Прелестные наездницы - Барбара Картленд

Он произнес эти слова так, что они были больше похожи на команду, чем на просьбу.

– Кандида будет ждать, – заверила его миссис Клинтон. – А сумма, причитающаяся мне, милорд, – около двухсот фунтов.

– Она будет доставлена вам в течение дня, – сказал лорд Манвилл и повернулся к двери. У выхода он слегка поклонился.

– Всего хорошего, мадам.

– Всего хорошего, милорд. Благодарю вас, – ответила миссис Клинтон, стараясь, чтобы ее голос прозвучал так же холодно, как и его.

Дверь за ним закрылась, и миссис Клинтон услышала, как он спускается по лестнице. Она зажала рот рукой, чтобы подавить смешок. Ну и надменность, ну и высокомерие!

И все же, какой мужчина! Не удержавшись, она перебежала через комнату к окну и из-за кружевных занавесок увидела, как он пересек мостовую и сел в свой легкий открытый двухколесный экипаж. В левую руку он взял поводья, а в правую – хлыст. Тигр, опустив уздечку пожака, тоже вскарабкался в повозку, и та тронулась.

Миссис Клинтон все смотрела на лорда Манвилла, пока тот не исчез из виду. Слегка сдвинутый набок цилиндр, почти классические черты лица, резкая линия подбородка, ширина плеч – в общем, мечта любой женщины, даже такого возраста, как она.

И вот теперь он от нее зависит! Она заставила его прийти к ней! Все эти годы он избегал ее общества, хотя она устраивала развлечения почти для всех его друзей.

Да, она победила. Своими способностями, своим умом миссис Клинтон добилась того, что могло бы показаться невозможным: она вынудила «сердцелома» обратить на нее внимание и воспользоваться ее услугами.

Рано или поздно все узнают об этом, и это в немалой степени пойдет ей на пользу. Но как объяснить это Кандиде? Даже в момент триумфа этот вопрос беспокоил и смущал ее. Она сказала себе, что это просто нелепо. Никогда раньше ее не волновали чувства ни одной из ее подопечных.

Для нее это были просто имена, которые она могла заносить в свои тетради. И уже одно то, что она имела их, приносило значительный и постоянно увеличивающийся доход.

Но Кандида была совершенно не похожа на других. В чем именно, этого миссис Клинтон не хотела объяснить даже самой себе. Сейчас она с величайшей осторожностью, одно за другим, подбирала слова.

– Пегаса купил лорд Манвилл, – сказала она, почти ожидая, что лицо Кандиды озарится радостью при звуке этого имени.

– Он настоящий джентльмен, – продолжала она, в то время как Кандида молчала. – По мнению майора Хупера, это один из лучших знатоков лошадей во всей Англии. Пегасу, откровенно говоря, очень повезло, что он будет в его конюшнях.

– Майор Хупер говорил, что я должна быть вместе с Пегасом, – сказала Кандида. – Что мне нужно делать?

Миссис Клинтон несколько мгновений собиралась с мыслями.

– Я думаю, пусть вам это скажет лорд Манвилл, – медленно произнесла она. – Завтра он приедет, чтобы забрать вас в свое поместье. Мне говорили, что Манвилл-парк – чудесное место. А сейчас мне надо навестить мадам Элизу и заплатить ей то, что я задолжала. Так что вам, Кандида, видимо, лучше всего подняться к себе и начать собирать вещи. Розе это лучше не доверять, особенно платья.

– Но мне не во что положить вещи, – сказала Кандида.

– О, дорогая, а разве я вам не говорила? – сказала миссис Клинтон. – Пару дней назад я купила несколько чемоданов. Я велю Джону принести их с чердака.

– Вы купили чемоданы?! – воскликнула Кандида. – Значит, вы так и рассчитывали, что я уеду? Но почему? Что я сделала? Мне так нравится быть здесь, с вами.

Лицо миссис Клинтон смягчилось.

– Я знаю, моя дорогая, и мне тоже нравится, когда вы со мной, – сказала она, – но вы ведь не можете остаться здесь навсегда, это просто невозможно. У меня в доме никогда раньше не жили девушки, а кроме того…

Она вдруг замолчала.

– А кроме того – что? – спросила Кандида.

– Ничего, ничего, – быстро произнесла миссис Клинтон. – Ну все, я не могу проводить весь день в разговорах. Предоставьте это мне, Кандида, и доверьтесь мне: я все делаю для вашего же блага.

– Я вас больше никогда не увижу? – спросила Кандида.

– Конечно, увидите, – ответила миссис Клинтон. – Вы вернетесь: они всегда возвращаются. Но тогда уже и ситуация будет другой.

Она говорила все это почти самой себе, и Кандида посмотрела на нее в растерянности.

– Я не понимаю, – сказала она. – Вы не могли бы объяснить мне?..

– У меня нет времени, – раздраженно ответила миссис Клинтон. – Если я не поеду к мадам Элизе сейчас, она может уехать к клиенту. Будьте хорошей девушкой, Кандида, идите наверх и собирайте вещи. Это займет некоторое время. И еще, будьте любезны, замените атласную подушку в гостиной. Этот несносный лорд Линдторп опрокинул на нее вчера вечером бокал портвейна. Лучше бы он пил шампанское, от него хоть пятен не остается. Новую наволочку вы найдете в бельевом шкафу.

– Я заменю ее, – сказала Кандида.

Миссис Клинтон не дослушала, потому что уже пересекала холл, а Джон открывал для нее входную дверь. Медленно, как будто каждый шаг давался ей с трудом, Кандида поднялась наверх.

В своей маленькой спальне она села на кровать, вновь и вновь спрашивая себя: что все это могло значить? Почему никто ей ничего не объясняет? И что нужно от нее лорду Манвиллу?

Он был очень богат, это не вызывало сомнений. Может быть, он держал школу верховой езды? Она понимала, что такая идея была нелепой, но все же она хоть как-то объясняла то, что Кандиде не приходится расставаться с Пегасом. Конечно, неприятно было уезжать от майора Хупера и миссис Клинтон, к которым она за несколько последних недель очень привязалась. Миссис Клинтон была человеком непредсказуемым, но все же по-своему добрым.

Кандида понимала, что миссис Клинтон многому научила ее. Если бы, например, лорд Манвилл попросил ее организовать званый ужин, она смогла бы сделать это. Знала она и финансовую сторону ведения хозяйства, знала, какие обязанности должны выполнять слуги в большом доме.

Благодаря миссис Клинтон она также умела танцевать, знала, какой реверанс надо сделать тому или иному человеку, даже принцу, что, впрочем, по ее мнению, вряд ли ей когда-нибудь могло понадобиться.

Да, миссис Клинтон была добра и майор Хупер тоже. Было очень приятно и полезно дрессировать его лошадей, учить их спокойно и послушно ходить по двору, чтобы даже неопытный наездник мог ничего не бояться. Кроме того, она могла каждое утро ездить на Пегасе, прыгать на нем через барьеры в школе верховой езды.

При мысли о том, что все это надо оставить, ей хотелось плакать, но слез не было… Размышления ее были прерваны Джоном, который внес новые чемоданы, обитые сверху сияющей черной кожей. Он принес пять чемоданов разных размеров и поставил их на ковер в спальне.