Роджер Федерер. Легендарная ракетка мира - Крис Бауэрс

Пока Федерер был в Нидерландах, составлялась сетка Уимблдона, которую возглавлял Пит Сампрас. В этом не было ничего необычного: Сампрас выиграл семь из предыдущих восьми титулов в мужских турнирах в одиночном разряде. Однако к июню 2001 года мастер Уимблдона выглядел все более и более уязвимым. Он не выиграл ни одного турнира за весь год после того, как проиграл Тодду Мартину в четвертом раунде Открытого чемпионата Австралии и Хьюитту в полуфиналах его любимого «разминочного» турнира на травяном корте в лондонском клубе «Куинз». По сути, последний свой титул Сампрас получил в последний день Уимблдона в 2000 году, когда он оправился от слабого начала, победив Патрика Рафтера в четырех сетах под последними лучами солнца. Казалось, что король был готов к свержению.

В тот год британцы слишком зациклились на том, чтобы Тим Хенмен составлял всем серьезную конкуренцию. В связи с упадком Сампраса возникло убеждение, что великая надежда британского тенниса наконец дождалась подходящего для себя момента. Запланированный четвертьфинал между Сампрасом и Хенменом был предметом обсуждений при подготовке к Уимблдону. Масла в огонь подливало невнятное выступление Сампраса на втором раунде матча, во время которого он проиграл два сета не самому сильному британскому теннисисту Барри Коуэну, кульминацией карьеры которого стало абсолютное поражение в пяти сетах.

Тогда, когда Хенмен победил Шенга Схалкена, а Сампрас победил Саргиса Саргсяна, чтобы дойти до четвертого раунда, все еще ждали столкновения Сампраса и Хенмена. Однако никому не известный тогда Саргсян, приятный армянин, обучавшийся в американском колледже и с трудом выкраивавший средства для того, чтобы принимать участие в профессиональном теннисном туре, стал последним человеком, проигравшим Сампрасу на Уимблдоне в том году (и предпоследним вообще).

В тот хмурый понедельник, когда играли все оставшиеся игроки обоих полов, Федерер впервые вышел на Центральный корт Уимблдона. Мало того, что ему предстояло встретиться с Сампрасом, он еще и должен был соблюсти церемониал Центрального корта, в том числе и поклон Королевской ложе, если члены британской королевской семьи присутствовали там (сейчас эту традицию упразднили). Ему выпал пятнадцатый номер. Большинство наблюдателей сходилось на том, что ему еще над многим предстоит поработать, прежде чем он сможет победить чемпиона. В целом, как полагали, это будет для него поучительный и полезный матч, а для большинства зрителей-британцев – просто очередная ступень по дороге к четвертьфиналу между Сампрасом и Хенменом.

И все же большинство людей, близких к Федереру, верили в то, что девятнадцатилетний теннисист способен победить Сампраса. И после тай-брейка в первом сете, при содействии небольшой доли удачи (спорную подачу засчитали ему, и он получил преимущество от попадания в боковой край сетки), его уверенность начала расти. Федерер мог бы выиграть в двух сетах, но пропустил шесть брейк-пойнтов во втором сете, благодаря чему Сампрас выиграл со счетом 7–5. Слабый удар Сампраса дал Федереру победу в третьем сете, но Сампрас справился с тай-брейком в четвертом сете и сравнял счет. Пятый сет сопровождался подачами до двенадцатого гейма, счет между Федерером и Сампрасом составлял 15–40. Швейцарец предположил, что Сампрас выберет широкую подачу в сторону его форхенда, – и был прав. После победного форхенда Федерер рухнул на землю. После трех часов и сорока одной минуты он выиграл со счетом 7–6, 5–7, 6–4, 6–7, 7–5, положив конец эре великого мастера Уимблдона, серии из тридцати одной победы, начиная с турнира 1997 года. Это был единственный раз, когда Федерер и Сампрас играли друг против друга на официальном матче.

