Наследница проклятого острова 2 - Ульяна Муратова

в него лицом. Как же так? Чем я настолько сильно провинилась перед Хаинко, что моя сакральная ночь превратилась в этот унизительный фарс?

— Как ты здесь оказалась? По порядку и в деталях! — снова приказал он.

Я закусила губу, не в силах противостоять. И коротко рассказала ему всё. От казни родителей до вчерашнего бала. Незнакомец слушал молча, но я ощущала его дыхание и касание огненной кожи. После того как я закончила и подтвердила свои слова клятвой, настала тишина. Липкая, неловкая, гадкая тишина. Ворвавшийся в мою жизнь и в моё тело гайрон не удостоил мою историю ни словом. Я ждала, что он заговорит первым, но из-за спины раздавалось лишь тяжёлое дыхание.

— Кто вы? — спросила я наконец, проклиная про себя то, как долго формируется связь.

Вопрос повис в воздухе и остался без ответа.

Скорее бы он ушёл и избавил меня от своего общества! Никогда не любила одиночество, но сейчас хотела его до искорок в глазах. Я уже знала, что просто так аберриец меня в покое не оставит. Наверняка знает, что мне принадлежит.

Цейлах. Я закрыла глаза и подумала о родном острове. Огромном, покрытом сочной зеленью, окружённом белоснежными пляжами. Цейлах — одно из самых красивых мест в мире, и он будет проклят, пока туда не вернётся Цилаф. И я хотела вернуться, но на своих условиях. Без навязанной короной пары, сама или с гайроном, которому смогу доверять. Вот только эта мечта вдребезги разбилась сегодня.

И что мне предстоит дальше?

Тропа Очищения?

Побег от этого незнакомца? Почему всё время приходится бежать?

— Предпочту остаться инкогнито до тех пор, пока не проверю твою историю. Знаешь, всё это было бы складно и гладко, если бы от тебя не разило бикотеей.

— Что? — от неожиданности я даже обернулась и вновь встретилась взглядом с холодными, испепеляющими ненавистью синими глазами.

— Не ожидала, что я почувствую? Хах, думала, ты первая догадалась выпить настой в моём присутствии? Я знаю запах…

Незнакомец протянул руку, обхватил длинными пальцами мой подбородок и зафиксировал, а затем поцеловал. Грубо, властно, издевательски.

— …и вкус. Удивляет только то, что мой гайрон отреагировал так. Хотя… ты же Цилаф. Чистокровная гайрона из могучего древнего рода.

Бикотея… Сердце забилось часто-часто. Для гайроны бикотея — мощнейший афродизиак. Сложно не удариться в танец, выпив хотя бы немного. Её и выращивают-то только на островах, заселённых исключительно людьми. Они, кстати, считают эту травку отличной приправой.

— Пунш… у пунша был странный привкус, — пробормотала я. — Они добавили в него бикотею! Никто же не знал, что в Академии учится гайрона!

Детальки мозаики наконец встали на свои места. Я с облегчением выдохнула, перестав чувствовать себя ущербной дурой, которая пустилась в пляс от одного лишь запаха самца. В пунш добавили бикотею. Всё случившееся — просто нелепая, болезненная случайность. Не мой личный промах, а очередная подножка судьбы.

Хотя стоп! Нет, это не может быть случайностью… Есть один человек, который знал, что я гайрона. И у которого был повод мне отомстить.

Зиталь.

— Исключено! — со злым смешком ответил незнакомец. — Добавление бикотеи в еду на Аллоране запрещено, как и в любой другой стране, где правят гайроны. Придумай другое оправдание, зорагаррия.

Ласковое слово прозвучало в его устах очередной издёвкой. Маленькой зорагаррией меня звал папа, и всё внутри сжалось от болезненного воспоминания. Какая же сволочь этот незнакомец! Умудрился изгадить то немногое светлое, что ещё оставалось у меня от прошлого.

— Я даже не знала, какой у бикотеи вкус… А запах… там так сильно пахло магнолией, что ничего другого не почуяла, — холодно ответила я. — И оправдываться мне не за что. Сколько ещё до конца? Почему так долго?

Рука незнакомца обожгла живот и прижала к себе теснее.

— Разве ты не этого добивалась? Между нами формируется о-о-очень крепкая связь, гварцегиня Цилаф.

Титул прозвучал в его устах намеренной насмешкой. Я ещё не была гварцегиней, и он прекрасно это знал.

— Нет. Ничего подобного я не добивалась.

Хотела добавить, что ни одна нормальная гайрона не захочет связи с таким, как он, но сдержалась. Не стоит поддевать и дразнить его. Я слишком уязвима сейчас. Потом. За каждую колкость отомщу ему позже.

Каскаррова связь формировалась ещё целую вечность. Мы молчали. От стыда, неловкости и бессилия хотелось кричать, но я стиснула зубы и с одной стороны терпела эту навязанную близость, а с другой — упивалась ею. Я — гайрона, и не могу поменять свою физиологию. Но я достаточно долго жила человеком, чтобы захотеть выбрать партнёра, а не просто отдаться на волю природы.

Можно было бы пожалеть обо всём, чем не стала моя сакральная ночь. О нежности, единении, узнавании друг друга. Даже несмотря на поведение незнакомца, я открылась ему и всё о себе рассказала. Слишком сильны инстинкты. Я не полукровка, чтобы игнорировать свою второформу. А гайрона сделала выбор. Очень плохой выбор, который при этом одуряюще пах страстью и радостью.

Когда незнакомец прижал меня к себе теснее, я зажмурилась и сжалась в комок. Развязка близка. На этом этапе слияние становится похоже на то, как всё происходит у людей. Гайроны прочувствовали друг друга, впитали запахи, распробовали на вкус. Магия гармонизировалась. Связка успокоила второформы, и теперь контроль перехватывает человеческая ипостась. И близость становится другой.

Незнакомец прижал меня к себе крепче и начал двигаться. Сначала плавно. Затем быстрее и резче. Против воли горячая будоражащая волна возбуждения прокатилась по телу. Я сжала кулаки. Это всего лишь гормоны. Я не позволю себе лужицей растечься в руках этого гада. Говорят, что удовольствие от слияния в сакральную ночь ошеломляет интенсивностью. Я этого не хотела. Лучше бы мне было больно. Гордость кричала, что наслаждение в его руках станет ещё большим унижением, чем резкие слова.

Руки незнакомца жадно шарили по моему телу, а я замерла, ни звуком, ни жестом не показывая своих эмоций. Кажется, его это лишь раззадорило. Гайрон навалился сверху и принялся жадно ласкать меня. Я с отвращением вжалась лицом в покрывало. Но ничего не смогла с собой поделать — горячие волны блаженства продолжали накрывать с головой. Кожа стала до того чувствительной, что я боялась сорваться в стоны от любого касания. Тело сладко дрожало в предвкушении разрядки. Запах незнакомца дурманил и сводил с ума. Я не могла не дышать! И не ощущать его тоже не могла!

Всё закончилось взрывом наслаждения. Удовольствие, граничащее с безумием. Ощущения, лишающие разума. Я сжала зубы, чтобы не закричать, но глубокий, надсадный стон удержать не смогла. Тихий