Расплатиться свинцом - Марина Серова

— Мои знакомые из приват-клуба очень хвалили, — похвасталась Ольга Висковатова. — Но вот незадача: оператор, который со мной работал, попал… э-э… в клинику. Знаете, небольшое психическое расстройство. Мужчины — такой чувствительный народ…

— О да, — охотно согласилась я, — чуть что — сразу в дурдом.

— Вот-вот, — радостно подхватила Ольга. — И мне порекомендовали одного опытного деятеля. Откуда — не припоминаю, помню только, что хотел денег. У него на работе что-то там с зарплатой. Не выдают, кажется. Или выдают мало. Или как-то еще. В общем, я не вникала, а он согласился подработать.

— Кто вам его порекомендовал? — сразу же спросила я Ольгу.

— Нора.

— И как зовут этого человека? — навострила я уши. — Вы помните его фамилию?

— Сейчас посмотрю, — Ольга Висковатова оттолкнулась ногами от пола и лихо подкатила в своем кресле на колесиках к ноутбуку на директорском столе. — Знаете, я плохо запоминаю имена и фамилии… Вот насчет кошек — нет проблем, хоть сейчас вспомню всех финалистов наших конкурсов за последние два года…

Характеризуя таким образом свою память, Ольга бродила взглядом по электронной записной книжке в последней версии «Windows». Наконец она нашла нужную карточку и, внимательно прочитав ее, снова оттолкнулась ногой и подкатила ровнехонько на то же место, где располагалась раньше. Сразу видно — натренированный человек.

Я уже замечала, что подобные кресла на колесиках стали потихоньку входить в моду в наших офисах. Оно и неудивительно — человек, восседающий в таком кресле, по мнению психологов, чувствует себя более уверенно, чем в кресле обычном.

Казалось бы, все должно обстоять как раз наоборот — чем массивнее и прочнее кресло, тем больший вес приобретает начальник и в своих глазах, и в глазах подчиненных. Но, наверное, наша психика исподволь заявляет свои права, и мобильность сейчас оказывается важнее стабильности. В том числе и в офисной мебели.

— Нет, к сожалению, никаких данных, — сообщила мне Ольга.

— Но вы как-то к нему обращались? — попыталась я оживить ее память.

— Вы про гостиницу? — спросила Ольга. — Тогда было не до того. Сначала я была увлечена процессом, а потом началось такое… Он поднял страшный тарарам. Но я не могу сказать, что происшедшее в тот день было для меня каким-то шоком. Вы мне не верите?

Не дождавшись ответа, Ольга Висковатова мечтательно вздохнула и затараторила:

— Ах, как жаль, что в нашем городе нет нормальной прессы! Представляете, какой репортаж можно было бы отгрохать? Да все обо мне только бы и писали целый месяц — происшествий-то у нас кот наплакал. Кстати, кошки вовсе не плачут, это только так говорят.

— То есть вы не считаете, что вам был причинен моральный ущерб?

— В принципе, можно сказать и так, — согласилась Ольга. — На Нору я зла не держу, она тут ни при чем. Наоборот, я очень скучаю без нее.

— В последнее время она не давала о себе знать? — спросила я.

— Да-да, ни слуху ни духу, — встревоженно закивала Ольга. — Я даже стала волноваться — не случилось ли чего с моей голубкой?

Висковатова снова прокатилась к компьютеру и проверила ящик электронной почты.

— Нет весточек, — горестно улыбнулась она. — И на пейджер ничего не присылала.

— Может быть, новое увлечение? — рискнула предположить я, внимательно наблюдая за реакцией Ольги Висковатовой на эти слова.

— Вы имеете в виду женщину? — уточнила Ольга. — Нет-нет, это исключено. Я не строю иллюзий насчет Норы. К тому же я слишком хорошо ей платила. Кстати, одним из условий было — не изменять мне с другими женщинами. С мужиками — сколько влезет, в конце концов, это ее работа. Так что ревновать ее у меня нет оснований. Хотя… Хотя если бы я узнала об этом, то…

— То что?

— Не будем о грустном, — взяла себя в руки Ольга. — Как насчет того, чтобы вместе поужинать?

— Straight, — развела я руками, используя стандартное обозначение своей не менее стандартной сексуальной ориентации. — По крайней мере, на данном этапе моей биографии. Только мужчины.

— Ну что ж, — не растерялась Ольга, — как знать, может быть, в будущем?

— Может быть, — согласилась я, а про себя подумала: «А может и не быть».

Как же похожа психология «собственников в любви», какого бы пола они ни были! Мне можно спать с другими, а партнеру — ни-ни!

И я, подобно древним амазонкам, даю на отсечение левую грудь, что, когда Ольга говорила о возможной измене Норы, в ее глазах загорелся кровожадный огонек.

Способна ли она на преступление? На первый взгляд — нет. Казалось бы, мирный, пушистый и вместе с тем доходный бизнес — кошечки.

И все же опыт мне подсказывал, что не следует совмещать в сознании дело, которым занимается человек, и его самого. Не раз мне приходилось слышать от знакомых истории, что такой-то киноактер, специализирующийся на ролях пылких романтических влюбленных, оказывался в жизни прожженным циником и негодяем.

Да и сама я частенько играла на этой человеческой струнке — автоматическом отождествлении личности и ее функций. Иначе разве удалось бы мне остаться на какое-то время неузнанной в «Камилле»?

Только зоркий глаз Жанны и особые обстоятельства способствовали моему разоблачению. А для других я представляла собой как бы три разные персоны — сопровождающую Довженко (невзрачная девица в безликой одежде), подругу Симбирцева во время похорон (строгая дама рядом с известным предпринимателем) и захудалую шлюшку из района.

Итак, трое «левых» клиентов Норы со мной побеседовали. И каждый из них показался мне не совсем тем, за кого он себя выдает.

Сахаров был слишком уж полярен в своих проявлениях — грозный начальник на службе и «маменькин сынок» с Норой. Орлов как бы заранее предупреждал меня о возможном криминогенном поведении. Висковатова так вообще, казалось, горя не знала. И если бы не ее оговорка о ревности, то можно было бы подумать, что все происходящее касается ее только в той степени, что заставляет скучать по Норе.

Как бы там ни было, я решила найти этого злосчастного типа с видеокамерой, чтобы выяснить, имела ли с ним Нора контакты в дальнейшем. Ведь именно она порекомендовала его Ольге.

Найти человека, который специализируется на видеосъемках, можно очень просто — взять газету объявлений и просмотреть графу «Услуги».

Но я сомневалась, что стоит тратить на это время — ведь мне ясно сказали, что видеосъемка не является основной профессией этого человека. Так что обзванивать сотни номеров было делом бесперспективным.

И я поступила по-другому.

— Алло, Витя? — прижала я к уху трубку телефона. — Витя, это ты?

На том конце провода раздавался отвратительный скрип матричного принтера, который заглушал смутно различаемый человеческий голос.