Кадры решают все! - Светлана Алешина

Потянув за один не плотно прибитый угол листа фанеры, я заглянула под него, но не увидела ничего, кроме кучи пыли, каких-то тряпок и битого стекла. Чтобы все это разгрести, требовалось порядочное количество времени.

— Ну так что, ждем спасителя или сами сматываемся? — озадачила меня Широкова.

— Не уверена, что стоит кого-то ждать, — ответила я ей. — Мне, конечно, интересно проверить, Кирилл ли это все придумал, или же я ошибаюсь, но, с другой стороны, я совершенно не знаю, ради каких целей все осуществлялось. То ли ради понта, а возможно, чтобы убрать нас с дороги и помешать довести дело Бабенковой до конца. Ведь наши с тобой ухажеры вполне могут быть кем-то для этого наняты. Кстати, как ты с ними познакомилась? — поинтересовалась я у Маринки.

— Да обычно. Ехала я в автобусе, ну, к знакомой своей одной, смотрю, два красавца и все на меня смотрят. Я им, конечно, тоже глазки построила, а когда вышла, они тоже вышли.

Сначала подойти не решались, все сзади шли, но потом осмелились, подошли познакомиться.

— Вот видишь, это они тебя первой заметили и сами подошли. Значит я могу быть права — они наняты врагом Бабенковой, — сделала я из всего этого вывод.

— Да нет, не верю, — замотала головой Маринка. — Не могут они так поступить. Ник не такой. Он нежный, он…

— Ладно-ладно, знаю я, какие у тебя все нежные в конце концов оказываются, — наехала я на подругу. — Один другого лучше.

— И все равно ты не права. Ты же не уверена, что тот голос принадлежал именно Кириллу…

— Нет, я его не слишком хорошо слышала, да и говорил он немного — всего несколько слов, — согласилась с этим я.

— Ну вот. Значит, это может быть любой другой известный тебе человек. Никто же у входа не стоял, не смотрел, кто входит в сад, стало быть, могли туда проникнуть и посторонние.

— Могли-то они, конечно, могли, но каким же образом они тогда собирались заманить меня в библиотеку? — поинтересовалась я у Маринки.

— А каким образом, по-твоему, это хотел сделать Кирилл? — заявила она мне в ответ.

— Каким? — я задумалась. И тут в голове пронеслись недавние события, вспомнилось, как, вернувшись из сада, я стала искать Маринку, как ко мне подскочил Аникин, и как он попытался что-то мне сказать. Я вспомнила, как он упоминал о каком-то сюрпризе, для которого меня наверняка планировалось препроводить в библиотеку. — Я знаю каким, — произнесла я вслух. — Правда он тогда не успел этого сделать, так как я метнулась в толпу и, схватив тебя, сразу потащила наверх.

Ему даже не пришлось ничего предпринимать. Вот гнида. Вот наглец…

— Ну, не знаю, мне его сообразительность нравится, — добавила Широкова. — Вот увидишь, он скоро явится тебя спасать.

— Пусть только попробует, я ему все глазоньки повыцарапаю. Запомнит меня надолго.

Маринка почему-то засмеялась, но ничего не сказала, даже когда я вопросительно посмотрела на нее. Следующие несколько минут мы провели в раздумьях. Точнее, о чем думала Широкова, мне было совершенно не известно, да я и не спрашивала, саму же меня терзали сомненья относительно того, как лучше поступить. В конце-концов я решила, что собственная жизнь дороже и подвергать ее опасности лучше не стоит. К тому же, с Аникиным я смогу разобраться и потом, следовательно, нужно найти способ немедленно покинуть это отвратительное место.

Приняв решение, я встала с места, и подошла к нашему убогому окну. Уцепившись обеими руками за край фанерного листа я с силой рванула его на себя. Мелкие гвоздики, которыми он был прибит к деревянной, давно не крашенной раме, дружно повылетали наружу.

— Ну, подруга, ты даешь, — изумилась Маринка. — Откуда у тебя столько силы?

— Дело не в силе, дело в древности, — смахивая труху со своей одежды, ответила я. Затем осторожно принялась выуживать из окна всевозможное напиханное туда тряпье. Маринка наблюдала со стороны, то и дело морщась.

— Ну что сидишь, помогла бы, — шикнула я на нее.

Широкова нехотя подошла ко мне и принялась двумя пальчиками вытягивать из-за рамы разный хлам. Вскоре показалось второе стекло, частично расколотое и так же забитое кусочками фанеры. Но вот решетки за ним, как ни странно, видно не было.

— Вот гад, обманул, — заметив это, буркнула Маринка.

— А ты сомневалась, — усмехнулась я. — По-твоему, зачем на окне в такую дыру решетку ставить. От воров, что ли?

— Это правда, стащить тут совершенно нечего, скорее из жалости сам что-то оставишь. Оля, а как мы стекло будем вынимать?

Или разобьем?

— Скорее всего. Все равно здесь от него одни рожки да ножки уже остались, думаю, мы не сильно навредим.

Покончив с тряпьем, мы внимательно осмотрели остатки стекла и саму раму, которая была настолько старой, что стоит потянуть за перекладину в центре, как она выскочит и рассыплется на глазах. Но это нам было только на руку.

Осмотревшись по сторонам, я увидела на одном из стульев кусок какой-то шубы, взяв его, уложила на подоконник и снова принялась осматриваться.

— Что ты ищешь? — полюбопытствовала у меня Маринка.

— Что-нибудь твердое, чем можно стекло разбить, — пояснила я.

— А ножка от стула подойдет?

— Вполне. Давай ее сюда.

Маринка перевернула вверх ногами один из стульев, со знанием дела выкрутила ножку и протянула мне. Прежде чем начать сбивать стекло, я прислушалась и, не заметив ничего подозрительного, медленно начала откалывать остатки стекла. Мы практически не шумели, тем более что осколки падали на мягкую поверхность. Наконец со стеклом было покончено, и я принялась разламывать саму раму. Без особого труда вырвав крестовину из основания, я радостно свесилась из окна и посмотрела, вниз.

Несмотря на то что на улице было темно, а огней и фонарей в данном дворике не наблюдалось, мне все же удалось увидеть прямо под окном нашего места заточения нечто похожее на крышу. Скорее всего, это была какая-то пристройка к дому, выполняющая роль сеней, и до нее было не так уж и далеко. Нужно было тихонечко спрыгнуть вниз, не переполошив при этом соседей. Вот только я не знала, какова прочность той самой кровли, куда планировала приземлиться. Затем оставалось лишь спуститься с постройки на землю и… вольному воля.

— А ты уверена, что мы не переломаем здесь свои кости? — выглянув рядом со мной, полюбопытствовала Широкова.

— По крайней мере, так мы переломаем их себе сами, а не кто-то другой постарается, — подбодрила я ее.

Затем залезла на подоконник, перевернулась на живот и, свесив ноги, стала искать под собой опору.

— Ох и зря же мы это делаем, — кудахтала Широкова. — Ничего бы с нами не случилось, если это наши ребята все учинили.

— Поздно метаться, — предупредила ее я и отпустила руки.

Они сразу скользнули по подоконнику, насобирав по пути массу заноз разной величины, и я жестко приземлилась на деревянную крышу, покрытую кусками рубероида. Не сразу поняв, сломала ли я себе чего или же нет, я в первую очередь порадовалась тому, что не натворила шума, а все благодаря тому, что постройка была покрыта деревом, а не шифером, материалом ломким и звучным.