На грани возможного - Кайла Стоун

мочалкой служило лишь временной мерой.

Еще ему нужно выспаться. Последние пару дней он спал около трех часов.

— Мы знаем, что у них есть «Черный ястреб». А пулемет 50-го калибра пробивает обычное здание как бумагу. Некоторые полки Национальной гвардии владеют минометами.

— Думаешь, военные будут использовать такое оружие против гражданских? — недоверчиво спросил Дейв.

— Если они считают, что мы местные террористы и представляем реальную и настоящую угрозу для этой страны, то да, — ответил Лиам. — Их разведданные ошибочны, ими намеренно манипулируют ради выгоды одного человека, но они этого не знают. Они обучены выполнять приказы.

Аннетт покраснела.

— Как нам от этого защититься?

— Никак, — отчеканил Лиам. — Либо спасаться бегством. Либо прятаться. Но лучше иметь чертовски хорошее укрытие.

Аннет на мгновение задумалась, затем ее лицо просветлело.

— Возможно, у меня есть идея.

— Выкладывай, — скомандовала Перес. — Нам очень нужны идеи.

— Средняя и старшая школы строились в начале шестидесятых во время холодной войны. В обеих есть большие противорадиационные укрытия в подвале. Мы использовали их для хранения письменных столов и инвентаря уборщиц десятилетиями, но можем привлечь команду, чтобы их очистить. Это сработает?

Лиам обдумал сказанное.

— Стены толстые. Можно организовать надежную защитную точку. Нам нужно будет обложить все мешками с песком, заблокировать окна металлической обшивкой, разместить мешки с песком на крыше для огневых позиций.

— А здесь внизу находится старая тюрьма, — добавила Ханна. — Толщина бетона там не менее шести дюймов, и она под землей. Это не огромное помещение — может быть, сто на семьдесят пять футов? Но мы сможем поместить туда пару сотен человек. Нам придется использовать ведра для туалетов. Будет не очень приятно, но если это сохранит людям жизнь…

— Нам нужна общегородская система оповещения, — заметил Рейносо. — Сигнал для людей отступать, если враги прорвут периметр.

Бишоп провел рукой по своему афро.

— Колокол церкви Кроссвей все еще работает. Подниматься на шпиль — та еще морока, но когда он звонит, его слышно на весь город.

— Хорошо, — одобрил Дейв. — Это должно сработать.

Ханна достала свой блокнот и сосредоточенно что-то писала, глаза ярко блестели.

— Мы распределим семьи для каждого помещения и скоординируем лидеров команд, как мы это делаем с фермами. Как только прозвенит колокол, люди должны немедленно уходить.

— А дальше, что мы будем делать? — спросила Аннет

Как один, все взгляды обратились к Лиаму.

Лиам отвернулся от окна.

— Вам это не понравится.

Дейв поднял обе руки, ладонями наружу.

— Ты наш эксперт, Лиам. Мы будем полагаться на твое мнение.

— Мы должны не просто быть готовы, — заявил Лиам. — Мы должны нанести удар первыми.

Члены совета в шоке уставились на него, их лица выглядели потрясенными.

— Что? — Дейв сглотнул. — С какой армией?

— Мы не будем ждать, пока Генерал сделает свой следующий шаг. Это дает ему слишком много возможностей.

— Мы вынуждены реагировать, а не действовать на опережение. Поэтому нам лучше напасть на него первыми. Не в лобовую атаку — мы бы и десяти минут не продержались. Партизанская война. Скоординированная тайная атака на оружие, топливо и припасы. У нас будет только один выход. Генерал не будет этого ожидать. Это наш лучший — возможно, единственный — шанс застать его врасплох.

Перес наклонилась вперед, откинув черные волосы за уши, выражение ее лица стало серьезным.

— Да, черт возьми. Я в деле.

— У нас нет шансов его победить, — предупредил ее Лиам. — Но мы можем усложнить ему задачу. Ликвидировать или отнять ресурсы, которые он будет использовать против нас. Измотать его. Истощать и ослаблять его солдат, насколько это возможно. Голодные солдаты не так охотно сражаются.

Аннет посмотрела на него.

— Это кажется рискованным.

Лиам взглянул на Ханну. Ее взгляд оставался ровным, мрачным, но несгибаемым. Он черпал в ней силы.

— Все, что мы делаем или не делаем, — это риск.

Перес махнула рукой, скривившись.

— Мы ждем, когда на нас нападут. Это похоже на приближение смерти. Как будто мы уже сдались, как будто мы просто лежим на спине и подставляем живот.

— Другими словами, мы согласны с Лиамом, — язвительно заметил Рейносо.

Усталые кивки в зале. Их лица выглядели серьезными, мрачными, но еще не сломленными.

У Лиама защемило сердце. Угрозы, нависшие над Фолл-Крик, давили на него. Ответственность за их жизни тысячами кирпичей сдавливала его грудь.

— Не забывай о Синдикате, — напомнила Перес. — Они все еще там, тоже.

Лиам сжал челюсти.

— Я не забываю. Ни на секунду.

Бросив последний взгляд в окно, Лиам направился к двери.

— Куда ты? — спросил Бишоп.

— У нас впереди чертовски много работы. Ну а мне, нужно кое с кем встретиться и поскорее.

Глава 19

Лиам

День сто седьмой

Лиам посветил фонариком в лицо Джеймсу Лютеру.

— Похоже, ты мне все-таки пригодишься.

Лютер почесал свою неухоженную бороду и моргнул. Он был не в форме. От его помятой одежды воняло потом, перегаром и другими телесными функциями.

— Который час?

— Почти полночь.

— Обязательно нужно так ярко светить?

Лиам опустил фонарик. Он закрыл лампочку красной прозрачной пленкой, чтобы сделать ее менее заметной.

— Спасибо, — проворчал Лютер. — У тебя есть какая-нибудь еда? За два дня я съел только банку бобовых ростков.

Лиам протянул ему небольшую упаковку с кукурузным хлебом, завернутую в квадрат алюминиевой фольги.

— Молли требует фольгу обратно. В наше время нельзя ничего выбрасывать.

Он ждал со сдержанным нетерпением, пока Лютер поглощал кукурузный хлеб, запихивая его в рот и бесстыдно слизывая крошки с пальцев.

Они стояли в полумраке заброшенного дома, где Лиам несколько дней назад спрятал Лютера. Это был двухэтажный колониальный дом со сводчатым потолком и пыльными детскими фотографиями на стенах.

Кто-то давно его обчистил — дверцы шкафов висели открытыми, холодильник опустошен, подушки растрепаны, матрасы сброшены с кроватей, одежда разбросана по комодам.

Здесь воняло почти так же сильно, как от Лютера. Лиам боролся с рвотным позывом.

В начале этой ночи он заглянул к Эвелин и Тревису. Он прижимался к ЭлДжею, носил его на бедре, пока тот смеялся и хохотал. У него была медово-коричневая кожа Джессы и серо-голубые глаза Линкольна. Такие же, как у самого Лиама.

Последние остатки болезни и вялости исчезли. Благодаря домашним средствам Молли, медицинскому опыту Эвелин и щедрому пожертвованию Ханны грудным молоком, ЭлДжей превратился в здорового, жизнерадостного ребенка.

Лиам с удовольствием провел бы время с ними, а не в этой вонючей лачуге.

Лютер откусил еще кусочек и заговорил вполголоса.

— Я хочу сделать что-то, чтобы загладить вину… за то, что случилось раньше. Скажи мне, что делать.

Лиам посмотрел на него с подозрением. Он не доверял этому человеку. Он ненавидел его.