Волчата голодны всегда - Кирилл Казанцев

– Грешна я, мысли меня одолевают скверные. Иногда так и думаю, взяла бы и придушила собственными руками свою дочь, которая в пятнадцать лет принесла мне ребеночка в подоле, а сейчас снова беременна, и опять отец неизвестен.

– Вы любите дочь? – поинтересовался батюшка.

– Терпеть ее не могу, – честно призналась женщина.

– А внуков вы любите?

– Люблю, да только устала я… – продолжала причитать прихожанка.

– Так ведь если вы любите малышей и вам приятно их видеть, значит, они дарят вам положительные эмоции, а это в нашей суетной и нервной жизни не так уж и мало. Любовью к внукам, этим маленьким ангелочкам, вам жить и нужно. Любовь – это святое чувство. Не хороните ее в своей душе.

Следующим бодро подошел крепкий мужчина, по виду работник полиции или МЧС.

– Бью детей своих, иначе сладу нет, слушаться не будут, – высказался он. – Понимаю, что так нельзя, но как только ремень вешаю в шкаф, они сразу неуправляемыми становятся. Научите, отец мой, как быть?

– У Христа мы все дети; он из-за любви к своим детям смерть мученическую принял, а ты говоришь, ремень…

– Ну, так то Иисус Христос был, – недовольно пробурчал мужчина, отходя в сторону.

Потом подошел мужчина со следами сильных побоев на лице. Отец Арсений поймал себя на мысли, что происходящее в храме больше напоминает прием военным врачом раненых на поле боя, с той только разницей, что здесь ранения не всегда телесные, но чаще души.

– Избит был, батюшка, до полусмерти омсовцами, – стесняясь, стал рассказывать мужчина. – Собственный сын заказал – за то, что я ему в новой игровой приставке отказал. А теперь шантажирует. Говорит, что, если не буду на карманные расходы денег больше давать, опять меня закажет. А я боюсь, что ему на наркотики деньги нужны.

– Все, совершенно все из дома вынесли на продажу, – заплакала исповедующаяся женщина, подошедшая следом за побитым. – Одни стены остались. Еды не на что купить, все деньги старшие дети на наркотики забирают.

Отец Арсений перекрестился, почувствовав, что у него начинает прихватывать сердце.

«Господи, это же настоящая война идет!» – запульсировало тревожным набатом в его голове…

Хлыст оттягивался косяком с марихуаной. Он любил поутру начинать с легкого наркотика, поскольку до конца работы нужно было быть в форме. Но в последнее время доработать до конца без героина становилось все труднее. Однако Хлыст не расстраивался из-за такой мелочи. Теперь, когда он сам представлял собой маленький наркотический ручеек в этом бурном потоке наживы, он был спокоен за свой завтрашний день. «Уж сапожник никогда без сапог не останется», – думал Хлыст, и это действовало на него расслабляюще.

К машине вернулись с очередного адреса его напарники Боров и Рогатый. Боров с грохотом бросил в багажник кувалду, которой недавно разбил телевизор в квартире Стаса Крепкова.

– Последний адрес на сегодня, – доложил старшему Рогатый, небольшого роста прыщавый парень, чьи всклокоченные и сальные волосы давно не видели ни мыла, ни расчески.

– Поехали, я тоже зайду разомнусь, а то уже зад отсидел. – Хлыст махнул рукой водителю, отдавая команду трогаться.

– Что там у нас? Какая ситуевина? – поинтересовался бригадир. – По жесткой работаем или так, развлекалово?

– В семье у одноклассника Ника нужно профилактику провести. Борзеют предки, хаты лишить хотят…

Пока машина доехала до адреса, Хлыст уже понял задачу, и ему не терпелось «прикольнуться». По его команде Боров с Рогатым, вооружившись бейсбольными битами, поднялись на этаж и стали барабанить в дверь. За дверью звучала напряженная ругань забаррикадировавшихся жильцов. По команде Хлыста дверь выбили ударом ноги и, откинув придвинутую тумбу, прорвались внутрь помещения. Выбежавшего навстречу с отверткой в руке главу семьи ударом в челюсть отправили на пол. Перешагнув через лежащее тело, Хлыст прошел в спальню, где с загипсованной ногой лежала женщина.

– Где расписка? – адресовал он ей свой недвусмысленный вопрос.

– Какая расписка? – испуганно вжалась она в кровать.

– Отказ от приватизации, – напомнил ей подошедший Боров.

Женщина, немного отойдя от первого шока, сделала недовольное лицо, отвернувшись к стенке и показывая всем своим видом, что вести дальнейший разговор с незваными гостями она не намерена.

– Эй, ты, – Хлыст толкнул ногой лежащего на полу мужчину, – хватит падалью прикидываться! Где бумага?

– Ребятушки, ну что вы в самом деле, – по-женски запричитал глава семьи, – это наши семейные дела, зачем вы в них лезете…

– Я сейчас твой бабе вторую ногу сломаю, – угрожающе рявкнул Боров.

– Понял. – Мужчина поднялся и подошел к жене. – Надо отдать, дорогая.

– Нет, это наша квартира, – отрицательно закачала головой мать Женьки.

– Мама, ну и мне тоже надо иметь свой угол, – подал голос появившийся на пороге сын.

– Вот иди и заработай! Мы с отцом пятнадцать лет по общежитиям мыкались, – не сдавалась женщина.

– Ну, так и я в ордер вписан был, вы и на меня тоже ее получали, – твердо стоял на своем принципиальный подросток.

– Ну? – Подойдя к женщине с бейсбольной битой в руках, Боров встал напротив здоровой ноги, словно примерялся к удару.

Женщина заплакала навзрыд и, словно прощаясь с умершим родственником, извлекла из-под подушки тоненькую пластиковую папочку. Но и потом она все держала ее в руках, не решаясь выпустить из рук.

– На. – Хват выхватил у нее из рук и передал папку с распиской Женьке.

Сын проворно достал документ и, не мешкая, порвал его на мелкие кусочки.

– Смотрите, чтобы без повторных фокусов, – бросил на выходе из квартиры Хлыст. – А то и свою долю квартиры по наследству придется передать раньше отпущенного срока.

Георгий спешил в школу, чтобы получить хоть какую-нибудь информацию об Анжеле. Он рассчитывал увидеть Малахитова и напрямую спросить у него про девушку. Однако Николая в школе не было. Зато сосед по парте Федор пояснил, что после третьего урока все старшеклассники уйдут с уроков и пойдут пикетировать здание городского суда, где сегодня решается вопрос о Даниле Стогове – том самом геймере, который зарубил свою мать и бабушку.

– А как же учителя? – засомневался новичок. – Разве они не будут против?

– Против?! – искренне удивился Федя. – Ну ты даешь!

Все, что происходило в дальнейшем, послужило для Георгия объяснением реакции одноклассника. На первый урок пришла директор школы и дала задание подготовить плакаты для пикета.

– Ребята, только, пожалуйста, не пишите экстремистских лозунгов, – неуверенным тоном произнесла директорша.

– Да не переживайте, Галина Алексеевна, – попытался успокоить ее Длинный. – Никакого экстрима, все будет культурно.