Билли-талисман - Оливия Голдсмит

Банни, как меренга из тюля и тафты, шла к алтарю под руку со своим отцом. Из толпы гостей слышались обычные возгласы «о-о!». Кэйт обнаружила, что как ни странно, но она готова заплакать. Она никогда не была слишком близка с Банни, даже не была уверена, что любила ее. Но слезы все же подступили к ее глазам. Она гадала, отчего это: оттого ли, что она огорчена из-за Бины, которой все это казалось просто невыносимым, или ее саму действительно так затронуло происходящее.

Кэйт смахнула слезу и воспользовалась возможностью взглянуть на гостей. Она думала, испытывали ли и они тоже сомнения при выборе партнера. Разумеется, Бина и другие ее подруги почти об этом только и говорили в годы, когда они вместе учились в школе. Мальчики, потом молодые люди, у кого прочные отношения, кто с кем расстался, замужества, медовые месяцы — все это было в центре многих, если не всех разговоров. Несмотря на всю эту болтовню, романтические высказывания, надежды и мечты, Кэйт не заметила, чтобы кто-то вокруг сделал разумный или обоснованный выбор, и ей не встречались семьи или отношения, которым бы она могла позавидовать.

Иногда она не могла понять, чем объяснить свой пессимизм в этом вопросе — обстановкой в ее доме в юности или профессиональным опытом. Правда, она слишком мало помнила о браке родителей и не считала его неудачным. Ее отец по-настоящему стал пить только после смерти матери. Так чего же ей опасаться? Или все боятся, но умеют это скрывать?

Что сейчас происходит с Банни? Она только что встретила этого парня. Или это реакция на тот факт, что кто-то ее бросил? Или она с головой погрузилась в марево сексуальной страсти, которая не сможет продлиться больше нескольких месяцев? Как она могла так быстро решиться ступить под руку с отцом на этот путь к алтарю? Хотя Кэйт и была заблудшей католичкой, она все еще оставалась в достаточной степени идеалисткой, чтобы верить: брак должен заключаться навсегда.

Здесь, в церкви Святой Вероники, глядя, как Банни соединилась с женихом у алтаря, она испытывала неприятное смешанное чувство зависти и страха: зависти, потому что вряд ли сама могла без колебаний предать себя в руки Майкла или другого мужчины, и страха, поскольку она желала этого, но вполне могла потерять саму возможность сделать это. Хотя она уже была связана с Майклом, проявленное им полное равнодушие к Бине заставило ее посмотреть на него иначе. А не будет ли он всегда сосредоточен только на своих собственных делах и проблемах, оставаясь безразличным к другим? Он казался искренним, когда извинялся, но Кэйт решила понаблюдать за ним. Ей однозначно был нужен партнер, умеющий сопереживать.

Она вздохнула. Сидевший рядом Эллиот улыбнулся ей, потом снова сосредоточился на Банни. Может, это влияние Манхэттэна. Здесь, в Бруклине, любовь казалась проще, продолжала рассуждать Кэйт. Молодая женщина знакомится с молодым человеком. Они некоторое время встречаются и потом либо расстаются, либо берут на себя определенные обязательства. Женщины подталкивают к браку, а мужчины, подчиняясь не всегда охотно, в конце концов все же склоняются над брачным свидетельством. Этого ждут. И семьи, всегда наблюдая издали, поощряют это.

Конечно, бывали исключения, вроде Джека, но, несмотря на его внезапный отказ, Кэйт была почти уверена, что он, возможно, сумеет преодолеть себя, немного развеется в Гонконге и вернется к Бине, любимой им женщине. Но как долго продлится их любовь, если они поженятся? Глядя на пары с опытом на скамьях рядом и впереди себя, Кэйт видела скучавших мужчин средних лет и непреклонных или чрезмерно сентиментальных женщин. Многих с носовыми платками или салфетками у глаз. Когда Кэйт замечала, как женщина в возрасте плачет на свадьбе (а она бывала на очень многих свадьбах), она часто думала, что эта женщина бессознательно оплакивает воспоминания о собственных надеждах и последовавшие за ними разочарования, которые замужество принесло им.

