Звёздные Войны. Затерянное племя ситхов - Джон Джексон Миллер

Корсин временами задумывался о судьбе капитана Сайеса и его «Предвестника». Им повезло больше? Смог ли пережить второй корабль столкновение, фактически убившее «Знамение»? И получил ли падший джедай должную принадлежать ситхам славу после победы на Праймус-Голууде? Или Нага Садоу уничтожил его, покарав за ошибку?

А жив ли сам Садоу?

Корсин знал, что эти вопросы так и останутся без ответа. Но он также знал, что ситхи Кеша все равно должны задаваться ими, пока жива память о том, кто они и откуда пришли. Это – залог стабильности.

Сложившаяся ситуация требовала от него определенной аккуратности, даже изящества действий. Их будущее – это Кеш. И за обладание властью над этим миром будет бороться каждый. Еще не раз повторится их с Девором смертельный танец над бездной – в другое время, в других лицах, но с той же сутью. Он перевел взгляд на ситхов, вытянувшихся в караул по обе стороны сланцевой аспидно-черной лестницы, ведущей на платформу. Сколько людей, столько и амбиций. Поэтому ситхи должны верить в то, что аварийный радиобуй, прежде чем выйти из строя, успел послать сигнал. Надежда покинуть Кеш, вернуться на родину объединяла, а иллюзия возможного прибытия высшей карающей силы усмиряла.

Но, направляя мысли своего народа в небеса, Корсин не забывал и о делах земных, настоящих – превращении Кеша в мир ситхов. Печальная история людей Равилана произошла по его, Корсина, недосмотру. Впрочем, итогом он остался доволен. В отличие от жены Корсин относился к красным ситхам благодушно, но они подрывали и без того хрупкий порядок. Генетически однородная человеческая масса ситхов была более управляема.

Его жена. Этот брак был еще одним шагом к стабильности, еще одним узлом выстраиваемой им системы, связавшим экипаж «Знамения» и шахтерскую команду его пассажиров. Сиела, конечно же, находилась сейчас здесь. Стояла на противоположной стороне платформы, приветствуя жрецов – тех немногих из кешири, кто мог похвастаться весьма легким грузом игрушечной власти. Приветствовала, разумеется, никого из них так и не коснувшись. Корсин тоже больше не прикасался к ней. Досадно. Она была великолепна сейчас: смуглое лицо безупречно, локоны струятся искристой тьмой. Он не знал, какое черное волшебство творили ее эксперты, но выглядела она не старше тридцати пяти.

Идея покинуть гору принадлежала ей. Сиела ненавидела каменную громаду, холод и безжизненность высоты. Здесь, внизу, и воздух, и краски были гораздо теплее. Мастера-кешири и проектировщики ситхов многому научились друг у друга. Здесь тоже был камень, но по стенам взбирались яркие цветы колючей далсы. Широко раскинулись сады, а в блестящих желобках журчала вода, наполняя прозрачные пруды. Прекрасное место для жизни.

А ведь не все города кешири так же хороши, признал Корсин, кивая ковыляющим мимо старейшинам. Много лет назад он едва не потерял все. Но гибель жителей озерных городов удачно списали на недостаток в них веры в божественность Племени ситхов. А небольшое представление, разыгранное прямо на этом месте, тогда еще бывшем главной площадью, окончательно утвердило статус ситхов на Кеше. Спектакль получился грубым и прямолинейным: один из известных кеширских отступников, горячо выступающий против «так называемых Защитников», упал замертво на середине своей пламенной речи, словно захлебнувшись собственными лживыми словами. Корсин смог убедительно изобразить и великодушие, и крайнее удивление. Но посыл был предельно ясен – мор, чума и прочие беды только и ждут какой-нибудь дерзости.

Глойд придумал этот трюк. Старый добрый Глойд… Теперь старости в нем куда больше, чем добра. Несгибаемый гоук стоял позади, обнажив оружие согласно своей роли церемониального телохранителя, но выглядел так, словно это ему требуется защита. Единственный экзот экипажа, оставшийся в живых. И он, как и все, не молодел.

– Дочь Детей Небес, Адари Вааль! – объявил Глойд.

Корсин моментально забыл обо всем – и о красоте архитектуры, и о старых добрых гоуках. Адари, маленькая отважная туземка, принесшая им спасение, мягко шагнула вперед и поклонилась.

Теплолюбивая Сиела поприветствовала ее весьма холодно. Было бы еще холоднее, не стой они на виду у доброй половины Кеша. Оказавшись рядом, они неизменно изумляли Корсина. Сравнивать там было нечего. Сиела поражала своей красотой, она прекрасно это знала – и никому не позволяла забывать об этом. Кешири, по ее мнению, были отменно безобразны. И это еще раз доказывало то, что суждениям Сиелы доверять не стоит.

Адари – кешири. Конечно, она была чем-то невероятно малым по сравнению с Сиелой. И в то же время чем-то гораздо бо́льшим. Она не владела Силой, но ум ее был удивительно гибок и постигал предметы, лежащие далеко за пределами миропонимания ее народа. И она обладала волей ситха. Только дважды за все эти годы он видел, как ее сила изменила ей, – и в первый раз, самый важный, это случилось, когда она решила сохранить в тайне подробности смерти Девора. Сколь многое стало возможным благодаря этому – для них обоих.

Она подошла, пристально вглядываясь в его лицо. Пытливые умные глаза, прячущие в темной глубине столько загадок. Он взял ее за руку и улыбнулся. Забудь о Сиеле.

Двадцать пять лет. Он сохранил свой народ.

Сегодня чудесный день.

Ты читаешь мой разум. Ты же знаешь, насколько мне это неприятно. Или тебе все равно?

Адари вывернула свою руку из ладони Корсина, с трудом растянув губы в улыбке. «Дружелюбие» Сиелы вызывало у нее лишь легкий озноб. Но Яру Корсин смотрел так… словно она – повозка на базаре, которую он примерился купить за полцены.

Она отступила назад. Хотелось сбежать с платформы и раствориться в толпе. Но Корсин удержал ее:

– Это и твой день, Адари. Твое место здесь, рядом с нами.

«Замечательно», – подумала она. Адари постаралась расположиться вне прямой видимости Сиелы. Кто знает, тело Корсина может оказаться не таким уж прочным щитом. Впрочем, ежедневные тренировки приучили ее переносить Сиелу относительно безболезненно. А вот к подобным публичным смотринам ей никогда не привыкнуть.

Не так уж много их было. И все закончились для нее благополучно. Именно здесь ее обвиняли в отступничестве. Именно здесь, спустя лишь несколько дней, ее чествовали как героя – а ведь она принесла своему народу страшную беду по имени ситхи. И сейчас, когда старая площадь исчезла под каменной мощью новых дворцов, она снова стоит здесь перед толпой глупцов и невежд. Кешири беспечно праздновали свое собственное порабощение, позабыв о своих несчастных братьях и сестрах, погибших с тех пор, как явились ситхи. Многие тысячи погибли в озерных городах, но больше, гораздо больше жизней сожрали тяжелые работы в попытке угодить небесным гостям. А ситхи вывернули верования кешири так, что жертвы, казалось, не имели значения. И все свои надежды и чаяния – от самых незначительных до судьбоносных – кешири возложили на ситхов.

Это коснулось даже семьи Адари. Она вспомнила своего бедного Финна, окровавленного и изломанного. Едва возмужав, он стал рваться в рабочие отряды. Ее называли Дочерью Детей Небес, и ее детям не было нужды работать. Но кровь Жари Вааля дала о себе знать – Финн попросту сбежал.