Сампрас торжественно отдал должное человеку, обладавшему, на его взгляд, многими из тех качеств, которые помогли ему самому многого добиться: «Множество молодых парней приходит в теннис, но Роджер исключительный. Он особенный. Он такой же универсальный игрок, как и я, он не слишком эмоционален. И он прекрасный спортсмен».

Последний человек, победивший Сампраса на Уимблдоне, – Ричард Крайчек в 1996 году – в итоге и получил титул. В тот вечер понедельника, 2 июля 2001 года, многие прочили Федереру ту же судьбу.

Интуиция не подводила Британию: для Хенмена этот год в самом деле был лучшим для победы. Сампрас был удален с его пути, и Хенмен сыграл один из лучших своих матчей, чтобы обыграть Федерера в четвертьфиналах со счетом 7–5, 7–6, 2–6, 7–6. Победа над Сампрасом измотала молодого швейцарца. Он отказался ссылаться на это в качестве оправдания и даже не упомянул об этом на послематчевой конференции, но Федерер потянул приводящую мышцу в матче третьего раунда против Йонаса Бьоркмана, а матч против Сампраса усугубил травму. В таких случаях на выздоровление нужно несколько дней, и на некоторых Уимблдонских турнирах дождь дает участникам это время. Но не в случае с Федерером в 2001 году. Он продолжал играть – что понятно, учитывая, что это был Уимблдон, – но растяжение помешало ему как в матче против Хенмена, так и позже, когда он был вынужден пропустить несколько недель сезона американских турниров на кортах с твердым покрытием.

И все же, победив Сампраса на Уимблдонском турнире, Федерер заявил о себе всему теннисному миру. И хотя он и проиграл Хенмену, посыл британцам был ясен: если Хенмен не победит на Уимблдоне в этом году, то потом будет слишком поздно. Перерыв между эрами Сампраса и Федерера не продлится долго.

Так и произошло. 2001 год был лучшей возможностью для Хенмена, но он проиграл потрясающе оживившемуся Горану Иванишевичу в полуфиналах в матче из пяти сетов, длившемуся три дня. После победы в третьем сете со счетом 6–0 Хенмен уже одной ногой стоял в финале, но несколько перерывов, вызванных дождем, дали Иванишевичу возможность собраться с силами, и одним брейком в финальном сете хорват разбил мечты британцев.

Победа Иванишевича над Рафтером в драматичном финале, состоявшемся в понедельник, в настоящее время является одним из величайших фантастических рассказов в современном теннисном фольклоре. Так что, судя по всему, это был хороший год для того, чтобы Федерер получил полезный опыт, а не титул, который повесил бы на него груз ожиданий, которые он пока не в силах был оправдать.

Преданность Федерера турниру в Гштааде – тому, который первый дал ему уайлд-кард, – была так велика, что он решил не отдыхать, лелея растяжение, полученное на Уимблдоне, а всего неделю спустя уже играть на корте с грунтовым покрытием. Это было плохое решение. Он выиграл всего три гейма против высокого хорвата Ивана Любичича, а потом понял, что вынужден взять шесть недель отгула. За меньшее время растяжение было не вылечить.

В то же время вынужденный период восстановления дал ему время оценить свой прогресс с ключевого момента в Гамбурге, двумя месяцами ранее. За исключением своего эмоционального падения на землю Центрального корта Уимблдона после победы над Сампрасом, во всех предыдущих матчах он был образцом спокойствия, демонстрирующим почти нечеловеческую невозмутимость. И ему было весьма некомфортно. «Я чувствовал себя так, будто ходил по канату, – сказал он в интервью ежедневной мельбурнской газете The Age в январе 2004 года. – Когда я расстраивался, меня тотчас же называли «плохишом», стоило мне перестать проявлять эмоции, я стал «сливающим парнем». Так что мне приходилось следить за тем, что я делал, и… мне нужно было понять, каким я хотел быть и как я хотел чувствовать себя на корте. Возможно, я все еще показываю больше эмоций или, возможно, меньше, но правильный баланс придет в ближайшие несколько лет».