ЦРУ против КГБ. Искусство шпионажа - Аллен Даллес

Так или иначе, те материалы, которые следствие представило на рассмотрение суда, убедительно подтвердили, что комбинация западных разведывательных служб несколько лет тому назад была успешно завершена и они получили возможность пользоваться услугами советского полковника, занимавшего важную должность в Советской Армии. Он пользовался доверием Советов, которые разрешали ему выезжать на различные международные конференции в Западную Европу, что давало возможность английской и американской разведкам спокойно встречаться со своим агентом.

Советы заявили, что Пеньковского соблазнили материальными благами. Он, мол, был охоч до вина, женщин и прочих удовольствий. Но это — избитый метод дискредитации личности, действия и мотивы которой в действительности могут быть гораздо более значительными, чем их пытаются изобразить. Ведь Пеньковский был опытным и высокопоставленным офицером, имевшим многие советские правительственные награды, а не каким-то юным искателем приключений, авантюристом. И он, безусловно, не стяжатель, клюнувший лишь на материальные блага. Пеньковского побудили к неординарным действиям более серьезные мотивы, нежели вскрытые на суде и затем многократно повторенные советскими средствами массовой информации. Главная причина в том, что полковник Советской Армии потерял веру в систему, которой он долго и честно служил. Вот почему, какими бы ни были мотивы Пеньковского, дело это типично для шпионажа. Кремлевская иерархия была очень сильно потрясена случившимся: мятежный полковник имел широкий доступ к важной информации. Служебное положение предоставляло ему большие преимущества, ибо ни визуальное наблюдение за объектом, ни агенты-маршрутники, ни использование разведывательной техники не могли заменить такого источника информации, как Пеньковский. Он находился в нужном месте. Но его надо было найти, установить с ним контакт и убедить, чтобы он начал действовать без опаски, эффективно, с максимальной отдачей для пользы дела, в которое поверил.

Открытые и скрытые методы сбора информации, о которых я веду разговор, очевидно, не вполне достаточны, чтобы одними ими можно было удовлетворить все потребности нашей разведки в настоящее время. Они могут дополняться другими способами, в частности теми, которые используют новейшие достижения науки и техники. Необходимо особо отметить, что много ценных сведений поступают к нам от, так сказать, «добровольцев» — сотрудников коммунистических спецслужб, решивших порвать с Советами и перешедших на нашу сторону. О них я расскажу позже.

Разведывательной службе потребовался человек, говорящий на суахили и по-французски, имеющий степень бакалавра в области химического машиностроения, холостой, старше тридцати пяти лет и ростом ниже пяти футов. Вы нажимаете на кнопку, и менее чем через сорок секунд электронно-вычислительная машина выдает вам данные, проходит ли по картотеке такой человек и если да, то и все необходимые сведения о нем. Подобные машины используются для сортировки и подборки разведывательных сведений.

Это означает, что среди сотрудников разведслужбы, занимающихся анализом и оценкой секретной информации, ныне имеются лица, подготовленные к «технологическому процессу обработки данных» и техническому обслуживанию компьютеров и других комплексных «думающих» машин.

Но и у нас нет иллюзий, что сами ЭВМ могут повысить ценность сведений. Это всегда будет зависеть от надежности источника и мастерства аналитика. То, что машина может делать, это — быстрая и точная выдача данных из громадного банка введенной в нее информации, необходимых для оценки текущих событий. И если до появления машин аналитику требовались недели для подбора и изучения материалов, собранных в досье, то ЭВМ теперь может выполнить эту работу в течение нескольких минут.

Но сортировка и выдача информации — простая работа в сравнении с тем, что технические средства В настоящее время могут сделать в области сбора сведений. Я говорю не о компьютерах, а о специальных устройствах, разработанных для наблюдения и регистрации того, что происходит на том или ином объекте. Они, эти машины и приборы, созданы для замены человеческих глаз и рук, особенно в тех областях, которые недосягаемы для возможностей людей.

Технические особенности многих современных объектов наводят разведчиков на мысль о возможности создания устройств, которые могли бы вести за ними наблюдение. Если какой-то объект издает шумы или звуки, которые могут быть зафиксированы существующими приборами, то для контроля и наблюдения за ним устанавливается акустическое сенсорное устройство. Если же от объекта исходят волнообразные колебания в земной поверхности, то для их обнаружения используется сейсмографическая аппаратура.

Более того, необходимость наблюдения и измерения эффективности наших собственных испытаний ядерного оружия и ракет ускорило дело усовершенствования оборудования, которое при определенной модификации может быть использовано также для наблюдения за подобными экспериментами в других странах. Радар и высокоточное фотографирование на большие расстояния являются базовыми инструментами технического сбора информации. Еще один вид — сбор и анализ воздушных проб в целях определения наличия радиоактивности в атмосфере. А поскольку радиоактивные частицы переносятся ветрами через национальные границы, нет никакой необходимости в проникновении на территорию противника ни по воздуху, ни по суше для сбора подобных проб.

В 1948 году наше правительство установило круглосуточный контроль за атмосферой путем использования авиации для обнаружения проведения испытаний атомного оружия. Первое доказательство советского атомного взрыва в азиатской материковой части СССР было получено как раз этими средствами в сентябре 1949 года, к удивлению всего мира и многих ученых, полагавших на основании имевшихся тогда данных, что Советы «не смогут иметь бомбы» в течение еще долгих лет. Усовершенствование технических средств сделало для нас возможным не только обнаружение факта проведения атомного взрыва, но и определение мощности и типа взорванного атомного устройства или оружия.

Такая эволюция, которую следовало ожидать, по-видимому, побудила противника, обнаружившего, что его испытания фиксируются нами, принять контрмеры также на высоком технологическом уровне. В результате в настоящее время вполне возможно с помощью специальных экранов существенно изменить параметры ядерных взрывов как подземных, так и в верхних слоях атмосферы. В первую очередь это касается искажения характеристик по мощности и типу — своего рода дезинформационная акция. Поэтому следующим раундом этой незримой схватки должна стать разработка нашими учеными и инженерами соответствующих средств, чтобы нейтрализовать контрмеры противника.

Затянувшиеся в последние годы переговоры с Советами по вопросам разоружения и запрещения ядерных испытаний включает в себя и эти проблемы. К тому же открытым остается вопрос о проведении целого комплекса секретных исследований, которые мы, как и Советы, посвящаем, с одной стороны, защите испытаний ядерных устройств, а с другой — их обнаружению вопреки защите, какой бы она ни была.

Современная техника пытается установить контроль и наблюдение за научными и военными экспериментами и испытаниями других стран, сосредотачивая свое внимание на, так сказать, «побочных эффектах» этих испытаний. Космические исследования, напротив, предоставляют другие шансы для контроля. Искусственные спутники Земли при помощи электронных сигналов и телеметрии посылают с орбит данные о своих технических характеристиках, а также сведения об условиях в открытом космосе и вблизи небесных тел. Эти сигналы, конечно, предназначены для баз и наземных станций страны, которая произвела их запуск. Как и в случае с обычным радиопосланием, никто и ничто не может воспрепятствовать кому-либо, у кого есть соответствующие средства, перехватить эти сигналы. Вполне понятно, что государства, конкурирующие в области космических экспериментов, будут стараться перехватить друг у друга подобную телеметрию, чтобы определить, куда направлены чужие эксперименты и насколько успешно они проходят. Здесь все дело заключается в правильном прочтении сигналов.