Подарок богини зимы, или Стукнутый в голову инопришеленец - Милена Завойчинская

И я тоже перестала отводить глаза.

Нет, мы не набросились друг на друга как оголодавшие юнцы. Но когда я пошла вечером в душ, через пару минут щелкнул тихонечко замок, и зашелестела одежда. Я стояла под теплыми струями, смежив веки. Легкий шорох шторки, и я почувствовала прохладу, что просочилась в мой нагретый паром маленький закуток.

Открыв глаза, я смело встретила мужской взгляд. Кер не входил ко мне в ванну, не лез напролом. Ждал. И я приглашающе опустила ресницы и сделала крохотный шажок, приглашая и давая место рядом с собой.

Будь что будет.

И было… Мне хотелось плакать от этой необъятной нежности. От прикосновений, плавящих тело. Душ. Всего лишь совместное омовение. Крупные шероховатые ладони, скользящие по коже с ароматным гелем. Круговые движения. Касания. Легкий массаж напряженных спины и плеч.

Господи боже. Я прожила три десятка лет, была замужем и родила ребенка, но не знала, что… может быть так. И уж конечно, никогда у меня не было оргазма от того, что меня просто мыл мужчина. И никогда у меня так не тряслись руки, когда я всего лишь касалась широкой спины, на которой не осталось и следа от ранений.

Это даже не секс. А просто, черт побери, принятие душа. Вместе. Омовение — знакомство. Изучение. Привыкание. Слияние, но нe телами, а кончиками пальцев. Губами, которые собирают капли влаги с разгоряченной чистой кожи.

Мне кажется, я в какой-то момент потеряла сознание, настолько остро всё ощущалось. Наверное, это какая-то магия. Чародейство. Потому что не бывает так, чтобы настолько хорошо от одних лишь прикосновений. Просто оттого, что он рядом, близко. Что я позволяю ему касаться меня, а сама могу трогать и целовать его.

То время, что я дал Ире, нужно было и мне самому. Понять. Прочувствовать. Принять.

И, наверное, осознание несостоятельности своей личной жизни пришло окончательно во время приезда родителей Ирины. Видно, что это любящая семья, что они дорожат друг другом. И после слов Полины, что нет, я не ухажер ее мамы. Слово-то какое смешное. И что дома у меня нежить, упыри и зомби, и они ждут меня… Это неожиданно сильно царапнуло.

Девчушка и раньше что-то похожее говорила своим друзьям-малышам. Но в этот раз я как-то остро почувствовал и понял, что да. Меня никто нигде не ждет. Ни женщина, ни дети, ни родители. Одни лишь упыри.

Это оказалось больно.

Прожить сотни лет — рано или поздно вспомню, сколько точно — и не нажить ничего дорогого и ценного. Работа, служба у какого-то высокопоставленного лица, снова работа и… пустота в душе.

И если сначала я не хотел обижать Иру и Полю своим возможным вниманием, понимая, что, вероятнее всего, скоро вернусь домой… Как-то, каким-то образом, когда всё вспомню. То именно в эти мгновения, стоя у окна в крошечной кухоньке иномирной женщины, приютившей меня, я понял…

Да не хочу я без нее возвращаться в свой мир! Не хочу и не могу оставить за спиной эти дни и вечера, полные теплых разговоров, улыбок, совместных трапез, когда приходится сидеть, почти соприкасаясь локтями, так мало тут места для нас троих. И что мне будет приятно, если эта светловолосая девочка захочет называть меня папой. Приемным, пусть. И что ее мать я хочу видеть рядом с собой в качестве своей половинки. Я готов надеть ей на палец обручальное кольцо, назвать своей женой, своей судьбой, своей леди.

И отвечать за нее и за малышку не по долгу клятвы крови, а по… любви. Пора уже признать очевидное. Сердца́ и душа́ это уже поняли, а вот разум мой тупит и тормозит, как говорит Поля. Верно она называет меня «стукнутым в голову инопришеленцем». Меня, и верно, много били в голову, раз мне потребовалось столько времени, чтобы признать свои чувства.

Понимаю, что сейчас я ничего не могу предложить Ирине. Ни дома, ни статуса, ни состояния, ни возможности их обеспечить. Это… странно и трудно.

И то, что она позволила себя поцеловать, не оттолкнула… Боится, я вижу. Как вижу и то, что я ей не безразличен.

Сложно двум взрослым людям, у которых за спиной многое, решиться на серьезное и новое. Я готов рискнуть.

А она?

Весь день гулял под снегом. Думал. Смотрел на жителей этого мира. Такие разные. Добрые и злые. Спокойные и нервные. Обеспеченные и бедные. Деловые и ленивые. Жизнь кипит.

Помог мужику у соседнего дома откопать и вытолкать из сугроба занесенный и застрявший автомобиль. Получил в качестве благодарности крепкое рукопожатие и шоколадную конфету от его маленького сына.

Какому-то древнему скрюченному деду донес до дома пакет с покупками. Он всю дорогу цеплялся свободной рукой за мой локоть, второй крепко сжимая тросточку. И рассказывал, что жена его ждет. Готовит ему оливье. А он, старый болван, забыл купить горошек. Но зато сейчас взял ее любимый торт «Птичье молоко». Уж почти полвека живут вместе, а она так всю жизнь и любит этот, один-единственный торт. Уж на Новый год-то можно себе позволить.

Я слушал, и было на душе светло и грустно. Простые смертные, чей век недолог. А вот, поди ж ты… Еле ноги переставляет, скособочило всего, а несет своей жене торт, который она любит. Надо у Иры спросить, как такое возможно, что птицы дают молоко. Неужели тут живут млекопитающие птицы?

Как там она?

Успокоилась? Перестала так переживать и пугаться? Решится? Как же хорошо, что ее родители забрали ребенка и дали возможность двум взрослым людям побыть наедине.

А родители у Ирины хорошие. Обо всем они догадались по его поведению и взглядам, бросаемым на их дочь. И мама исподтишка погрозила кулаком. А отец, подумав, кивнул, словно давая согласие. Мужчина мужчину понял сразу. И в гости его позвали, будто позволяя войти в их маленький семейный мирок.

Ира…

Я влюбился. Кажется, впервые в жизни. В своей бесконечно долгой жизни. Уйти отсюда без нее уже не смогу. Нужно будет думать, как забрать Ирину и Полину с собой. Потом, когда всё вспомню и найду способ открыть переход.

Но это позднее. А пока… Пока я просто счастлив. Эта хрупкая блондинка словно создана для меня. И мне нравится в ней всё. Запах, вкус, тонкость пальцев и острота локтей. Небольшая, но крепкая и не потерявшая форму грудь. Плоский живот и длинные ноги. Изящные ступни с высоким сводом. И ямочка между ключиц. Маленькие уши и нежные губы. И то, как она стонет в моих объятиях…

Не иначе, это шутка богов — закинуть меня сюда. Именно к ней, к той, кто подходит мне идеально.

Повторюсь, но — Ира создана для меня. И мне теперь с этим придется жить.

Просыпаться утром было бесконечно хорошо. Тепло, даже жарко, придавливает тяжесть мужской руки. Но это приятно. И пахнет… Терпко, остро, телом мужчины, который всю ночь занимался жарким сексом.

Ох…

Я уже и забыла, каково это. Да и не было со мной такого никогда. Опыт у Кера богатый, сотни лет, как он говорит. Куда уж моему бывшему мужу, который всегда думал лишь о себе, тягаться.