Кэндлстон - пожиратель света - Брайан Дэвис

Они шагали молча. Темнота в коридоре, казалось, просачивалась в сознание Бонни. Как трудно будет возвращаться этой дорогой… если ей суждено вернуться. Липкий страх начал расползаться по телу, как тараканы по грязному кухонному полу. Все это ей не нравилось, совсем не нравилось.

Профессор Гамильтон прочистил горло и прищурился, глядя на страницу. Затем начал медленно читать вслух:

Коль меч завесу рассечет,

То правды не укрыть,

Будь мудрым, дабы пленных тьмы

Из мертвых возродить.

Войны не выиграть без меча,

Врагов не одолеть,

Но враг не прячется за щит,

Он прячет правды свет.

Узри, держа Артуров меч,

Что написал пророк,

Иначе будет пустота…

Он замолчал и поднес книгу ближе к глазам. У Билли перехватило дыхание.

— Что случилось, проф? — первым не выдержал Уолтер. — Что там дальше?

Профессор взялся за уголок страницы, намереваясь ее перевернуть.

— Может быть, на следующей…

— Нет! — закричал Билли, подскакивая к учителю. — Не переворачивайте страницу! Вспомните предостережение!

Профессор остановился и положил руку на грудь.

— Да, Уильям. Конечно. Сначала нужно исполнить то, о чем сказано на этой странице.

Билли заглянул профессору через плечо, и тень от его головы запрыгала по странице, когда он стал разбирать таинственные письмена.

— Похоже, нам сначала нужно достать Экскалибур, если мы хотим прочитать остальное.

— Так пойдемте! — воскликнула мать Билли. — Как знать, что там с Бонни, пока мы тут стоим и рассуждаем. — Она схватила Билли за руку. — Давайте вытащим этот меч и отправимся на запад. Я знаю одного фармацевта, который весьма удивится нашему приезду. Мы ему такого лекарства всыплем, что он век помнить будет!

Билли стиснул кулаки и усмехнулся.

— Мам, как я люблю, когда ты в боевом настроении!

— И правда, миссис Би! — поддержал ее Уолтер. — Идемте всыплем ему!

Эшли повернула ручку, и дверь отворилась. Бонни ступила за ней из холодного коридора в благоуханную комнату. Нежный ветерок из невидимых кондиционеров приятно обдувал лицо. В комнате было темно, если не считать яркой щели под дверью слева и фонарика в руке отца, шарящего по стенам.

— Вруби свет, Эшли.

В луче фонаря возникла рука Эшли, тянущаяся к выключателям на стене. И вдруг, после четырех щелчков, на потолке ожили и зажглись многоваттные электрические лампочки и ряды ламп дневного света, освещая огромную подземную пещеру.

Через несколько мгновений, когда глаза Бонни привыкли к свету, она увидела круглую лабораторию, примерно сотню футов в диаметре, устроенную в центре пещеры и помещенную на невысокую платформу. Тысячи спутанных проводов тянулись к ней понизу, точно толстые черные спагетти.

Лаборатория была похожа на технический лабиринт, необыкновенную коллекцию разных приборов под стеклянными колпаками. Все было ориентировано на точку в центре, где помещался плоский мраморный пьедестал, нечто вроде короткой колонны примерно четыре фута в высоту и фут в диаметре. Три приборных доски, помещенные на равном расстоянии друг от друга, образовывали панель управления, отстоящую от него футов на двадцать. Эти доски представляли собой воплощенную мечту технического маньяка — на них были закреплены круглые шкалы в двенадцать рядов, линейные регуляторы и еще много чего непонятного и фантастического.

Три высоких стеклянных цилиндра, в каких в витринах выставляют огромных фарфоровых кукол, помещались между досками и пьедесталом посередине. Подвесной потолок, мешанина из висячих отражателей и ламп дневного света в пластиковых рамах, парил над лабораторной зоной, как плавучий остров света среди океана тьмы.

Эшли, высоко подняв брови, перевела восторженный взгляд с лаборатории на Бонни. Не желая обижать ее, Бонни пыталась выдумать какой-нибудь комплимент, но она пришла сюда не затем, чтобы восхищаться чудесами техники. Она не понимала, для чего это все. Ей, признаться, эта куча барахла напоминала гараж-сейл в жанре фантастической комедии. Она хотела найти свою маму, а все эти выразительные взгляды и сложные приспособления только сбивали ее с толку.

Шагнув вперед, Бонни кивнула и промямлила:

— Это… потрясающе. М-м-м… а что это такое?

— Это наша лаборатория, — ответила Эшли, снимая пальто и вешая его на крючок в стене. — Самая лучшая лаборатория фотосинтеза в мире.

— Фотосинтеза? То есть что делают растения, чтобы питаться?

— Вроде того. Растения превращают световую энергию в пищу. Мы пытаемся создать твердую материю из световой энергии совсем другим способом.

Бонни покосилась на отца, который стоял у стола в углу, выгружая и осматривая контейнеры, которые они привезли. Она сделала еще один шаг к платформе.

— А какое отношение фотосинтез имеет к фармацевтике? Я и не знала, что отец занимается такими вещами.

— О нет, он не занимается. По крайней мере, не занимался до недавнего времени. Поэтому я ему и понадобилась. — Эшли подошла к панели управления и знаком подозвала Бонни. — Это исследование совмещает физику и химию, долго объяснять, но это самый интересный проект, который я только могла себе представить. Мы проделали огромную работу за очень короткое время.

Эшли уселась за панель управления.

— Отсюда, — сказала она, щелкая тумблером, — можно управлять фототрубкой напротив.

Семифутовый цилиндр низко загудел, и внутри его гладкого корпуса вспыхнул яркий луч света, устремившийся вверх. Басовый гул отдавался во всей пещере, легкая вибрация передалась через пол в ноги Бонни.

Эшли указала на регулятор с бегунком.

— Если я подниму бегунок выше, луч внутри корпуса увеличится, и чем выше я стану его поднимать, тем активнее будет луч.

Пульс у Бонни зачастил, зубы застучали от тряски, и крохотные капли пота выступили на лбу. Сняв пальто, она аккуратно положила его на стул.

— А для чего этот луч?

Эшли снова щелкнула тумблером, и свет в цилиндре погас, а заодно прекратилось и гудение с тряской. Она приблизилась к Бонни и тихо сказала, почти шепотом:

— Он имитирует луч Экскалибура, световую энергию, с помощью которой ты транслюминировала Девина.

Бонни до боли закусила губу. Луч Экскалибура? Транслюминировала Девина? Откуда Эшли знает об Экскалибуре и Девине? И что значит «транслюминировала»?

Схватив Бонни за запястье, Эшли притянула ее к себе и прошептала:

— Я многое о тебе знаю. — Затем, покосившись ей за спину, прибавила: — И про твои крылья тоже.

Бонни вскрикнула и отшатнулась, но Эшли держала крепко.