Удивительная сила животных - Гордон Смит

Если вы вызываете доверие у животного, так же как моя подруга у своей кошки, это значит, что оно чувствует — вы сопереживаете ему и принимаете в свою жизнь. Животные очень быстро начинают доверять, не проводя времени в бесконечных сомнениях по поводу того, верное ли решение они приняли. Они будут доверять вам до тех пор, пока вы не обманете их доверие, но, как часто происходит у собак, они все равно будут доверять вам даже после этого! Уж они-то совершенно точно не будут тратить время, чтобы выяснить, как оценивают их решение другие животные!

Любое нарушение доверия происходит всегда по нашей вине, а не по вине животного. Очень редко можно услышать о животном, которое внезапно изменило свое отношение к человеку «без всякой на то причины», если только речь не идет о тех несчастных «дьявольских собаках» агрессивных пород, которых специально тренируют. Обычно собака любит вас и старается показать, что любит, даже если вы бьете ее или как-то причиняете боль, — и даже тогда она постарается извиниться перед вами. Собак очень расстраивает, что любовь, которую они стараются передать человеку, не понимают. Неудивительно, что они так счастливы, когда встречают человека, ценящего их.

Если вы берете себе животное, которое будет жить в новой человеческой семье, то предлагаете ему опыт совершенно другого стиля жизни, и им приходится менять свое поведение и инстинкты, чтобы приспособиться к вам. Они могут делать что-то, что будет правильным с их точки зрения, но из-за чего они получат от хозяина шлепок или выговор. Мы вводим их в заблуждение языком своего тела или, позволяя им доминировать в доме, затем садимся за стол до того, как накормили их.

Вы можете возразить, что у вас живет кошка, отличающаяся антисоциальным поведением, или собака, которая никогда не обращает внимания на людей, но вы ошибаетесь — эти животные просто усвоили, что людям они не интересны, поэтому выбор правильного поведения их попросту больше не беспокоит!

Каким образом устанавливается связь с животным? Как правило, это всего лишь вопрос времени. И я не верю, что только некоторые люди обладают врожденной способностью разговаривать с животными, просто у остальных уходит чуть больше времени на то, чтобы понимать животных и наблюдать за ними.

Я сижу и наблюдаю за Мэг, смотрю на ее уши и выражение на морде, на то, как она наклоняет голову, чтобы слушать. Почему животные должны «мыслить» в человеческих терминах, когда у них уже есть более тонкий и прекрасный язык для общения? Если вы найдете способ общаться с животными и будете воспринимать их серьезно, как своих друзей, тогда вы мгновенно сможете определять, когда им больно, будете знать об их чувствах и страхах, и они обязательно оценят ту связь, которую вы им предлагаете.

У Анны О’Кэллахан из Каунти Мит в Ирландии был сын, тихий чувствительный молодой человек, который, как Дронма, мог «разговаривать» с животными.

Мой сын Мартин всегда любил животных, и с раннего возраста все, о чем он мечтал, — это стать ветеринаром, чтобы помогать им. У него складывались особые отношения с животными; они просто доверяли ему, и он всегда находил способ общаться с ними. Я видела, как к нему подходила дикая рычащая собака, но, приблизившись, вдруг останавливалась и разрешала себя погладить. Когда он вырос, у него был маленький белый терьер Джека Рассела по кличке Сноуи, который прожил с нами шестнадцать лет и которого он любил больше жизни.

Он почти закончил колледж и проходил практику в ветеринарной клинике, когда услышал, что одному провинившемуся псу по кличке Спарки нужен новый дом. Колли принадлежал фермеру, но однажды погнался за коровой на ферме и теперь сидел на цепи возле дома, а через четыре дня хозяин собирался вообще его усыпить. Мартин убедил фермера отдать ему Спарки, и пес сильно привязался к нему.

Так как четыре дня в неделю Мартин жил в колледже и его не было дома, мы с мужем присматривали за Спарки, но каждую пятницу в пятнадцать тридцать пес запрыгивал на скамейку в саду и смотрел сквозь заднее окно, ожидая момента, когда Мартин зайдет в прихожую. Он не двигался с места до тех пор, пока не видел, что Мартин пришел. Вы могли встать прямо перед ним, и тогда он выглядывал из-за вас, можно было предлагать ему еду, но он ее не брал. Он мог ждать там по три часа, пока его хозяин не приходил домой. Все, что его волновало, — увидеть Мартина, и если мой сын притворялся, что не видит собаку, Спарки начинал стучать в окно, пока хозяин не обращал на него своего взгляда.

Мартин всегда был привлекательным и чувствительным юношей, и хотя страдал от тяжелой депрессии, изо всех сил старался помогать всем вокруг. Он был членом Общества предотвращения насилия по отношению к животным в Дублине и надеялся, что когда станет квалифицированным врачом, то сможет посвятить свою жизнь заботе о животных. Иногда он принимал лекарства, но когда ему становилось лучше, он уверял меня, что прекрасно себя чувствует и постарается обойтись без таблеток. Но потом ему снова становилось хуже, он отдалялся ото всех, а меня уверял, что с ним все в порядке.

Когда у него начинался приступ депрессии, Спарки окружал его повышенной заботой; если я пыталась погладить Мартина по плечу или потрепать по волосам, Спарки протискивал свою голову между нами и отталкивал меня, а потом становился лапами ему на плечи и опускал голову рядом с головой моего сына.

За несколько месяцев до того, как Мартин должен был получить диплом, Спарки вдруг стал лаять по вечерам и до поздней ночи. Сначала мы думали, что это он волнуется из-за резких хлопков фейерверков — дело было в конце октября и начале ноября. Но он продолжал лаять и недели спустя, вплоть до декабря, и это сводило нас с ума.

Моя бабушка говорила, что собаки лают, предвещая чью-то смерть, и я думала, что Спарки лает потому, что в дом приходит много духов, которые ходят быть с семьей. Мартин тогда, в декабре, за девять недель до сдачи последних экзаменов был занят своими делами. В течение последних месяцев ему постепенно становилось все хуже и хуже и, несмотря на то, что доктор надеялся на его скорое выздоровление, антидепрессантов, которые он принимал, было недостаточно, чтобы справиться с болезнью.

В то утро, когда Мартин покинул нас и мы собирались его похоронить, Спарки был в саду. Его с телом хозяина разделяли стены трех комнат, но он выл, выл и выл, подняв морду. Мужу пришлось оставить свой печальный пост у гроба, выйти и постараться успокоить собаку.

На поминках, если на ком-то, кто выходил в сад, были вельветовые брюки — такие всегда носил Мартин, — Спарки начинал рычать на него. Он красивый тихий пес и до этого никогда не делал ничего подобного.

Через несколько дней после похорон мой второй сын Фергал решал отвести Спарки на кладбище, чтобы посмотреть, изменится ли его поведение, и поймет ли он, куда ушел Мартин. Я отвезла их, и, когда мы вышли из машины, Фергал взял пса на поводок и сказал, чтобы он шел туда, куда ему захочется. Пес потянул его прямиком к могиле Мартина, там он сел, повернувшись спиной к надгробию. Он сидел там и просто смотрел в небо. Сейчас, когда мы берем его на кладбище, он отказывается идти к могиле, как бы мы его ни уговаривали.