Любимицы королевы - Виктория Холт

Вильгельм этого не знал. Что такое счастье? Он никогда не считал, что люди имеют на него право. Это противоречило его кальвинистским воззрениям.

— Нет, Гнедой, так было предопределено. Наверняка. И разве это не утешительная теория? Свершилось то, что должно было свершиться. А раз так, мне не в чем себя упрекнуть.

«Счастье, что это? — размышлял он. — Когда я бывал счастлив? С Элизабет? Но при ней всегда испытывал чувство вины. С близкими друзьями, Бентинком и Кеппелем? С Марией?»

— Нет, Гнедой, испытать счастья мне суждено не было. Пожалуй, я больше доволен жизнью во время одиноких верховых прогулок на тебе, чем в любое другое время.

Вильгельм свернул ко дворцу. Дворец был уже виден. К архитектуре этого великолепного здания он прибавил несколько голландских деталей. Хэмптон с каждым днем становился все более голландским.

— Вперед, Гнедой! — Конь перешел на галоп.

Больше Вильгельм не помнил ничего. Придя в себя, он узнал, что Гнедой угодил копытом в кротовую нору.

Он чувствовал сильную боль, и, когда к нему пришел врач, обнаружилось, что у него сломана ключица.

Король умирал. Король поправлялся. Пребывал в Хэмптоне. Пребывал в Кенсингтоне.

Якобиты радовались и пили за крота, прорывшего нору, в которую ступил королевский конь, что стало причиной падения Вильгельма — за Джентльмена В Черном Бархате.

«Он ехал на Гнедом, — шептались люди. — Это конь сэра Джона Фенвика». И вспоминали тот день, когда сэр Джон был обезглавлен на Тауэр-хилле.

Вильгельм приговорил сэра Джона к смерти, и любимый конь казненного свершил возмездие. Это казалось символичным.

Многие наносили визиты принцессе Анне. Те, кто недавно пренебрегал ею, спешили засвидетельствовать ей свое почтение. При ней находилась Сара Черчилл, она не могла покинуть свою дорогую подругу. Эбигейл Хилл была почти изгнана: Сара, естественно, не желала делить свою госпожу с какой-то горничной.

Однако Вильгельм поправлялся. Он объявил, что всего-навсего сломал ключицу и не останется в Хэмптоне, а поедет в Кенсингтон, ему необходимо присутствовать на заседании совета.

Билль о лишении имущественных и гражданских прав Якова Стюарта, так называемого принца Уэльского, составленный после того, как отец, Яков Стюарт, запретил ему ехать в Англию, чтобы стать усыновленным Вильгельмом, еще не был подписан. Вильгельм заявил, что его необходимо провести в жизнь, иначе мальчика могут провозгласить королем. Людовик Четырнадцатый, уже признавший его принцем Уэльским, определенно пожалует ему титул короля Якова Третьего.

Приехав в Кенсингтон, Вильгельм почувствовал себя очень скверно, вправленную в Хэмптоне ключицу пришлось вправлять снова. И это было не все. Удар при падении для изнуренного болезнями тела оказался слишком сильным.

Все же Вильгельм был твердо настроен подписать Билль. Но когда перед ним положили бумагу, его скрутила такая судорога, что он никак не мог поднести перо к документу. Якобиты объявили, что Бог не позволил ему подписать документ, лишающий прав принца Уэльского.

Однако многие не хотели признавать мальчика королем. Они хотели видеть королевой Анну. Она — дочь Якова Второго и убежденная протестантка.

Вильгельм умирал. На сей раз сомнений не могло быть. Его мало кто собирался оплакивать; все обращали взоры к Сент-Джеймскому дворцу, где принцесса Анна со своей подругой Сарой Черчилл ждали вести о том, что она стала королевой Англии.

Солнце в то мартовское утро сияло. Все министры потянулись в приемный зал Сент-Джеймского дворца, наперебой стремясь первыми поцеловать руку новой королеве и поклясться ей в верности.

Анна держалась величественно; она много лет ждала этого дня. Сара не отходила от нее; сдерживаемое ликование графини проявлялось в блеске глаз и резкости жестов. Ее радовало, что все видят, в каких отношениях с королевой находится Сара Черчилл.

Каким могуществом обладала графиня Мальборо! Анна, казалось, была околдована ею. Эбигейл, оттесненная Сарой на задний план, поражалась: неужели ее госпожа могла забыть те жестокие слова, которые невольно услышала. Обращение Анны с ее дорогой миссис Фримен было как всегда ласковым.

Но Эбигейл не верилось, что ласковость эта идет от души. Она хорошо изучила свою госпожу, а та история с перчатками представила Анне Сару в совершенно неожиданном свете. Внешне Анна ничем не показала, что обижена, что потрясена; но те, кто видел в новой королеве толстую, ленивую, добродушную, глуповатую женщину, которую легко одурачить, глубоко ошибались. Анна избегала ссор лишь потому, что не желала тратить на них свои скудные силы, а Сара Черчилл, прекрасно сознающая силу собственной личности, недооценивала всех остальных. Она считала, что сегодня может нагрубить королеве, а завтра всецело подчинить ее себе. Эбигейл сомневалась в этом. Однако, видя их вместе, невольно задумалась.

И обрадовалась. Девушка считала, что поняла королеву лучше, чем Сара — да и кто бы то ни было. И потому она, утешительница Анны после смерти Глостера, свидетельница непорядочности графини Мальборо, тихо держалась в тени, не желая привлекать к себе внимания. Ей казалось, что Анна с удовольствием ощущает ее присутствие в отдалении, что между ними даже существует нечто вроде заговора; что они вместе с королевой будут противиться могущественному влиянию Сары, от которого Анне самой трудно избавиться.

Громкий голос графини разносился на весь зал.

— А! Значит, Кларендон просит аудиенции. Ждет своей очереди в приемной. И ваше величество примет его?

— Это мой дядя…

— Давший клятву верности вашему отцу и его так называемому сыну. Скажите ему, что, когда он обретет право предстать перед вами, вы с удовольствием его примете. — Сара огляделась по сторонам. — А, вот и Эбигейл Хилл. Позови кого-нибудь из пажей.

Анна взглянула на свою горничную и слегка улыбнулась; но Сара этого не заметила; и девушка торопливо отправилась выполнять поручение.

Когда появился паж, Сара сказала ему:

— В приемной находится милорд Кларендон. По воле ее величества передай ему, что если он принесет клятву верности своей законной монархине, то будет допущен в ее присутствие — но не раньше.

Паж ушел, и в зал ввели графа Малгрейва — красавца, известного поэта, который в юности ухаживал за Анной. Она хотела выйти за него, однако Сара разрушила их роман — хотя никто из молодых людей не догадывался об этом — донеся дяде Анны, Карлу Второму, об их отношениях. В результaте Анна лишилась возлюбленного, отправленного с каким-то поручением в Танжер. Когда он вернулся, Анна была уже замужем за Георгом, а заводить внебрачные связи она не хотела. Из-за лени, из-за привязанности к Георгу, из-за частых беременностей. Да и вообще женское общество она предпочитала мужскому.

Все же она испытывала чувство симпатии к своему первому возлюбленному. К тому же, он в отличие от других придворных был верен ее отцу и никогда не являлся сторонником Вильгельма. Став главой партии тори, он несколько лет находился в оппозиции ко двору Вильгельма.