Братство Света - Рональд Колд

— Горе мне, горе, старому болвану!

Аграв переглянулся с приятелем и покрутил пальцем у виска. Вагр с кривой ухмылкой кивнул:

— Точно, дед повредился головой.

Они вышли и осмотрелись. Стервятники кружились сплошной крикливой тучей где-то в районе гавани. У тюрьмы мертвых лемутов уже не было, только тянулись по земле кровавые следы. Похоже, Ушаны всех мертвых солдат Нечистого стащили в одно место, над которым сейчас и собирались трупоеды. Никаких звуков, напоминающих о схватке, не было слышно, лишь изредка раздавалось перелаивание высоких голосов желтых мутантов. Наверняка, из гарнизона к данному мгновению уже никого нет в живых.

Старик все еще продолжал причитать. Вагру и Аграву, жадно дышавшим свежим морозным воздухом после кровавого затхлого духа тюрьмы совершенно не хотелось возвращаться в проклятое помещении. Но раздававшиеся оттуда стоны будоражили совесть.

— Пошли, вытащим живых на воздух, — толкнул Бородач своего приятеля. Тот, в свою очередь, прикрикнул на старика:

— Эй, дед, кончай причитать. Сходил бы к гавани, принес воды. Все бы польза с тебя. Не бойся, тебя никто не тронет.

Седовласый вдруг замолчал и поднялся. Аграв уже исчез внутри, а Вагр замер, пораженный: старик вскочил одним плавным точным движением, как если бы не он немного ранее шел на трясущихся ногах, держась за стену. И голос его стал сильнее и звонче:

— Действительно, что же это я! Внутри есть живые, святой долг им помочь. Со своими подозрениями разберусь потом.

Говорил он так, словно обращался только к себе. Отстранив рукой стоящего с раскрытым ртом Вагра, седовласый прошел в темницу. Он тут же остановил Аграва, пытавшегося поднять один из живых скелетов, дравшихся с лемутами:

— Оставь их, юноша! Им уже не помогу даже я.

Аграв пожал плечами, но странная сила повелительного голоса спасенного подействовала и на него. Старик коротко огляделся и уверенно указал на человека с орлиным клювом, кинувшегося недавно на лесоруба:

— Берите этого.

Лесорубы переглянулись, и пошли к обладателю бронзовой кожи. Старик же принялся возиться возле «кота».

— Странный дед… — сказал Вагр, прислоняя к наружной стене темницы безжизненное тело.

— Точно. Пошли, возьмем флоридянина, — ответил Аграв.

Пока они выносили двоих раненых жителей приморских поселков, седовласый умудрился вытащить на свет и свежий воздух лемута. На вопросительные взгляды лесорубов он ответил, борясь с одышкой:

— Этот иир’ова первым освободился от цепей и кинулся на тюремщика. Он и этот вот метс, — тут седобородый указал на человека с орлиным профилем, — отомкнули кандалы на большинстве живых, когда явились Крысы и Ревуны, чтобы нас прикончить.

— Короче, он тоже пленник Нечистого, — Аграв с удивлением осмотрел длинную фигуру существа, названного стариком иир’ова. Кошачья морда в этот момент шевельнулась, и на лесорубов уставились внимательные глаза.

— Сейчас я облегчу его боль, — сказал седовласый, сел прямо на землю рядом с «котом», и уставился тому в переносицу. Несколько мгновений по телу иир’ова шла волна конвульсивных подергиваний, потом глаза заволоклись пеленой, и один из героев схватки затих. Старик молча сидел и гладил выступающий лоб мутанта, что-то бормоча.

Аграв увлек приятеля внутрь тюрьмы за рукав, и лихорадочно зашептал в ухо:

— Слушай, да это же колдовство! Наверное, старикан — один из колдунов, чем-то неугодивший С’Муге!

— Вряд ли… — Вагр казался задумчивым, и напряженно тер лоб, словно силился вспомнить что-то. — В детстве, еще когда мы шли с севера, к моей семье прибился один такой же… Видел его коричневые лохмотья?

— Ну? — тупо спросил Аграв.

— Это одежда эливенеров.

— Первый раз слышу. Но он все равно колдун.

Вагр безнадежно махнул рукой. Он не был коренным жителем Флориды. Семья его жила на более цивилизованном севере, откуда и пришла на полуостров. О мире он знал намного больше своего приятеля, родившегося в среде давно оторванных от остального человечества колонистов.

— Колдовство бывает разное.

— Да уж конечно…

— Ладно. Главное, не мешай и уж тем более, не пытайся убить.

Эта короткая перепалка была прервана появлением седовласого. Тот прошествовал мимо замолчавших при его появлении лесорубов и замер посреди темницы, прикрыв глаза. Некоторое время в жутком помещении стояла оглушительная тишина, наконец старик изрек:

— Здесь больше нет живых. Увы. Давайте займемся собой, а потом теми, кого удалось спасти.

Старик, похоже, действительно разбирался в том, как поставить на ноги изможденных и израненных людей. Пока Вагр и Аграв ходили за водой, он разорвал подол нижней рубахи Бородача и перетянул спасенным кровоточащие раны.

Больше всего он хлопотал над иноземцем, названным метсом. Страшный кровоподтек у северянина на виске стал значительно меньше к тому моменту, как вернулись запыхавшиеся лесорубы, волоча с собой недовольного Рыбоеда. На спине последний нес два здоровых меха с водой.

— К гавани ходили? — спросил седовласый, не поворачиваясь. Аграв вздрогнул, подумав:

«У него что — глаза на затылке, у этого колдуна?»

— Нет, побоялись. Вышли через ворота и к нашему посту сбегали, — ответил за него Вагр.

Рыбоед с омерзением разглядывал тощее стариковское тело, покрытое коркой из крови и грязи. Аграв тоже было встал с той стороны от седого, откуда не дул ветер, но тут же вспомнил: недавно от него и Бородача разило не меньше. Просто они успели окунуться в речушку, пока Рыбоед набирал в меха воду. А старик невесть сколько времени провел в темнице, но вместо того, чтобы бежать напиться или поесть, помогал другим.

«Нет, на слугу Нечистого он определенно не похож. Не та закваска».

Старик, словно бы прочитав мысли Рыжего, повернулся к нему и вдруг озорно подмигнул:

— Что, молодой человек, смердит? Могу себе представить. Мне легче — один из наших тюремщиков еще месяц назад так ударил меня по лицу, что повредил какие-то нервы, отвечающие за обоняние.

— Че-че? — переспросил лесоруб, в жизни не слыхавший мудреных слов. Старик махнул рукой, дескать, не забивай себе голову, и вернулся к своему занятию. На лице Рыбоеда, наблюдавшего за тем, как под чуткими пальцами седовласого рассасывается кровоподтек метса, страх сменялся отвращением. Он, также являясь коренным флоридянином, боялся любого действа, похожего на чары из россказней о Нечистом и его адептах.

Вагр же задумчиво смотрел на сосредоточенное и отстраненное лицо старика. Бородач о чем-то напряженно думал.

Наконец целитель устало вздохнул и осторожно положил голову метса на заботливо подстеленные тряпки.