка. На прикроватной тумбе стояла банка вскрытых шпротов. Застоявшись в тепле, они источали аромат, от которого слезились глаза.

На мгновение Павел остановился перед кроватью, на которой, раскинув руки и ноги в разные стороны, раскатисто храпел отец. Вот она, самая большая травма его детства. Его кошмар и ужас, который никогда не давал ему расслабиться.

Постоянные крики матери вдруг ожили и зазвенели в ушах.

«Ты станешь таким же, как отец! Ты так на него похож! Ты никогда ничего не достигнешь!»

Он почти никогда не употреблял спиртное. Все боялся, что станет таким, как отец – одержимым алкоголем кутилой.

В юности Павел днем и ночью занимался зубрежкой законодательных актов вместо того, чтобы веселиться вместе с сокурсниками. Он свято верил в закон. Его работа была единственной отдушиной. Там его боялись и уважали. Все знали – прокурора ничем не подкупить. Он будет защищать закон даже ценой собственной жизни. Никто из его сотрудников и помощников даже представить себе не мог, что на самом деле Павел Тихонов смертельно боится оступиться и свернуть на кривую дорожку, по которой уже много лет плавно катился отец, в последнее время все быстрее и быстрее, под откос.

Оцепенение, охватившее его при виде отца, постепенно отступало, уступая место обычному хладнокровию.

– Отец! Просыпайся, отец! – шагнул к кровати и принялся трясти родителя за плечо Павел.

– Кто здесь? – промычал тот.

– Просыпайся, тебе говорят! – прикрикнул Павел. – Немедленно!

– Паша? А что… случилось?

– У Поля день рождения!

– Кто такой Поль?

– Твой младший сын!

– А-а-а, Поль… А откуда ты знаешь, что у Поля сегодня день рождения? – несвязно промычал хозяин отеля.

Павел выругался совершенно неподобающим прокурору отборным матом.

– Немедленно принимай душ, и поехали домой!

– Зачем?

– Полю сегодня восемнадцать!

– Ладно, встаю уже. Не понимаю, кто такой Поль, но если там наливают, я не против!

Отец сполз с постели и, пошатываясь, поплелся в душевую.

Павел распахнул дверцы шкафа и среди помятой, несвежей одежды нашел голубой костюм и светлую рубашку. Бросил их на смятую кровать и поймал себя на мысли, что ему тоже жутко хочется помыться после того, как он прикасался к отцовским вещам.

К счастью, отец быстро выбрался из душа. Конечно, до трезвости ему было далеко, но мать приказала притащить его, даже если он будет спать на дорожке, поэтому Павел не особенно переживал. Просто протянул родителю относительно относительно свежие рубашку и брюки.

С трудом справившись с одеждой, Тихонов-старший натянул на босые ноги коричневые туфли.

– Все, идем, – доставая из тумбы бутылку коньяка и пряча ее под пиджак, кивнул он.

Павел знал, что будет дальше. Отец откроет бутылку и будет пить коньяк прямо из горла, до тех пор, пока не упадет где-нибудь и не заснет.

Несколько мгновений прокурор боролся с собой, чтобы не броситься на родителя. Хладнокровие взяло вверх. Мамочка приказала привезти его в любом состоянии. Так пусть подавится своим благоверным!

Павел не прогадал. Плюхнувшись на переднее сидение «мерседеса», отец вскрыл бутылку.

– Подожди хотя бы до того момента, пока не увидишь Поля! – взмолился