Кэйт стояла между двумя своими лучшими друзьями и между двумя мирами, и ей было и завидно, и очень-очень грустно. Если даже Майкл пойдет до конца, если он и впрямь для нее правильный выбор, она все равно не могла представить себя в свадебном платье. Конечно, она не будет венчаться в церкви, и отец не поведет ее к алтарю, и вряд ли она испытает ту радость, которой сквозь вуаль светилось лицо Банни. Хуже того, она хотела бы видеть Эллиота в качестве замужней подружки невесты, что создало бы трудности разного рода и оскорбило чувства ее старых друзей.

При этой мысли Кэйт улыбнулась. Конечно, Эллиоту идея бы понравилась. Она взглянула в его сторону и заметила, что за спиной Бины Эллиот и Брайс осторожно держали друг друга за руки. Это было так трогательно, что Кэйт снова почувствовала, как глаза наполняются слезами. Она была так счастлива за Эллиота, который все искал и наконец нашел себе замечательного партнера. И все же порой это заставляло ее чувствовать себя еще более одинокой, чем раньше.

— Забавно? — спросил шепотом Эллиот, толчком локтя выводя ее из задумчивости.

— Я просто думаю, — пробормотала Кэйт.

— Плохая затея почти всегда, — посетовал Эллиот. — В особенности во время ритуалов, — он снова улыбнулся ей. — И, кажется, я еще не говорил, что ты выглядишь крайне привлекательно в этом платье?

Кэйт, приблизив палец к губам, улыбнулась. В Бруклине к религии относились серьезно. Церемония начиналась. И проблемы тоже.

Не будучи католичкой, Бина, сидящая от алтаря достаточно далеко, принялась рыдать как раз в момент, когда священник начал речь. Сначала тихо, вздрагивая плечами. В первые моменты Кэйт этого не заметила. Но когда Банни и ее жених встали на колени, потом поднялись и снова опустились на колени, Бину можно было расслышать уже с середины нефа. Кэйт и Эллиот переглянулись, наклонились и посмотрели на Брайса. Тот одной рукой уже обнимал Бину и, как бы отвечая им, пожал плечами, словно говоря: «Что еще я могу поделать?»

Кэйт смотрела в сторону алтаря, отчаянно пытаясь найти выход из положения. Умеренное оплакивание на свадьбе приемлемо, даже обязательно, но тут ситуация выходила из-под контроля. Бессознательно она остановила взгляд на заполненной маслом кадильнице в руках алтарного мальчика. Красивое зрелище. Сейчас она была бы не прочь выхватить эту вещь и стукнуть ею Бину как следует по голове. Не разбить голову, разумеется, а лишь попробовать таким образом внушить ей немного здравого смысла. Будет нелегко выдержать прием, если Бина разоблачит себя и устроит свой собственный спектакль.

Уже несколько голов повернулись в их сторону. Кэйт улыбалась им и кивала, вытирая глаза как бы в признание уместности слез радости.

— Так красиво, — прошептала она чьей-то матери. Брайса осенило, и он, повернув Бину к себе, поцеловал ее в губы. На несколько мгновений Бина умолкла в смятении. Эллиот, обняв ее за шею, исподтишка прикрыл ей рот ладонью. Бина поняла намек, и все стали смотреть, как новобрачные встали, опустились на колени, встали вновь и наконец повернулись лицом друг к другу.

— Это свадьба или занятия аэробикой? — спросил Эллиот. Кэйт едва не рассмеялась вслух, но тут дело дошло до слов «любить, чтить и заботиться», и Бина не сдержалась и заревела громче, чем ребенок, заплакавший где-то впереди них.