Книга теней - Жаклин Уэст

Олив быстро шла по пустынному тротуару Линден-стрит, а из темных окон на нее украдкой глядели лица, и шепот взвивался за спиной, будто сухие листья на ветру.

Белая ночная рубашка Мортона колыхалась вдали. Он стоял в палисаднике своего большого деревянного дома. Подойдя поближе, Олив увидела, как он поднял камень с дорожки и швырнул в окно парадного фасада. По пустой улице прокатился высокий, ломкий звон.

– Мортон! – воскликнула Олив. – Ты что делаешь?

Мальчик поднял на нее взгляд.

– Стекла бью, – ответил он бесстрастно.

– Это я вижу. Но зачем ты бьешь собственные окна?

– Не знаю, – пожал Мортон плечами. – Не очень весело разбивать окна, когда они не остаются разбитыми. – Он примял траву босой ногой. Трава разогнулась и расправилась обратно. – Что ни сломаешь, все само собой чинится. Все становится так же, как было раньше.

Олив посмотрела на широкое окно первого этажа. Стекло снова появилось на месте, будто вовсе и не разбивалось.

– Камень тоже возвращается, – вздохнул Мортон.

И в самом деле, когда Олив посмотрела вниз, оказалось, что тот же самый камень появился на дорожке, буквально в паре сантиметров от их ног.

– Хочешь бросить? – предложил мальчик.

Она покачала головой.

Он поднял камень, откинулся назад и, изо всех сил размахнувшись тощей рукой, бросил. «ДЗ-З-З-ЗЫНЬ…» – отозвалось окно. На глазах ребят осколки посыпались вниз, потом собрались вместе и вставились в раму. Окно снова уставилось на них – такое же пустое, как и раньше. Олив опустила глаза. Камень снова оказался на дорожке.

Мортон вздохнул.

Глядя на его печально ссутуленные плечи, Олив неловко кашлянула.

– Извини, что я в прошлый раз тебя бросила, когда ты плакал.

– Я не плакал, – сказал Мортон.

– Плакал.

– Нет. Тебе просто показалось, – упрямился он, отводя взгляд.

– Ладно, – сдалась Олив. – Все равно извини.

Мальчишка пнул камень. Тот запрыгал по дорожке, стукнулся о ступеньку крыльца и прикатился обратно к их ногам, будто сам с собой играл в «подай-принеси».

– Когда мне можно будет наружу? – тихо спросил Мортон.

Олив вздохнула.

– Слушай. Я пыталась хоть что-нибудь узнать про эти картины. Мне еще много чего непонятно. Но может быть, когда я все пойму, может, у меня получится… у нас получится… – Олив умолкла, не зная, как закончить предложение, и подняла глаза на пустые окна большого белого дома. Ее дом тоже был огромный и пустой, но у нее, по крайней мере, были родители. И еще у нее было три кота… иногда. А у Мортона никого не было. Только Олив. – Может, я смогу тебе помочь, – закончила она очень тихо.

Мортон фыркнул.

– Что? – возмутилась она.

– Ты никогда не придумаешь, что делать, – пробурчал мальчишка, пристально изучая пятачок земли перед собой.

– Может, и придумала бы, если бы хоть кто-нибудь рассказал мне все до конца! – вскрикнула Олив, всплеснув от досады руками. – Ты говорил про «злого старика». Кто это был? Как его звали, Мортон?

Тот нахмурился.

– Не помню.

Перед мысленным взглядом Олив снова заскакали кусочки пазла. Миссис Нивенс, Мортон, каменщики, картины. И имя, которое постоянно всплывало в разговоре, будто книга, все время раскрывающаяся на одной и той же странице.

Олив наклонилась к мальчишке. Он пытался избежать ее взгляда.

– Мортон, мне надо, чтобы ты вспомнил, – сказала она. – Его звали Олдос МакМартин?

Он нахмурился еще сильнее и начал было качать головой, но вдруг перестал.

– Старик МакМартин… – прошептал мальчишка с округлившимися глазами.

Сердце в груди у Олив заскакало, будто принялось играть в классики.

– Значит, это он, да? – продолжила она тоже шепотом. – Он жил в соседнем доме. Это его ты видел в саду той ночью.

Вдруг туман этого места содрогнулся холодным ветром. Олив огляделась. Но небо над ними не поменяло оттенка. Все тот же серый полусвет нависал над Линден-стрит, держа ее под куполом, будто насекомое, пойманное в банку.

Олив подняла руку и положила Мортону на плечо.

– Я выясню всю правду. Обещаю.

– Ты? – Мортон стряхнул ее ладонь с плеча и отступил на шаг назад. – Ты просто вытащила меня из одной картины и запихнула в другую! – Он осуждающе посмотрел на нее. – От тебя никакого толку! Ты просто дурацкая девчонка!

Мортон развернулся, забежал за угол своего дома и скрылся из виду.

Олив выпрямилась, уперев кулаки в бока.

– А ты вредный и мелкий! – крикнула она ему вслед. – И даже не настоящий… а нарисованный!

Вне себя от гнева, Олив отвернулась в противоположную сторону и потопала прочь мимо пустого участка, где должен был бы стоять ее дом, мимо остальных домов, где из темных окон на нее, затаившись, поглядывали лица. Дурак этот Мортон. Она ему еще покажет!

– Подожди! – раздалось из-за спины.

Она оглянулась, ожидая, что это мальчишка тащится за ней, готовый извиняться. Но вместо этого увидела, как с крыльца какого-то незнакомого дома спускается женщина в ночной сорочке с кружевами. Из других дверей и окон в полутьму повысовывалось множество лиц. Один за другим люди боязливо выползали на лужайки. Олив заметила, что все были одеты в ночную одежду, прямо как Мортон – в чудны́е, старомодные рубашки с пышными рукавами или в длинные фланелевые пижамы и ночные колпаки. В бледном сумеречном свете эти люди в широких струящихся одеяниях казались похожими на привидения, словно могли в любой момент раствориться в тумане.

Все они уставились на Олив. Олив уставилась на них в ответ. Сердце испуганно трепетало.

– Мы слышали, что ты говорила, – начала женщина в кружевах. – О нем.

– Вы про Олдоса Мак…

– Тс-с-с! – воскликнула женщина, широко распахнув глаза. Остальные заозирались, глядя на небо и потирая руки, будто им было холодно. – Он услышит.

– Тебя обманывают, – крикнул мужчина в полосатой пижаме со своего крыльца на другой стороне улицы. В тусклом свете Олив не сумела разглядеть его лица.

– В каком смысле? – прошептала она.

– Кот, который тебя сюда привел, – сказала женщина. – Все коты, все трое. – Она шагнула ближе к Олив, и туман мягко заколебался у ее ног. Олив инстинктивно отступила назад. – Ты разве не знаешь, что они такое?

Олив не могла ничего ответить, только коротко тряхнула головой.

К ней осторожно приблизился старик с густой бородой.