Почему я отвлекаюсь. Как распознать синдром дефицита внимания у взрослых и детей и что с ним делать - Джон Рэйти

Уилл чувствовал себя комфортно, когда смотрел на свою жизнь как на своего рода борьбу, бесконечные попытки начать работать над собой и «прийти в форму». Пусть он проигрывал, но хотя бы отчасти управлял ситуацией, а не был жертвой болезни под названием СДВ.

Кроме неприятия диагноза, Уилл начал противиться и лечению, включавшему медикаменты. По его словам, он не хотел думать с помощью таблеток. На самом деле препарат оказался очень эффективным и помогал ему сосредоточиться. Однако Уилл не соблюдал режим. Когда он принимал лекарство, оценки улучшались. Когда переставал — снижались. Линейная зависимость между успехами в учебе и приемом медикаментов, пожалуй, слишком сильно впечатлила молодого человека. У него появилось ощущение, что это препарат получает хорошие оценки, а не он сам. Поэтому Уилл периодически прекращал прием, пытаясь доказать, что способен добиться всего без посторонней помощи. Этот цикл: прием лекарства — улучшение успеваемости — прекращение приема — падение результатов — за время учебы в колледже повторился дюжину раз. Мой пациент по-прежнему не считал препарат допустимым средством, похожим на очки: для него это обман. Уилл подчинил жизнь своеобразному жесткому кодексу чести, и прием лекарств иногда ему противоречил.

Укоренившаяся самонадеянность нередко встречается среди молодых обладателей СДВ. Уилл предпочитал действовать в одиночку, с трудом пытаясь сосредоточиться и собраться, лишь бы не полагаться на лекарства. Ему было проще лечиться с помощью тренингов, советов семьи, психотерапевта и других людей, знавших о синдроме.

Благодаря сочетанию понимания, поддержки, периодического приема лекарств и большого труда Уилл довольно неплохо окончил колледж, хотя начало было почти катастрофическим. Он продолжает бороться со своим диагнозом и остается теплым, коммуникабельным, дружелюбным и творческим, хотя часто впадает в депрессию из-за низких результатов. Он категорически не хочет пользоваться диагнозом как оправданием, но в то же время продолжает страдать от ограничений, которые создает СДВ.

Неудивительно, что болезнь Уилла дорого обошлась его родителям. Они — типичные деловые американцы и всегда считали сына творческим, талантливым ребенком, который просто не может сконцентрироваться. Они перепробовали все приемы, к которым прибегают родители подростков: кричали на него, не пускали гулять, игнорировали, боролись, вели с ним переговоры, водили к психотерапевту, подкупали, ругали, умоляли, обнимали. Они всегда его любили и никогда не сдавались, но всегда раздражались от его непоследовательности и явного недостатка старания. Родители желали ему только добра, и им было больно бессильно наблюдать, как он рушит свое будущее.

После постановки диагноза СДВ и после того, как Уилл провел пару лет в колледже, он что-то сказал своей маме, и это побудило ее написать письмо, отрывок из которого я привожу ниже.

Эмили Дикинсон с присущей ей простотой описывает страдания больного СДВ. Это стихотворение, конечно, посвящено не синдрому дефицита внимания, но оно удивительно четко передает субъективные ощущения больного. «Я чувствую в моем мозгу / Разрыв — истлела нить». В слове «разрыв» слышится привкус действия, оно придает этому описанию динамику. Кто из нас, страдающих СДВ, не метался от одного дела к другому, пытаясь угнаться за нарастающим количеством мелочей и чувствуя, что голова вот-вот взорвется? А потом оставалось лишь смотреть, как наши проекты рассыпаются, словно бисер на полу. Большинство взрослых с СДВ изо всех сил стремятся выразить себя, но мысли ускользают, как будто отталкиваются при попытке соединить их друг с другом.